Принц из-за моря (СИ) - Чайка Дмитрий

— Я… я передам, — проблеял растерянный Марк, который и не мыслил подобными материями. — Я хотел в Александрии и Иерусалиме отделения открыть, государь. Города богатейшие, и там понемногу жизнь налаживается.

— Нет! — вновь отрезал Самослав. — Не вздумай! Только столица!

— Но почему? — вконец растерялся Марк. — Мы можем хорошо зарабатывать там.

— Пока нет! — сказал, подумав, князь. — Может быть, потом, лет через десять, когда все успокоится…

— Что успокоится, государь? — непонимающе смотрел на него Марк. — Василевс Ираклий победил! Империя сильна, как никогда.

— Ты потом поймешь, — грустно усмехнулся князь. — Передай Стефану этот разговор слово в слово, и вот это письмо.

Ноябрь 629 года. Солеград. Словения.

Месяц пути из Братиславы до Солеграда тянулся, словно загустевший мед. Дни были неторопливы, а князю не давала покоя какая-то мысль, что ускользала каждый раз, как только онбыл готов схватить ее за хвост. И, когда он уже почти поймал ее, то узнал, что его здесь ждал гость.

— Рисковый ты парень, — удивился Самослав, разглядывая сидящего перед ним Виттериха, пришедшего в Словению через Альпы. — Перевалы того и гляди снегом закроются. Сгинул бы ни за грош.

— Ну, не сгинул же, — белозубо улыбнулся Виттерих. — Господь любит меня!

— Ну, если господь любит, — развел руками Самослав, — то не мне с ним спорить. Рассказывай.

— Король Хлотарь отдал богу душу, да вы и сами о том знаете, — начал рассказ Виттерих. — Дагоберт по весне войной пойдет, и этого нам никак не избежать. Мы с королем и так и так все взвесили. Получается, государь, раздавят нас, как медведь лягушку. Всадники нужны, тысяч пять. Только тут одна беда есть…

— Думаешь, сцепятся? — понимающе спросил князь. — Мне Арат рассказывал. У них до поножовщины дело доходило. Если моих пять тысяч будет, они ваших перережут до последнего человека. Там ведь кровников много.

— Наш хан Октар не дурак, — согласился Виттерих. — Он это тоже понимает. Большого труда будет стоить воинов от резни удержать. У многих семьи погибли. Не хотят они племена предателей видеть, могут и взбунтоваться. Многие роды готовы хоть сейчас в Испанию откочевать, там их с распростертыми объятиями примут. Если так случится, все еще хуже будет. Без конницы нам конец. Мой король сказал, нужен План Б. Иначе не устоять нам.

— Вот как? — задумался Самослав. — План Б, говоришь? Ладно, будет вам План Б, мы его давно готовим. Ты когда в обратный путь?

— Прямо сейчас, — кивнул кудлатой головой Виттерих. — Пока на перевалах снег неглубокий.

— Рискуешь, — прозрачно намекнул князь. — Может, через Баварию пойдешь? Ты парень отчаянный, и господь любит тебя. Но нельзя же так часто испытывать его любовь.

— Я в последний раз, — усмехнулся в бороду Виттерих.

— Моих проводников возьмешь, сани и припасы, — не стал слушать возражений князь. — Мои люди, если что во Фриуле зазимуют, не в первый раз.

Виттерих со своим отрядом ушел поутру, а князь смотрел ему вслед с крепостной стены. Ему нравился этот бесшабашный, отважный до безумия парень, который шел к своей мечте напролом. И в голове князя забрезжила одна идея, которую он вынашивал не первый месяц.

— Хм, а почему бы и нет? — бурчал он себе под нос. — Отличный вариант, просто отличный. Ничем не хуже Добряты. Далеко пойдет, если шею себе не сломает.

— Это же был тот самый гот, государь? — спросил Горазд с немалым удивлением. — Тот, который в корчме нашего сотника уделал?

— Он самый, — подтвердил князь. — Он теперь целый герцог и магистр пехоты, а не какая-то голь перекатная.

— Вот ведь! — вздохнул горестно Горазд. — Сидишь тут в глуши, и не знаешь ничего. Всякие оборванцы герцогами становятся. А я все жупан и жупан.

— А ты что, тоже хочешь герцогом стать? — развеселился Самослав. — Садись на коня и догоняй. Скажешь, что я просил тебя герцогом назначить. Там скоро много мест свободных будет.

— Не, — подумал, как следует Горазд. — У меня тут дом, хозяйство, собаки опять же. Старуха моя не поедет никуда, а на кого я ее оставлю? И по соли план горит. Госпожа Любава эстафету прислала, чтобы на Белград тысячу мешков лишних снарядили. Не пойду я, государь. Тут без меня встанет все.

— И, правда, — совершенно серьезно ответил князь. — Тут без тебя встанет все. Ты же один из самых близких мне людей! Помнишь, как дулебов на продажу к Хуберту гнали? Как из рабства выкупались? Как на берегу реки золото считали? Хорошее было время!

— А то! — усмехнулся в густую бороду Горазд. — Даже снится иногда, что гонят нас камень рубить. В холодном поту просыпаюсь.

Неприступная крепость, царившая над долиной реки Солянки, понемногу превращалась в город. Посады его были внизу, у подножья холма, откуда шла извилистая тропа прямо к городским воротам, защищенным двумя квадратными башнями. Кровью умоется тот, кто эту крепость штурмовать задумает. Только в осаду ее взять можно. А каково осаду вести, если в городе только сотня воинов? Для них тут припаса лет на десять собрано. Враг скорее от старости помрет, чем возьмет Солеград. Так думал князь, отпирая замок хранилища ключом с затейливой бородкой. Бочонки, в которых лежала монета по десять тысяч солидов в каждом, стояли рядком на длинных стеллажах. Тут лежала добыча, взятая в аварских хрингах, сюда шла прибыль от торговли в Константинополе, здесь хранили свои деньги купцы из франкских земель. И лежали эти деньги мертвым грузом, потому что некуда было потратить такую гору золота, не обрушив экономику княжества. «Испанская болезнь», так назвали когда-то разорение богатейшей империи средневековья, которую погубило золото из заморских колоний. Пока простые испанцы прозябали в нищете, голландцы плели свои кружева, ткали шерсть и делали отличное оружие. Именно им в конце концов и досталось золото, добытое кровью конкистадоров Писарро и Кортеса.

Сегодня хранилище будет еще пополнено имперским золотом, но в следующем году оно немного похудеет. План Б — штука весьма затратная. И времени потребуется немало. Как раз за зиму успеют все подготовить.

И только сейчас князь понял, что же его так беспокоит. Письмо! Несчастное письмо будет идти почти полгода, пока не попадет в руки старушке, которая выплакала все глаза по своему сыну.

— Ну, и дурак же я! — в сердцах сплюнул князь. — А ведь я когда-то азбуку Морзе знал! Надо освежить память.

Глава 20

В то же время. Ноябрь 629 года. Константинополь.

Стефан в который раз перечитывал письмо от брата, привезенное ему Марком. Ничего более странного в его жизни не случалось. Союз с тюрками — пустышка? Дочь императора Евдокия никуда не поедет? Юного персидского шаха убьют? Шахрвараз — новая сила? Господи Боже, помилуй раба своего! Да у него просто голова кругом идет. С одной стороны, суждения брата всегда были весьма точны и своевременны, а с другой он пишет, что совсем скоро главной опасностью Империи станут арабы. А вот это вообще ни в какие ворота не лезет. Почему арабы? Какие именно арабы? Лахмиды? Гассаниды? Этот новый пророк в оазисе Ясриб? Арабы поставляли наемную конницу и персам, и ромеям, но сами по себе, разбитые на племена, никакой серьезной силы из себя не представляли. Да, они усилились на юге, где проповедник нового учения захватил власть. Но совсем недавно император повелел восстановить царство арабской династии Гассанидов, исповедовавших христианство, и они стали надежным щитом для Сирии и Иудеи. Шайку всадников из Ясриба недавно разбили в битве при Муте. Неужели нужно волноваться еще и из-за этих дикарей? Все это было очень странно и требовало осмысления. А как можно спокойно подумать, если еще не решил, что сегодня будет на ужин. Хотя…

— Бана! — крикнул Стефан служанке. — Сходи-ка на рынок. Я сегодня хочу ягненка и жирную пулярку. Самую жирную, что ты сможешь найти!

— Не пойду, хозяин! — замотала головой она, бледная от ужаса. — Страшно мне!