Режиссер Советского Союза 6 (СИ) - Яманов Александр
— А мне любовная линия понравилась! — томно вздохнула высокая девушка с отличной фигурой, — Как всё красиво и элегантно! А поручик выжил в такой бойне и вернулся к своей Наталье.
— Угу. Да и сама сцена удалась. Фигура у Азер просто великолепная! — хохотнул идущий рядом с красавицей парень, и тут же получил подзатыльник с тычком в бок от двух девиц одновременно.
— Пошляк ты, Фёдор! Только об одном и думаешь. Ты меня сегодня лучше не провожай, — коварно произнесла красавица, — Сходи в пивную и вон с Савельевым тело актрисы обсуди.
— Юля, ну я же пошутил, — взмолился парень, — И вообще, приглашаю всех в кафе, зачем нам пивная.
Судя по всему, Федя — грамотный парень и выбрал правильный путь для сглаживания возникших проблем с девушкой.
— Ты понял намёк, Слава? — это уже говорит полноватая дама в импортном плаще и элегантной шляпе.
Я отстал от студентов и сменил объект для прослушки. Парочка оказалась специфической, с достатком явно выше среднего, судя по одежде. Слава, такой же пухлый, как и его дама, форсил в модном пальто и ботинках. В общем, мне посчастливилось встретить представителей советской элиты, если можно так выразиться. Ну, или товарищей, стоящих чуть выше на социальной лестнице, нежели остальной народ.
— Имперский марш, — ответил мужчина, — Это даже не намёк, а открытый вызов. Вопрос, кто позволяет этому скандалисту и везунчику подобные вещи? Ведь фильм проходит несколько комиссий. Наверняка, у Мещерского есть поддержка на самом верху. Не поверю я в случайность. Но снято отлично! Мне даже сравнить его не с чем. Может, с «Чапаевым», который я смотрел в детстве раз двадцать!
— Да, здесь не поспоришь. Этот баловень судьбы снимать умеет. А ещё говорят, что у него вилла во Франции и домина с яхтой в Америке. Кому-то разрешено всё что угодно, а нам приходится выкручиваться, дабы бы не привлекать внимание лишний раз. Мол, откуда у вас такие деньги? Артисты же с режиссёрами в золоте купаются — и ничего, никакой ОБХСС им не страшен. Ещё и позволяют себе кусать руку дающего.
— Товарищ, Мещерский. Вас вызывают.
Открываю глаза и натыкаюсь на возмущённого секретаря. Смешная тётка с огромным шиньоном на головке и жуткого вида блузкой. Наверное, по её мнению, я должен сидеть как на гвоздях и ожидать вызова. А товарищ вместо этого нагло дрыхнет. Я не спал, а просто погрузился в воспоминания о походе в кинотеатр. Сам вояж оказался весьма полезным и дал много пищи для размышлений. Надо мне взять за правило ходить в народ после каждой премьеры. Ведь действительно Лёша оторвался от простого народа. Вон, в Америках виллы имеет, и наверняка живёт на нетрудовые доходы. Vox populi vox Dei — римляне, как всегда, правы.
Сегодня же мне предстоит участвовать в забавном мероприятии. Я всё ждал удара со стороны идеологов или иных ведомств, но он последовал от коллег по киноиндустрии. Вернее, Союз кинематографистов СССР решил разобрать безобразное поведение режиссёра Мещерского на товарищеском суде. Что это за зверь такой, я помнил исключительно по фильму «Афоня». Но там Данелия изобразил процесс разбирательства хулиганства Борщова в комическом ключе. Только на самом деле у подобного суда масса возможностей, вплоть до передачи дела соответствующим органам, где уже возможна уголовка.
Зельцер, как всегда, начал нагнетать и истерить, когда узнал о моём вызове на суд. Что-то он в последнее время совсем поплыл. Остальной народ вёл себя вполне адекватно, даже Каплан особо не переживал. По идее, чтобы впаять мне реальный срок, потребуются приложить гораздо больше сил, нежели разбирательство со стороны коллег.
И вот, в кульминационный момент, я приезжаю в Дом кино. Но оказывается, сначала президиум должен досконально разобраться в сути вопроса и затем пригласить обвиняемого. Потому я и устроился удобнее в одном из кресел и немного задремал.
Захожу в актовый зал, где собралась достаточно внушительная аудитория. В президиуме целый букет из лучших представителей советского кинематографа. Председательствует сам Кулиджанов, справа от него оргсекретарь СК Марьямов, а слева Герасимов. Порадовало наличие в президиуме Чухрая. А вот сидящие за длинным столом, покрытым скатертью красного цвета, режиссёры Наумов, сценарист Добродеев и заведующий сектором кино отдела культуры ЦК Филипп Ермаш, настраивают на совершенно иной лад. Оба кинематографиста отличались повышенной услужливостью к власти и партии, это я так мягко выражаюсь. А чиновник являлся достаточно специфической личностью. Он редко вмешивался во внутренние склоки, и редко выступал публично. Но считался весьма жёстким человеком и хорошим специалистом. Какая нелёгкая принесла его на наш киношный междусобойчик, не знаю.
Взгляд выхватывает достаточно большое количество известных коллег, заполнивших небольшой зал. Можно сказать, что сегодня у нас аншлаг. И атмосфера сильно отличается от сонного безразличия, изображённого в «Афоне». У меня такое впечатление, что воздух переполнен квинтэссенцией ненависти и злобы. Может, это я так нагнетаю, но особо добрых взглядов коллег заметить не удалось. Товарищи кинематографисты явно ждут, как сегодня будут распинать выскочку и спесивого зазнайку. Ну, мы ещё посмотрим, кто кого. Сдаваться просто так никто не собирается. К тому же есть у меня в загашнике парочка железобетонных аргументов.
А ещё вспомнилось, что я не первый, кто удосужился подобной чести. В своё время на товарищеских судах побывали Марк Бернес, Борис Андреев, Пётр Алейников и Татьяна Окуневская, где их предавали обструкции и клеймили за недостойное поведение. Последняя вообще отмотала немалый срок, но исключить из Союза её хотели уже в шестидесятые, после отсидки в лагерях. Вернее, сначала её приняли обратно, а затем решили опять убрать. Неугомонная и любвеобильная мадам опять чего-то натворила, но сумела оправдаться. Был случай с режиссёром Слесаренко, который сел из-за гибели на съёмках актрисы. Естественно, коллеги не оставили человека в беде и вышвырнули его из СК. Серова рассказала мне ещё десяток подобный историй, так что мой случай не особо вопиющий.
Кстати, из моей группы поддержки в зале присутствует Валентина Васильевна, Пузик и Клушанцев. Желающих посетить суд было больше, но я сам попросил присутствовать только эту троицу. Скажем так — их суммарный авторитет превышает весь коллектив «Прогресса» вместе взятый.
Началось всё банально. Кулиджанов по бумажке начал зачитывать текст, я же спокойно сел с края первого ряда, пытаясь понять, о чём речь. Сначала председатель упомянул песню, клевещущую на советский строй и выставляющую СССР в невыгодном свете, что логично. Затем была жалоба какого-то товарища Карпоноса, которую прислали из ЦК и требовали незамедлительно рассмотреть. С трудом до меня дошло, что этот тот самый старый большевик, устроивший скандал на премьере.
Но с какого перепуга мне шьют хулиганку? Потом понял, что речь идёт о стычке с группой приставших к нашим девушкам. Оказывается, эти ухари написали заявление, что их оскорбили и унизили у входа в ресторан. Милиция ход делу давать не стала, но отправила письмо в СК, где указала, что сотрудники ТО «Прогресс» во главе со своим директором вели себя вызывающе, цеплялись к прохожим и провоцировали драку, находясь в состоянии алкогольного опьянения. Это не совсем здоровая ситуация, так как МВД часто оправляет подобные дела в трудовые коллективы и оттуда его могут спокойно передать в прокуратуру.
— Товарищи, — подводит итог своему монологу первый секретарь правления Союза кинематографистов, — Предлагаю рассмотреть три эпизода недостойного поведения нашего коллеги. Но хочу добавить, что на самом деле жалоб гораздо больше. Очень много советских граждан возмущено оскорблениям, которым Анатолий Мещерский подверг заслуженного партийца и пенсионера Всесоюзного значения товарища Карпоноса Мирона Степановича. Предлагаю начать обсуждение с этого вопиющего случая. Есть ли у кого-то мнение на этот счёт?
