Евгений Беляков - Франгуляры
Порка, однако, прекратилась, зато в анус ему засунули продолговатый предмет. Это что, ему клизму собираются сделать? Прямо здесь?! Клизма, впрочем, оказалась очень своеобразной: вместо воды в его кишки хлынула какая-то жгучая гадость. Не зная, как справиться с пожаром, разгорающимся в животе, мальчик скрипел зубами и с трудом осознавал производимые с ним манипуляции. Из него извлекли клизменное сопло, тут же заткнули сфинктер пробкой, наконец, отвязали и велели слезать.
Чуть не свалившись с конструкции, поскольку онемевшие от боли ноги отказывались повиноваться, Игинкат кое-как пришел в себя и потопал к следующему сооружению — невысокому помосту, в задней части которого возвышалось нечто, напоминающее формой китовый хвост. Тут мальчика заставили лечь на живот, задрав вверх обе голени. Деревянное нечто оказалось своеобразной колодкой, фиксирующей щиколотки. Боль в животе настолько отвлекала от окружающей действительности, что Игинкат ахнул, когда на его ступни дождем посыпались палочные удары. Тут уж оба солдата старались на славу. Бастинадо длилось минут пять, становилось все болезненнее, и мальчик едва сумел сдержать слезы. Когда его освободили и подняли на ноги, выяснилось, что и ступать теперь стало жутко больно, но испытания его на этом не закончились, паренька погнали к какой-то совсем уж непонятной конструкции.
Выпуклый верх сооружения походил на шляпку огромного гриба, только вместо одной ножки эта опиралась на четыре. Игинкат попытался было плюхнуться на нее животом, но его подняли и сказали, что надо ложиться кверху пузом. Это еще что за новости?! Опираться о твердую поверхность высеченными уже ягодицами и спиной было больно, но пришлось. Ко всем прочим неприятностям, руки и ноги мальчика привязали ремнями к ножкам «гриба». Боль мешала сосредоточиться, но Игинкат все равно с опаской следил, чем его «попотчуют» на этот раз. Солдаты вооружились распаренными вениками из тонких веточек с ободранной листвой. Тоже, в принципе, розги, хотя и непривычные. Когда первый удар этого веника пришелся по ребрам, парнишке показалось, что на него плеснули кипятком. Боль была поверхностная, но слишком уж садкая. Следующий удар опустился на бедра, прибавив неприятных ощущений. Мальчик кривился, извивался на неудобном ложе и сдерживался уже из последних сил. Когда очередной удар приземлился на живот, который и без того уже зверски болел от едкой клизмы, терпеть стало совсем невмоготу, Игинкат жалобно взвыл и разразился слезами. Порка тут же прекратилась, и его спешно стали отвязывать.
Из ануса мальчика извлекли пробку и, чтобы не обделаться прямо в зале, пришлось спешно бежать в туалет. Опроставшись, униженный и заплаканный Игинкат долго приводил себя в порядок у умывальника, добиваясь, чтобы хотя бы слезы перестали течь, а то идти на построение с зареванной рожей — это ж полный позор. Внезапно его хлопнули по плечу:
- Ты как?
Оглянувшись, мальчик увидел Салве. Блондинчик был встрепан, судя по покрасневшим глазам, тоже недавно плакал, но уже успел обрести спокойствие.
- Сам видишь, небось… — недовольно пробурчал Игинкат.
- Да все мы сейчас такие… Только тебе-то на что жаловаться, ты ж все равно последним в своей восьмерке разрыдался!
- Да-а?.. — Игинкату и в голову не приходило, что другие могли сломаться раньше. Это что же, он теперь на следующем занятии командиром отделения станет?
- Точно, — подтвердил Салве. — Я со второй восьмеркой шел, так что сам видел, меня как раз по пяткам лупили, когда вас розгами охаживали. Тебя последним отпустили.
- Слушай, а ты случаем не знаешь, что это за дрянь нам в задницы вливали? — поинтересовался Игинкат.
- Перцовый раствор, наверное. Действительно гадость, хоть и вылилось уже все, а до сих пор в животе как-то нехорошо. Придется, наверное, еще водой промываться, чтобы все оттуда вычистить.
Игинката от таких перспектив аж передернуло.
На заключительном построении майор Аранфед, вдоволь поиздевавшись над понурыми воспитанниками, которые «до того разнежились, что и получасовой порки уже выдержать не в состоянии», объявил в конце победителей в каждом из отделений. Игинкат действительно оказался в их числе.
- Всем вам придется несладко, — сказал в заключение майор. — На этом курсе обрабатывать вас будут по всему телу, чтобы у вас вся кожа задубела и стала нечувствительной к боли, а не только на задницах!
С таким напутствием пришлось всей группой топать из тренировочного зала в медпункт, чтобы устранить последствия тренировки, и только после этого мальчики смогли одеться. Кожу уже почти не саднило, да и без серьезных просечек сегодня обошлось.
На выходе из Агелы Игинкат и Салве столкнулись с куда более счастливой парочкой. Ланте, все еще держась за руку Истребителя, взахлеб делился впечатлениями о своем первом занятии: «Там даже старшие ревели и в туалет просились, а я все четыре часа проскакал и даже ни разу не заплакал, вот!».
- Вот, видели, весь в меня растет! — не смог не похвастаться Истребитель. Глядя на его счастливую физиономию, нельзя было не улыбнуться. Порадовавшись, что хоть у кого-то останутся от этого дня светлые воспоминания, Игинкат с Салве разъехались по домам.
Глава 5. Знакомство с панкратионом
На первую тренировку по панкратиону Игинкат шел, изрядно мандражируя. Перед глазами стояли схватки в «Акарисе»: с яростными ударами по всему телу, с разбитыми носами, губами и бровями дерущихся, с нокаутами, когда проигравшего на руках уносят с ринга. Без серьезных повреждений выходил из них, кажется, только один Истребитель, ну так он был чемпионом города среди бойцов своего возраста… Турве Нейклед, полтора года назад так неудачно наехавший на Корге Стауледа и показательно побитый им на виду у всего класса, кажется, только для того и поспешил пройти подготовку по программе третьей ступени, чтобы сравняться в этом искусстве с новым лидером класса, да куда уж там ему… Перспектива, когда мало того, что тебя каждую неделю секут, так еще и кулаками будут регулярно избивать до крови, казалась слишком уж безрадостной. Впрочем, на поверку все оказалось не так уж мрачно.
Литжис Арухонед, их тренер по панкратиону, обладал достаточным опытом, чтобы позволять десяти — тринадцатилетним пацанам выпускать на свободу свои самые зверские инстинкты. Из парня, с самого начала забитого сверстниками до полной потери веры в собственные силы, хорошего бойца не выйдет. Пусть лучше сначала повозятся, поиграются понарошку, освоят между делом основные приемы защиты, и уж тогда… В результате перед первыми схватками начинающих бойцов заставляли надевать на руки мягкие перчатки, набитые ватой, а на ноги — какие-то дурацкие мешки с войлоком. Ударить ударишь, но серьезной травмы точно не нанесешь.
Различные удары и блоки отрабатывали долго и нудно, время от времени меняя напарников. Сейчас Игинкат тренировался с ребятами одной с ним весовой категории, и не было необходимости иметь одного постоянного партнера вроде того злосчастного Ренке. Самый большой подъем мальчик испытывал, когда удавалось встать в пару с Салве. Блондинчик даже с этими нелепыми мешками на ногах смотрелся здорово, готов был улыбаться даже во время схваток и ничуть не обижался, пропустив серьезный удар. Впрочем, в одной паре с ним хотели быть все.
Истребитель ревниво следил за успехами своих одноклассников. Уже на вторую неделю занятий он стал настойчиво интересоваться у Игинката, как идут дела, и был явно недоволен, как медленно тот осваивает новые приемы.
- Этот ваш Литжис неправильно вас учит, — бурчал он, — он из вас клоунов делает, а не панкратионистов!
- А ты можешь научить лучше? — не выдержал, наконец, Игинкат. — Ну, покажи тогда!
- Для занятий нужен напарник, — возразил Истребитель, — я не могу одновременно драться с тобой и оценивать твои действия со стороны. Может, Турве припахать? Он в этом деле парень опытный, хотя и дурак…
Игинкат яростно замотал головой.
- Не, он псих, не хочу я с ним… Может, лучше Салве пригласить?
- Ну, зови…
Салве от дополнительных занятий не отказался. Очутившись вечером все в том же школьном спортзале, где Истребитель прежде тренировал Игинката в борьбе, мальчики принялись переодеваться. Оглядев мешки с войлоком на ногах у друзей, Истребитель не смог удержаться от смеха:
- Не, точно клоуны!.. Ребята, скидывайте давайте эту лабуду, и будем заниматься по-нормальному. Вы в этих хреновинах даже понять не сможете, куда пяткой попадете.
Мальчишки с удовольствием избавились от лишнего груза, оставшись босиком.
- Самое важное в панкратионе, — продолжал вещать Истребитель, — это уметь задирать ногу на уровень головы. Покажите, как это у вас получается. Ого, хорошие растяжечки! Тогда попробуйте повторить вот такой прием: находясь перед противником в правосторонней стойке на расстоянии вытянутой руки, делаете вид, что собираетесь ударить его кулаком слева, когда его взгляд смещается в этом направлении, наносите ему быстрый удар правой ногой в висок. В висок, Игинке, а не по челюсти! Да, знаю, что опасно, одному парню у нас вот именно так челюсть набок своротили, когда потом в медсанчасти ее на место ставили, ой, как он орал! Но иначе вы даже уклоняться от таких ударов не научитесь, когда мешком по роже попадает, то и не больно почти, и не знаешь даже, в каком именно месте в тебя нога противника врезалась бы. А так синяк все сразу покажет… Я понимаю, Салве, что ты не привык ходить в синяках, но панкратиону без этого не научишься. Да, я в свое время тоже ходил, а мне ведь тогда всего десять лет было. Третий курс — это вообще одни сплошные синяки: и на заднице, и на бедрах, и на пятках, и на спине, и на груди, и на роже! Короче, привыкайте. Ладно, делаю уступку, Игинке, бей его в полсилы! А чтобы вы лучше могли понять, куда именно попадаете, давайте, я вам ступни мелом намажу. Мел — не синяк, смыть не проблема.
