Служу Советскому Союзу 4 (СИ) - Высоцкий Василий
Вот и кончилось пребывание одного из попаданцев моего времени в СССР времен застоя. Так, тихо и без криков ушел из жизни тот, кто хотел разрушить Союз раньше срока.
Я проверил пульс сидящего на стуле. Сердце не стучало. Вишневский был мертв.
Ну что же, пришло время подготовиться к тому, что вскоре придет посланец за водкой. Я весь обратился в слух, а сам начал обыскивать дом. Мало ли что тут можно было найти – пароли, явки, секретные данные?
На полатях среди тряпья лежал новенький дипломат. Он даже не был поцарапан, что намекало на бережное хранение. Его возраст подчеркивали помутневшие застежки, но вот углы не были стесаны и на алюминиевых полосках не видно характерных царапин.
Что же, его обязательно надо прихватить. Как только я потянул за ручку, то за ним двинулась какая-то тряпка, лежащая чуть в стороне. Я замер…
Растяжки ставили ещё со времен мамонта, так что и тут могла таиться ловушка. Аккуратно я поднял тряпку и под ней обнаружил натянутую леску. Ещё бы пару сантиметров, и я мог бы отправиться составлять компанию Вишневскому в его походе на небеса. Пришлось оставить намерение вытащить дипломат.
Со стула я бы не смог обезвредить растяжку, поэтому пришлось придвинуть стол. Чуть сдвинул на край остатки пиршества, ставшей Вишневскому последней трапезой. Поставив на стол стул и чуть пошатав всю эту непривычную конструкцию, я пришел к выводу, что если не дергаться и не танцевать гопака, то вполне выдержит.
Дальше началось действо разминирования. Эх, не раз я в своей жизни обезвреживал похожие растяжки, но впервые руки дрожали так сильно.
Как бы не допустить ошибки, слегка переволновавшись или поддавшись влиянию яда. Что ни говорил бы я про антидот, но эта пакость ещё не скоро из меня выйдет. Придется брать во внимание и её…
Я аккуратно убрал тряпки, обнажая спрятанную гранату. Вот и она, мерзкая груша, которую нельзя скушать…
Пару раз вздохнул, выдохнул и приступил к деактивации. Аккуратно обжал гранату ладонью, блокируя спусковой рычаг запала. Теперь даже если чека вылетит, то граната не взорвется.
Дальше я чуть сдвинул гранату в сторону натяжения, чтобы его ослабить. Сам дипломат пока трогать не стал – вдруг моё усилие рвануло бы чеку из гнезда?
Неожиданно для себя заметил зависшую на брови каплю пота. Совсем как ну Вишневского недавно… Неужели это яд начал выходить? Да нет, никаких иных ощущений кроме предсказанного легкого головокружения и озноба я не заметил.
Не могли же Вягилев и Зинчуков осознанно послать меня на смерть, предложив «обмылок» яда и дав плацебо вместо антидота?
Вот с такими мыслями я и развел в стороны усики шплинта, удерживающего чеку. Дальше уже можно было выдохнуть и перерезать леску тем же ножом, каким Вишневский освободил от веревки.
Я забрал «уснувшую» гранату с полатей и аккуратно стянул дипломат. Никаких больше «сюрпризов» не было.
Сколько прошло времени? Должно быть не меньше получаса с той поры, как ушел посланец.
Когда он вернется? Да вот хрен его знает.
Я повертел гранату в руке. Взглянул на опустившего голову Вишневского. Что же, если граната должна была взорваться, то почему бы не предоставить ей такой шанс?
Леску я нашел на тех же полатях, её незатейливо оставили возле гранаты. Металлическая «груша» прекрасно улеглась во внутреннем кармане попаданца из моего времени. Обрезанную леску я наживил новой и аккуратно протянул до двери. Привязал к ручке. Тонкая нить поблескивала при тусклом свете лампы под потолком.
Выйти же я решил огородами. Так меньше шансов встретить посланца и меньше шансов попасть на глаза местным жителям. Содрать с заднего окна ткань и открыть окно в задней комнате было делом пары минут.
Перед уходом я тщательно протер все поверхности, каких мог касаться пальцами. Оделся и полез в наметенные сугробы, придерживая дипломат. На дворе уже был глухой вечер. Скрытая тучами луна стала моим подельником.
Я огляделся. Высотных зданий поблизости не было. Виднелась темная полоса леса на севере. Низенькие избушки стояли вразнобой. В некоторых окнах горели огни. А вот фонарей на столбах не видать, что не могло не радовать.
Позади дома, в котором умер Вишневский, находился участок величиной с половину баскетбольного поля. На нем росли три дерева у левой стороны забора и кустарники у правой. Чтобы не путаться в переплетении колючих прутьев, я направился влево.
В морозном воздухе пахло свежестью снега с горьковатым привкусом сгоревших дров. Я приблизился к забору из горбыля. Да, на снегу остались следы, но плевать – когда приедет милиция и начнется расследование по делу о прогремевшем взрыве, я уже буду далеко.
По крайней мере, я так рассчитывал.
В деревне было тихо. Только где-то на окраине лениво брехали две собаки. Я пробрался по забору, осторожно перелез через него и оказался на протоптанной между домами тропинке, которая вела на параллельную улицу. Что же, натянуть повыше воротник, опустить уши на шапке и можно идти.
Слегка поплутав по деревне, я вышел к дому, возле которого стоял «ГАЗ М-72». Дорожка у дома была расчищена, сама «Победа» не занесена снегом. Значит, на ходу и, судя по внешнему виду, хозяин ухаживает за машиной. Наверное, какой-нибудь научный сотрудник примчал с работы и оставил во дворе, чтобы завтра снова отправиться в путь.
Что же, мне это пригодится. Вскрыть машину, взломать панель и соединить провода было делом нескольких минут. Я больше оглядывался и смотрел, чтобы никто не пошел. Не хватало мне ещё словить люлей от неожиданно появившегося хозяина.
Нет, я бы мог и попросить, заплатить и прочее, но тогда бы засветил свою физиономию, а связать грядущий взрыв и молодого незнакомца с дипломатом могут даже местные Эркюли Пуаро.
Машина завелась с характерным треском. Я не зажигал фары, но всё-таки шум работающего мотора долетел до жильцов дома. Иначе я не могу объяснить тот факт, что в доме распахнулась дверь, а наружу выскочил упитанный мужчина в майке и трико. Он быстро оценил обстановку и схватил стоящую возле крыльца лопату для снега.
Да, тут бы дать машине прогреться, но времени не было – получать черенком по башке мне не улыбалось, поэтому я нажал сцепление и выжал газ. Машина тут же выбросила из-под колес снег, подалась в сторону сугроба.
Вот жеж зараза!
Пришлось срочно выкручивать руль в другую сторону. Ох, как же тяжело… но всё-таки смог!
– Стой! Стой, ..ба полосатая! – выкрикнул вслед мужчина, когда машина вырулила на наезженную дорогу и потянулась вперед.
Ага, так я и встал. Извини, мужик, потом я машину оставлю возле какого-нибудь отделения милиции, но сейчас… Сейчас она мне нужнее!
Упитанный мужчина не собирался так просто отставать. Он бежал следом за мной, а я старался от него убраться побыстрее. Это в моём времени чистились улицы и даже в отдаленных деревнях проходили грейдеры, а тут… Тут я рисковал при каждом неверном движении сесть на пузо в накатанной колее и придется тогда ломиться по сугробам от разъяренного пузанчика, который уже пару раз заехал лопатой по багажнику.
Плохо ещё было то, что я не ориентировался на местности. Любой неожиданный поворот мог стать ловушкой. Поэтому приходилось ехать под ободряющие крики обездоленного автолюбителя.
Он даже почти настиг меня и уже собрался дернуть за ручку задней двери, когда позади прогремел взрыв. Мощный хлопок прокатился по полусонному поселку. От неожиданности хозяин машины запнулся, поскользнулся и завалился в придорожный сугроб.
Я не стал дожидаться, пока он вылезет и продолжит гонку. Вместо этого я завернул на более-менее очищенную улицу и прибавил газу. Машина послушно начала набирать скорость, оставляя позади матерящегося автолюбителя.
В зеркале заднего вида я видел, как в темное небо начинает подниматься зарево пожара. Ну что же, Вишневский по крайней мере дрался до конца. Я устроил ему погребальный костер. Проводил своего современника в последний путь. Дальше будущее станет развиваться без него.
