Александр Афанасьев - Бремя империи
Машина медленно въехала в гараж — вообще то он был рассчитан на три легковые машины, но высота его была такова, что в него свободно помещался и грузовик. Только когда за спиной опустились до земли жалюзи, водитель выключил мотор и облегченно вздохнул…
Впереди, из ведущей в дом двери появился один из бойцов спецгруппы. Свое оружие он держал вроде расслабленно — но в то же время локтем прижимал приклад так, что можно было вскинуть автомат и полоснуть очередью менее, чем за секунду. Навстречу ему с подножки соскочил пожилой, он вскинул левую руку со сжатым кулаком — и боец с автоматом ответил ему тем же. Проверка прошла — если бы сейчас один из них находился под контролем русских, жест его был бы немного иным…
— Привезли?
— Привезли… Нормально все…
Все члены группы прекрасно говорили по-русски, это было обязательным условием для отбора в спецгруппу. Входили в группу и пара индусов — внешне они смахивали на татар и даже знали несколько слов по-татарски.
— А проверили?
— Нет, вот я должен был прямо на станции вскрыть опломбированный контейнер и начать проверять! — окрысился пожилой, проходя мимо — пожрать есть чего? На станции даже поесть времени не было…
Наскоро утолив голод, шестеро собрались в комнате на первом этаже — пора было подводить первые итоги. Перед ними стоял ноутбук, в который была загружена интерактивная карта Казани и ролики с видеосъемками в разных частях города, в основном в центре. Еще двое были на дежурстве — один в саду, еще один — на крыше. Все они прекрасно помнили, что находятся в глубоком тылу, где нельзя терять бдительности ни на секунду…
Говорить начал старший, координатор — он единственный на данный момент не служил в частях специального авиадесанта, Хотя и ему, когда тот был моложе, довелось побегать по холмам Брекон-хиллс с бревном на плече. [в Брекон-хиллс и в самом деле находится учебный центр САС и одним из упражнений является бег по холмистой пересеченной местности на десять километров с бревном на плече. ] Сейчас же он работал на разведслужбу Великобритании. Сикрет Интелледженс Бюро — самая старейшая разведслужба мира, чья штаб-квартира находилась в самом центре Лондона, на Сенчери-хаус, и самая опытная. Подрывными акциями против России британская разведка занималась не первый раз — стоит только вспомнить неудачные революции в пятом и шестнадцатом годах, потопленные в крови…
— Господа, как вы уже поняли — взрывчатка нами получена в полном объеме, все двенадцать тонн. Теперь мы должны сделать самое главное — изготовить устройства и доставить их к целям. Любой провал на этом этапе обернется гибелью группы, вы это знаете не хуже меня. Устройства начинаем готовить завтра, Мик, Джерри, на вас — машины. Новые не покупайте — немного подержанные самое то, причем покупать надо автомобили разных расцветок и разных марок. Лучше всего — подержанные авто, у которых закончилась заводская гарантия и которые продают разные службы доставки, таких немало в любом мегаполисе. Наличные получите завтра же. Теперь — по результатам доразведки целей. Томас — слово тебе.
Томас, самый молодой из группы, развернул экран монитора так, чтобы видно было всем.
— Итак, джентльмены. По результатам доразведки целей мечеть «Кул-Шариф» пришлось исключить — она находится на территории с ограниченным доступом автотранспорта. Но есть много других мечетей. Я выделил восемь целей для удара. Мечети здесь, здесь, здесь, вот здесь, здесь, здесь и вот эта — Том указывал электронным стилусом на монитор — и на карте, словно следы от пуль вспыхивали кроваво-красные точки, отмечающие цели. Но это цели второстепенные. Главная цель, как и предполагалось ранее — исламский конгресс-центр, там проходит всемирное состязание чтецов Корана. Зал на двенадцать тысяч мест — а совсем рядом, вот здесь — стоянка. Там можно припарковать грузовик — потребуется не развозной фургон, а именно грузовик грузоподъемностью тонны четыре — тогда здание буквально сметет ударной волной. Оставшиеся шесть тонн можно распределить на семь оставшихся целей — там пойдут и развозные фургоны. Самое главное — уничтожить конгресс-центр, даже если сработает только это взрывное устройство — операцию можно будет считать успешной…
— Вопросы, джентльмены? — старший из всех обвел взглядом остальных
Вопросов не было…
Для любого нормального человека могло показаться невероятным, даже немыслимым — что несколько мужчин, военнослужащих, пусть и чужого государства, спокойно обсуждают, как им лучше всего убить пару десятков тысяч человек — в то время, когда нет никакой войны. Людей, которые ни в чем не провинились перед государством, которое послало их на задание, людей вообще не имеющих никакого отношения к политике. Но для этих солдат, для британцев русские, даже не военные, а гражданские, были ВРАГАМИ, и любое их уничтожение было оправданным…
Для русских британцы врагами пока не были…
Долина Бекаа. Храм Бахуса. 20 июня 1992 года
С тех пор, как я прибыл в Ливан, я еще ни разу не отдыхал. Да, у меня были периоды вынужденного безделия — но и в это время я либо думал о том, что мне предстоит, либо кропотливо, скрупулезно перебирал собственные действия, ища в них мельчайшие ошибки. В том, чем я занимался сейчас даже самая маленькая, в других обстоятельствах незаметная ошибка могла привести к такой смерти, которую не представишь и в самом страшном кошмаре.
Было страшно. Как-то с самого детства получилось так, что я… не боялся. У всех людей должен быть страх, страх — это нормально, это своего рода предохранитель, позволяющий вовремя распознавать опасность и реагировать на нее. А у меня страха не было, вообще не было. Понял я это в семь лет, когда бросился с кулаками на парня, которому было тринадцать! И не просто на парня — рядом с ними были и его друзья. Отмолотили меня тогда крепко — но это породило во мне лишь досаду и холодную ярость, желание заниматься спортом, рукопашным боем, постигать все новые его тайны. И к пятнадцати годам со мной мало кто решался выяснить отношения, даже те, кто намного старше. Не боялся я — совсем…
Дед, когда я пришел в разодранной одежде и с разбитым в кровь лицом ничего мне не сказал…
А теперь было страшно. Нет, не за себя, и я не боялся кого-то конкретно. Просто как-то получилось, что я вдруг понял — какую ответственность я на себя взвалил, в буквальном смысле слова — ответственность за будущее, за то, что дальше произойдет. Это может показаться глупым, может и неискренним — но я больше всего боялся ошибиться — и покрыть позором себя, нашу фамилию. Этот страх не давал мне покоя, я гнал его как мог, старался не думать о нем, но он — возвращался…
Утром появилась Юлия, где я живу она уже знала. Если честно, я не хотел в этот день никуда идти, я просто хотел лежать в комнате и смотреть, как медленно ползет по паркету луч солнца, пробивающийся через неплотно задернутые шторы, отмечая убегающее как песок сквозь пальцы время. Но Юлия взяла с собой корзину и заявила, что если я откажусь ее сопровождать в ее поездке в долину, на знаменитые виноградники Шато Мусар — то она больше не желает меня видеть. Ну а желание дамы, как говорится…
Доехали быстро, дорога была узкой, извилистой, коварной — ее специально оставляли такой, не прокладывали здесь спрямленных, бетонных скоростных автострад, чтобы сохранить первозданное очарование этого края — потрескавшийся асфальт, изумрудные заросли виноградной лозы по одну сторону дороги, и пугающий обрыв по другую, резкий поворот-шпилька, которые так любят местные «гонщики-раллисты». Юлия была за рулем, свою машину она мне не доверила — и пару раз меня реально прошиб холодный пот. Жаль, что положил видеокамеру в багажник — такая поездка была достойна того, чтобы запечатлеть ее в анналах истории…
Виноградник был очарователен. Эти каменистые склоны тоже оставили в первозданном виде, ибо на бедной, каменистой почве родится самый сладкий, самый терпкий виноградный плод — тот самый, что принес всероссийскую известность тщательно культивируемому местному винограду и вину "Шато Мусар", которое делалось из него и ничем не уступало французскому. Единственным, что напоминало здесь о том, что на дворе конец двадцатого века, была сверхсовременная система орошения. Светло-синие шланги змеями проползали между выстроившимися в ряд виноградными лозами — и строго по часам склон вдруг окутывался водяным туманом, переливающимся под лучами солнца всеми цветами радуги. Совсем рядом с виноградниками был древний храм, возведенный еще древними греками в чествование бога виноделия Бахуса. Сейчас Юлия договаривалась с одним из местных виноделов насчет нескольких бутылочек вина, ее заливистый смех доносился из одной из древних каменных построек, приспособленных местными под винный магазин. Ну а я снимал на видеокамеру лежащие на земле мраморные колонны — заодно и иностранных туристов, пасущихся возле них…
