Хиллари Родэм Клинтон - Тяжелые времена
В конечном итоге, когда шестнадцать лидеров уже сделали свои заявления, слово взял президент Обама. К тому моменту все аргументы были уже не раз высказаны, поэтому он лишь поприветствовал такое единодушие и вновь подтвердил, что США полностью поддерживают позицию, которая была сформулирована большинством стран региона.
– Мы не выступаем с территориальными претензиями в зоне Южно-Китайского моря и не принимаем чью-либо сторону в этом конфликте, – сказал он, – однако на нас лежит большая доля ответственности за безопасность судоходства в целом и за решение проблемы Южно-Китайского моря в частности, поскольку США являются тихоокеанской державой, морской державой, страной, ведущей торговлю, а также гарантом безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
Когда президент завершил свою речь, он окинул взглядом зал заседаний. В том числе он взглянул на премьер-министра Вэнь Цзябао, который испытывал явное недовольство развитием ситуации во время заседания. Все складывалось для китайской стороны даже хуже, чем ранее на встрече в Ханое. Китай вообще не желал обсуждения вопроса по Южно-Китайскому морю. А теперь он еще столкнулся и с тем, что все государства выступили против него единым фронтом. В отличие от действий министра иностранных дел Ян Цзечи в Ханое премьер Госсовета КНР Вэнь не стал просить устроить перерыв в заседании. Его ответ был вежливым, но твердым: он отстаивал правомерность действий Китая и вновь заявил, что текущая встреча не является подходящим форумом для решения таких вопросов.
Пока разворачивалась вся эта дипломатическая игра, я в равной степени была сосредоточена на том, как развивались события в Бирме. За несколько недель до поездки Курт не раз рекомендовал мне предпринять новые смелые шаги, которые помогли бы установить контакт с режимом и содействовать проведению дальнейших реформ. Я обсуждала проблемы Бирмы с президентом Обамой и его советниками по национальной безопасности. Они хотели получить гарантии, что мы не утрачиваем бдительность и не ослабим преждевременно наше давление на правящий режим. В Белом доме у меня был сильный союзник, который помогал продвигать наше взаимодействие с Бирмой, – речь идет о Бене Родсе, давнем помощнике президента, который занимал пост заместителя советника по национальной безопасности. Бен был согласен со мной в том, что нам уже удалось заложить основу нашего взаимодействия и что теперь необходимо двигаться вперед. Однако в конечном счете, чтобы убедиться, что момент для решительных перемен настал, президент хотел поговорить только с одним человеком. Я попросила Курта и Джейка договориться с Су Чжи о такой беседе с президентом Обамой и устроить им телефонный разговор. Во время полета из Австралии в Индонезию на «борту номер один» ВВС США он впервые поговорил с ней по телефону. Она подчеркнула, какую важную роль может сыграть Америка, помогая ее стране стать более демократической. Эти два лауреата Нобелевской премии мира поведали друг другу также о своих собаках. После этого разговора президент был готов к решительным действиям. На следующий день в Бали я стояла рядом с ним, когда он подошел к микрофонам и объявил, что он попросил меня поехать в Бирму, чтобы лично разобраться на месте в том, каковы перспективы проведения там демократических преобразований и установления более тесных связей между нашими странами. «После многих лет тьмы мы увидели проблески прогресса», – сказал он. Мне предстояло стать первым за более чем полвека госсекретарем, который побывает с визитом в Бирме.
Во время перелета из Индонезии домой мои мысли уже были обращены к этой предстоящей поездке. У меня появлялась возможность составить свое мнение о Тейн Сейне и, наконец, лично встретиться Су Чжи. Удастся ли нам придать дальнейшую динамику этим проблескам прогресса, о которых говорил президент, и преобразовать их в по-настоящему перспективные демократические реформы?
Мы сели для дозаправки в Японии. Шел проливной дождь. Нас ожидали два сотрудника дипломатической службы из нашего посольства в Токио, хорошо знающие Бирму. Услышав заявление президента, они принесли мне стопку книг об этой стране и запись фильма о Су Чжи, который назывался «Леди». Это было именно то, что нужно. Вся команда, в том числе и представители прессы, смотрели этот фильм, пока мы летели на восток через Тихий океан в Вашингтон, где я сразу же начала планировать свою поездку в Бирму.
* * *Я приехала в Нейпьидо во второй половине дня 30 ноября 2011 года. Вечерело. Небольшая взлетно-посадочная полоса этой удаленной столицы имела неплохое покрытие, но недостаточно хорошо освещалась, чтобы принимать рейсы после захода солнца.
Незадолго до вылета из Вашингтона эксперты по Азии в Государственном департаменте выслали всем, кто отправлялся в эту поездку, информационные памятки, в которых приезжающим в Бирму давались советы не носить одежду белого, черного или красного цвета, чтобы не нарушать местные культурные обычаи. В получении подобной памятки перед поездкой не было ничего необычного. Есть страны, где ношение одежды определенных цветов связано с принадлежностью к определенным политическим партиям или этническим группам. В этой связи я тщательно пересмотрела свой гардероб, пытаясь подобрать себе для Бирмы одежду соответствующего цвета. Незадолго до этого я приобрела прекрасный белый жакет, который был очень легким и идеально подходил для жаркого климата. Будет ли и в самом деле бестактно брать его с собой? Я упаковала его на всякий случай: вдруг эксперты ошибались в своих оценках. Разумеется, когда мы вышли из самолета, то увидели, что все бирманцы, которые нас встречали, были одеты именно в те цвета, от ношения которых нас предостерегали. Мне хотелось надеяться, что это не было признаком глубоких заблуждений с нашей стороны, но, по крайней мере, теперь я могла совершенно спокойно надевать свой белый жакет.
Наша колонна выехала из аэропорта. Вокруг расстилались бескрайние поля. Мы двигались по пустому шоссе, казалось, полос в двадцать шириной. Порой мимо кто-либо проезжал на велосипеде, но других автомашин нам не встретилось, людей тоже было очень мало. Мы миновали фермера. На голове у него была традиционная соломенная шляпа конической формы. Он правил телегой, доверху нагруженной сеном. В телегу был запряжен белый вол. Возникало ощущение, словно заглядываешь через окно в прошлое.
Вдали громоздились высотки просторных правительственных зданий Нейпьидо. Этот город был построен военными в 2005 году. Его строительство проходило в обстановке секретности. Нейпьидо был сильно укреплен стенами и рвами, предназначенными для защиты от гипотетического американского вторжения. На самом деле там мало кто жил. Многие здания пустовали или остались недостроенными. В целом этот город производит впечатление потемкинской деревни.
Следующим утром я посетила президента Тейн Сейна. Он принимал меня в зале для официальных приемов. В огромной комнате мы сидели на золотых тронах, и над нами нависала массивная хрустальная люстра. Несмотря на всю эту обстановку, сам Тейн Сейн выглядел удивительно неброско, особенно если учесть, что он являлся главой государства и лидером военной хунты. Он был маленький и слегка сутулый, с редеющими волосами, в очках, больше похожий на бухгалтера, чем на генерала. Когда он занимал пост премьер-министра военного правительства, то всегда появлялся в сильно накрахмаленной зеленой военной форме. Теперь же он носил традиционный синий бирманский саронг, сандалии и белую тунику.
Многие люди в Бирме и за ее пределами предполагали, что бывший правитель, Тан Шве, выбрал кроткого Тейн Сейна в качестве своего преемника, потому что считал его занимающим неагрессивную позицию в отношении внешнего мира и при этом достаточно гибким, чтобы успешно представлять режим, состоящий из жестких руководителей. Однако Тейн Сейн удивил всех, проявив неожиданную независимость и настоящее упорство в продвижении своих зарождающихся реформ.
Я вела беседу, стремясь выразить ободрение и объяснить, какие действия могли бы привести к международному признанию Бирмы и ослаблению санкций.
– Вы находитесь на правильном пути. Как вы знаете, предстоит сделать трудный выбор и преодолеть большие препятствия, – сказала я, – [но] для вас это возможность оставить своей стране наследие исторического значения.
Я также передала ему личное письмо от президента Обамы, который выразил те же идеи.
Ответ Тейн Сейна был осторожным. В нарочито сдержанных предложениях, в которых проскакивали шутливые искорки, проявились не только хорошее чувство юмора, но также честолюбие и проницательность Тейн Сейна. «Реформы будут продолжены», – заверил он. То же самое касается и нормализации отношений с Су Чжи. Он прекрасно осознавал, в каком политическом окружении находится Бирма. «Наша страна находится между двумя гигантами», – сказал он, имея в виду Китай и Индию. Он полагал, что Бирме необходимо проявлять осторожность, чтобы не идти на риск разрыва отношений с Пекином. Передо мной был человек, который, по-видимому, давно и напряженно размышлял о будущем своей страны и о той роли, которую он мог бы сыграть в достижении этого будущего.
