Юрий Валин - «Мы одной крови». Десант из будущего
– Извините, товарищ старший лейтенант, а там качка или как? – смущенно спросил радист. – Я насчет этого не очень.
– Это, Леша, от особенностей конкретного вестибулярного аппарата зависит, – принялся объяснять Коваленко. – Имеется такой чуткий и нужный орган, расположенный в каналах и мешочках внутреннего уха…
– И почему-то напрямую связанный с желудком, – подсказал Женька.
– Не остри, Земляков, – осудил старший лейтенант. – Личный состав интересуется и правильно делает. Подготовка у нас сухопутная, а задача…
Шведова морщилась. Она почему-то к Коваленко испытывала неприязнь, не меньшую, чем к майору. И не только в политических и э… хроно-развилистых разногласиях дело.
Женька раздумывал об особенностях человеческой психологии вообще и женской в частности. Краем уха слушал лекцию.
– …акватория солидная. С древности нами освоенная. В старину звалось – Нево.
– Вами, значит, освоено? – не удержалась старшина.
– А кем же? Нами, русскими. Или, думаете, что если у меня фамилия украинская, так мои прадеды исключительно на Хортице кулеш варили? – сдержанно поинтересовался Коваленко.
Шведова явно не поняла иронии, открыла рот, дабы уточнить, при чем здесь, собственно, национальность старшего лейтенанта, но вмешался быстро соображающий Торчок:
– Та вы погодьте о старине. Нам с сержантом иной интерес. Насущный. Много на том берегу финнов? Оно как высадимся: совсем в окруженье? Или то строгая военная тайна?
– Финны, конечно, будут, – неуверенно покосился на Женьку, хоть что-то читавшего о Петрозаводской части операции, старший лейтенант. – Но у нас свое задание.
– Нам финнов считать не требуется, – сказал Женька. – Задача сработать на опережение. Чтобы клиенты с аэродрома смыться не успели. Так что у десанта своя задача, а мы галопом к этой Нурмолице. Пока авиаторы не прочухались…
– А если ждут? – пробормотала Шведова. – Не нас, конечно, а десант. По светлому к высадке идем, и темноты сейчас вообще нет. Налетят, бомб накидают. И на берегу сразу прижмут…
– А если на минуточку допустить, что офицеры, планировавшие операцию, не глупее лейтенантов и старшин? – ядовито пробурчал Коваленко, принципиально глядя исключительно на свой «суоми».
Шведова стиснула зубы.
– А нас как высаживать будут? – спросил Лешка. – Я к тому, что рация воды боится.
Коваленко и девушка посмотрели на радиста. Действительно, тихий Леха всегда по делу говорил, и всякие там склоки-споры упорно мимо ушей пропускал, ненужных вопросов не задавал.
– Честно сказать, я не в курсе, – признался Коваленко. – Предполагаю, наша группа будет действовать по обстоятельствам. Конкретно о высадке ничего сказать не могу.
– То майору известно. Не затем он нас брал, шоб утапливать, – сделал вполне логичный вывод Торчок. – Поплывем на самом броненосном, а там высадят надлежаще…
Не угадали. К Попутному подбежал какой-то морячок, отрапортовал. Майор глянул на команду:
– Что сидим, орлы и чайки? На борту нас ждут.
Борт, конечно, был. Даже, наверное, оба были. Но на броненосец крошечное суденышко никак не тянуло. Низенькое, коротенькое, с крошечной рубкой и единственным пулеметиком на носу.
– Ka-Эм[85]. Уникальный тральщик, – с удовольствием сказал Попутный, поглядывая на оторопевших подчиненных. – Между прочим, целиком деревянный. А деревянное, как подсказывает жизненный опыт, тонет еще реже, чем то самое, легендарно-непотопляемое… На борт, бегом!
Сгрудились на корме, вокруг какого-то зачехленного агрегата вроде маленькой лебедки. Вообще-то было тесновато. Даже ноги не вытянешь – в низенькие леера упрешься. Женька посмотрел на близкую воду – если это корытце тонуть начнет, то особо и испугаться не испугаешься. Не успели рассесться – застучал двигатель, матросы запрыгнули с баржи-пристани на борт, и катер шустро двинул от берега. Команда – краснофлотцы в потрепанной форме, лейтенант из рубки, – тайком поглядывали на пятнистую группу, особенно на Шведову. Подошел Попутный:
– Трофимов с рацией – в каюту, а то еще забрызгает вас, нежных-ранимых. Собственно, товарища снайпершу тоже приглашают. Или свежим воздухом подышите, а, Шведова?
– Так точно, свежим, – Марина улыбнулась, как выругалась.
Попутный снисходительно кивнул, нырнул в люк.
– Там вообще-то каюта помещается? – засомневался Женька.
– Умещается. Для пигмеев, – проворчал Коваленко. – Марина, шли бы вы вниз, тут свежо будет.
– А что вы меня в пигмеи записываете? – не замедлила огрызнуться старшина. – Ростом не вышла, да?
Коваленко отвернулся.
Катер уверенно шел вперед. Судно действительно пигмейское, даже примитивная турель для «максима» смахивала на хлипкую стойку пляжного зонтика.
– А я один раз на торпедном катере плавал, – известил Женька, пытаясь развеять наступившее мерзопакостное враждебное молчание.
– Вообще-то «ходил», а не «плавал», – пробормотал Коваленко. – Ну и как катерный опыт?
– Да не успел распробовать. Качнуло пару раз, а там: – Вперед! В атаку! И полезли мы в горку.
– Что, прямо на берег высадили? – недоверчиво спросила Шведова.
– Не совсем. Малость промок, но это значения не имело. Когда вверх карябались, пот аж в сапогах захлюпал. Да еще гансы прикурить дали.
– Это вы под Севастополем работали, – сказала Марина в сторону. На Коваленко она не смотрела, но старлей определенно начал страдать. Чем-то они здорово похожи были: оба готовы собеседнику прямо в лоб гадкую правду бухнуть, своей упертостью покрасоваться. Года рождения разные, а толку…
– Что вы как дети, в самом-то деле, – с досадой сказал Женька. – Как ни крути, общее дело делаем. И товарищ Варварин нам не посторонним человеком был. Работаем или нет?
– Действительно, нелепо себя ведем. Пойду я к командиру, проясню обстановку. – Коваленко поднялся.
Опергруппа посмотрела, как он ловко, несмотря на габариты, проскользнул в люк.
– Странные вы, – с совершенно необъяснимым ожесточением прошипела Шведова. – Живые, здоровые, с оружием в руках, а страну просрали.
– Ох, Мариша, отож ума у тебя аж Дон разливанный, – вздохнул Торчок. – Опять завелася…
– А кому мы просрали? – хмуро уточнил Женька. – С кем воевать-то с тем оружием в руках? У нас гаутляйтеров и прочих оккупантов нет. Наоборот, нас оккупантами обзывают. Да, террористы и шпионы разные порядком стране гадят. Так их гоняем. А так, чтоб с гранатами да в штыковую – не на кого. Ну не в кого нам особо стрелять. Разве что с тоски и безделья самим себе мозги вышибить. Так для этого водка, наркотики и иная шоу-программа имеется.
– Вы ж хуже фашистов. Сами все испортили, собственными руками…
– Я что ли?! – не выдержал Женька. – Я в ясли ходил, когда СССР не стало. Мне что, нужно было с горшком наперевес на Кремль броситься? И, между прочим, уйма советского народа тогда считала, что нужно Союз изменить. Чтоб за штанами и кофтами в очередь не записываться. Чтобы колбаса каждый день была. Их, колбасных любителей, что, поголовно расстреливать надлежало?
– Ну и как? Раздали вам портки и колбасы? – зловеще процедила старшина.
– В магазинах. И колбаса копчено-телячья, и сосиски-сардельки с иными шпикачками. Штаны, брюки и прочие джинсы там же. Выбор широкий. Платья из Парижа, помада из Нью-Йорка и ложки из Хохломы. За деньги. Заработал – купи. Не можешь заработать – дадут. Хреновое и мало, но с голоду не сдохнешь. Карточек нет, хлеб дешевый и сколько хочешь. Гордость страдает, это да. Кстати, Марина, я тебя честно предупреждаю – мне курс молодого бойца уже преподали. Толково и в полном гендерном равновесии. Вот товарища ефрейтора спроси – он знает, кто меня наставлял. Поэтому, если ты лично меня в предательстве еще разок обвинишь или еще что пакостное вякнешь, я тебе в лоб дам. Без церемоний, как зарвавшемуся боевому товарищу. Ясно?
Шведова хмыкнула.
Торчок ухмылялся:
– Отож узнаю…
Появился Коваленко с плащ-палаткой. Посмотрел на порозовевшую старшину и объявил:
– Первое: приказано укрыться и не мерзнуть. Можно использовать брезент трала. Второе: ставлю боевую задачу. Потом будут уточнения и прочие вводные…
Десантный отряд двигался двухкильватерной колонной. Пока все шло по плану. Охранение: шесть «малых охотников», два торпедных катера и трофейная БДБ под новым гордым советским именем «ДБ-51» прикрывали транспорты. Двигался ударный отряд артиллерийской поддержки из пяти канонерских лодок и двух бронекатеров. Надрывали изношенные машины три старых транспорта, шли шхуны, тральщики, спасательное судно – трюмы и палубы предельно набиты людьми и боеприпасами, машинами и повозками, пушками и минометами. Прыгал по волнам – кто на буксире, кто своим хилым ходом, москитный флот. Двадцать семь катеров типа «КМ» и «ЗИС», спаренные и одинарные тендеры, мотоботы – все самое важное для десанта – высадочные средства. Занимал свое строго отведенное место в строю и крошечный тральщик № 085.
