Виктор Глумов - Враги по оружию
— Ну что, капитан? — без выражения проговорил Глыба. — Домой?
— Домой, — пробурчал Кусака, сворачиваясь на полу калачиком. — Испили кровушки, а теперь — домой. — И захрапел.
Будто по команде Барракуда и Глыба подхватили его под руки, усадили в кресло и пристегнули. Он свесил голову и забормотал, вяло помахивая руками.
Тронулись. Затрясло.
Троих потеряли, думал Лекс. Троих хороших ребят. Лежат сейчас, в брезент замотанные…
— Командир! — Барракуда тодкнул его локтем в бок.
Лекс обернулся: уже «готовенький» Барракуда протягивал ему флягу, приговаривая:
— Хлебни, полегчает. Самое интересное только начинается, так что, это… — Рядовой икнул, прикрыл рот. — Так что крепись, генералом будешь!
Вопреки ожиданиям, после трех глотков бормотухи на душе стало еще гаже. Мир погрузился в туман, рождающий некроз. Барракуда рядом не переставая икал, Кусака вздрагивал и сучил ногами, Глыба сосредоточенно вел танкер.
Когда прибыли на место, Глыба, с отеческой симпатией глядя на Лекса, протянул ему стебель какой-то травы:
— Вот, пожуй. Это чтоб запах убить, тебе ж еще донесение делать.
Не раздумывая, Леке сунул траву в рот, пожевал и выплюнул, вытаращив глаза:
— Вашу ж мать, ну и горечь!
— Во-от, взбодрился. — Глыба потер испачканные смазкой ручищи. — Ну что, прибыли.
Лекс вылез из танкера первым и принялся строить людей, чтобы организованно отправить их на обед — и так опоздали. Потом надо будет доложить Киру о проведенной операции, отчитаться о потерях, потом…
— Капитан Лекс, разрешите обратиться! — Спотыкаясь, подбежал молоденький лейтенант, неловко отдал честь.
— Разрешаю. В чем дело?
— В штабе… при батальоне… собрание. Прямо сейчас. Приказ: всем ротным присутствовать!
— Вольно, лейтенант!
Парень вздохнул и вытер пот.
— По какой причине сбор? — поинтересовался Лекс.
Лейтенант снова подобрался:
— Мне знать не положено. Разрешите идти?
— Я же сказал: вольно!
Парень побежал к брезентовой палатке, возле которой отдыхали наемники, усевшись в круг.
Пришлось поручить роту старлею Гарису и спешить в штаб.
У входа в штабную палатку стояли двое часовых. Увидев Лекса, они подтянулись, отдали честь. Пригнувшись, Лекс вошел.
— Капитан Лекс прибыл! Прошу простить за опоздание, выполнял задание.
Внутри воняло потом и немытыми телами. Возле затянутого пленкой окна стоял Кир, загораживая солнечный свет — в палатке царил полумрак.
Комбат сидел на единственном стуле перед столом, вытянув ноги. Лейтенанты жались к стенкам и вид имели бледный и виноватый. Комбат Гриц вздрогнул, будто пробудившись ото сна, и проговорил:
— Ты вовремя, проходи. Дело у нас срочное, неприятное и, можно сказать, интимное. Итак… Один из офицеров должен был руководить взятием стратегически важной высоты, где находилась ферма диких. Дикие отказывались покидать свою землю и держали оборону. Что в таких случаях надлежит делать по уставу? Как считаешь, капитан Кир?
— Население, оказывающее сопротивление, — расстреливать, во избежание партизанских войн в тылу, — процитировал Кир.
— Верно. Все согласны? Молчите, значит согласны. Так вот, высота оказывала сопротивление, а когда была взята, офицер отдал приказ не стрелять в диких. Дикие воспользовались ситуацией. В результате погибли десять наемников и сержант, восемь бойцов ранены.
Гриц взял паузу. Лейтенанты загудели.
— Какие меры надлежит применить к офицеру, пренебрегающему уставом и ставящему под угрозу жизни своих людей? — проговорил Кир.
Комбат в упор уставился на Лекса, того прошиб холодный пот, и он выпалил:
— Расстрел!
Комбат кивнул и продолжил:
— Капитан Тойво нарушил приказ и проявил себя как настоящий трус. Повторю: одиннадцать человек погибли, восемь ранены.
Лекс ушам своим не поверил. Тойво отправили на зачистку? Почему Тойво? Он же… А почему, собственно, и нет? Он боевой офицер, не хуже Лекса, а офицер, не выполнивший приказ… Но Тойво!!! Зачем Кир отправил именно Тойво?!
— …и приговаривается к расстрелу, — заключил Гриц.
— Капитан Лекс, — бесстрастно проговорил Кир. — Ты рвался привести приговор в исполнение, препятствовать твоему порыву не вижу смысла: расстрелять преступника на закате. Приказ понял?
— Так точно, — проговорил Лекс чужим голосом. Во взгляде Кира он прочел злорадство.
Вот оно как! Специально это подстроил, отправил на зачистку добряка Тойво? И расстрел поручил именно Лексу, зная, что они с Тойво товарищи. Вызывает на неповиновение? Не забыл прошлые обиды, унижение, только у Кира в голове и существующее… Ну и тварь, ну и сволочь!
Сжав челюсти, Лекс вытерпел заседание до конца. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Кир не должен видеть, что творится на сердце. Когда прозвучало долгожданное «вольно», Лекс направился к палаткам, где расположились его люди. На выходе его настиг Кир, остановил.
— Мост уничтожен?
— Так точно, — холодно ответил Лекс, выдержав льдистый взгляд Кира. — Не обошлось без потерь. Три человека убитыми.
Сейчас возжелает расследование провести: а вдруг Лекс тоже нарушил приказ? Вот, аж подтянулся, губы поджал. Кажется, сейчас приподнимется губа Кира и появятся тонкие белые клыки.
— Потери — это нехорошо, — покачал он головой. — По старой дружбе… Постарайся, чтобы их было меньше. Задание-то пустяковое совсем. — И заведя руки за спину, зашагал по застывшей лаве.
Лекс несколько секунд переваривал услышанное. Не сочеталось оно с очевидным. Или Кир хочет спровоцировать его на неповиновение и устроить публичную казнь? Или… Или Кир просто садист, псих проклятый. А ведь командование никак не отреагировало на вести о разграбленной деревне, это ж Кир был, теперь нет сомнений. Выходит, так и нужно — по трупам, по чужой чести… Что она, если своей нет?
Мимо пробежал лейтенант, посмотрел с сочувствием. Леке, не думая, направился к палаткам, где размещалась его рота.
Очнулся он возле танкера. Глыба с Барракудой в тени играли в кости, Кусака по обыкновению дрых.
— Что, получил выволочку за трупы? — спросил Глыба, не отрываясь от игры.
— Нет. Получил задание — расстрелять капитана Тойво. За предательство, халатность и… разгильдяйство.
Барракуда икнул, вытаращился:
— Бот уж не думал… Ну это… Ты только в истерику не впадай.
Лекс уселся на тряпку рядом с Кусакой.
— Выпить есть?
Глыба отстегнул от пояса флягу, покачал головой:
— Нехорошо это. Вы ж вроде как приятели, да и Тойво… Он же мухи не обидит.
— Меня тоже, наверное, на мягкотелость проверяют. — Леке отвинтил крышку фляги и глотнул, отфыркался и продолжил: — Таким людям не место на службе, я понимаю, но…
— И я понимаю, что «но». — Глыба отобрал флягу. — Тебе хватит. Слушай… а начальству нашему ты дорогу не переходил?
— А мутант его знает. — Лекс растянулся на земле и зажмурился.
И позавидовал Кусаке: лежишь так, и тихо тебе, спокойно, и заклятый враг — не твой командир, это просто дурной сон. И не тебе скоро надевать мешок на голову бывшего боевого товарища. Вспомнился трясущийся подбородок Тойво, его черные глаза с поволокой и длинные, как у девушки, ресницы. Надо было ему подать в отставку. Эх, Тойво! Или Тойво — лишь возможность подобраться к нему, Лексу? На душе стало еще гаже, он рывком поднялся, потер веки. Пойти бы к Тойво, узнать, в чем дело!
Время будет — перед расстрелом. А теперь нужно к своим, посмотреть, накормлены ли, всё ли у них в порядке.
Мяса опоздавшим не хватило, пришлось довольствоваться пшенкой и вчерашними лепешками. Кроме того, многие бойцы растерли ноги до кровавых мозолей, Леке осмотрел их и направил в лазарет, пока заражение не началось.
Воды не хватало. Ее подвезли в ржавой цистерне, она была горячей и воняла тухлятиной, как ни кипяти. Спасибо, никто хоть животом не мучается!
Повседневные заботы отвлекли от тягостных раздумий, но чем ниже опускалось солнце, тем тревожнее становилось.
Вдалеке рычали танкеры и лязгал металл, доносились возгласы — это подтягивались отстающие роты. Завтра на рассвете запланирована переправа через Разлом. Наемники рассказывали байки, сержанты и офицеры затаились в палатке. Пора, наверное. Лекс еще, раз с тоской взглянул на красное солнце, окрашивающее багрянцем холмы, и отправился к штабу. Где держат Тойво, он не знал.
Застывшая лава напоминала густую манную кашу из столовой. Гигантские тарелки манной каши, только бурой. Раскалившаяся на солнце, она жгла сквозь подошвы. Интересно, выжил ли кто-то в городе после Погибели?..
На площадке возле штаба толпились солдаты и офицеры — жаждали зрелищ. Леке думал, что приговоренный уже здесь, стоит на коленях с надетым на голову мешком, но его не было. Туда-сюда прохаживался Кир, по обыкновению невозмутимый. В стороне Гриц покачивался с пятки на носок. Леке остановился между ними, вытянул руку и крикнул:
