Виктор Поротников - Гладиатор из будущего. Спартак-победитель
Спартак резонно замечал галлам, что прежде, чем разместиться в Капуе со всеми удобствами, восставшим сначала придется взять эту твердыню приступом. Имеется ли у Крикса план взятия Капуи без долгой осады?
Поскольку Крикс не мог сказать ничего дельного по этому поводу, возобладало мнение Спартака, предложившего отступить в Луканию, где местное население настроено менее дружелюбно к Риму. К тому же Лукания лежит дальше от Рима, нежели Кампания, значит римским легионам не удастся с прежней быстротой добраться до войска восставших, как это было раньше.
Криксу и его галлам очень не хотелось уходить из Кампании, где было вдоволь вина, фруктов и оливкового масла, где они чувствовали себя как дома после всех побед над римскими полководцами. Крикс считал, что восставшим рабам следует копить силы, пребывая в Кампании, чтобы затем по Аппиевой дороге выступить прямиком на Рим.
Тайком от Спартака Крикс вел разговоры об этом с начальниками сотен и когорт, убеждая их в том, что если Капуя восставшим не по зубам, то взять приступом Нолу им явно по силам. Нола лежит в труднодоступной местности неподалеку от Везувия и от горных проходов, ведущих в Луканию. Этот город мог бы стать неплохим убежищем для восставших. Главным же доводом Крикса было то, что именно в Кампании их войску будет обеспечено постоянное пополнение, ибо основная масса рабов сосредоточена здесь и в соседнем Лации.
Встретился Крикс и со мной, зная, что Спартак благоволит ко мне и частенько прислушивается к моим словам. Крикс очень удивился, узнав, что я только и думаю о том, как бы ворваться в Нолу и вырезать все ее население поголовно. Я сказал Криксу, что сам обследую крепостные стены Нолы, постараюсь отыскать в них слабое место. Мой конный отряд постоянно совершал рейды по Кампании, отыскивая неубранные хлебные нивы и разбредшихся по лесам коров, поэтому мне не составило особого труда в один из таких рейдов очутиться поблизости от Нолы.
Нарядившись пастухом, я целый день шнырял по лугам и холмам вокруг Нолы, взбирался на деревья и горные утесы, изучая с высоты все подходы к городу. Ни единого слабого места в укреплениях Нолы я так и не обнаружил. Мне было известно, что в Ноле стоит гарнизон из двух когорт пехоты и двух сотен всадников, что это небольшое войско возглавляет военный трибун Авл Тибуртин.
Об этом рассказали рабы, бежавшие из Нолы в лагерь Спартака.
Я уже утратил было надежду на то, чтобы проникнуть в Нолу вместе с отрядами восставших. Однако случай свел меня с человеком, которого снедала жажда мести, как и меня. Я столкнулся с этим человеком в городке Ацерры, лежавшем в трех милях от Нолы. Это был беглый раб, в полной мере испытавший на себе изуверскую жестокость своего господина. Лицо и тело этого человека было покрыто ужасными глубокими шрамами. Выяснилось, что разгневанный хозяин натравил на него собак, желая таким образом наказать его за какую-то провинность. Звали этого человека Марон. Он был старше меня года на четыре.
Мои воины поили лошадей у колодца в Ацеррах, когда к ним подошел Марон и спросил, кто у них главный. Познакомившись со мной, Марон завел речь о том, что воевать с римлянами ему неохота, но одному римскому гражданину он просто обязан воздать по заслугам.
«Зовут этого римлянина Марк Веллений, — сказал Марон в беседе со мной. — Однажды я засмотрелся на его жену, подметая двор его виллы, так этот благородный патриций чуть не затравил меня насмерть собаками. Не знаю, как я выжил тогда. Я сбежал от своего хозяина-деспота в горы, когда по всей Кампании заполыхало восстание рабов. Я примкнул к шайке таких же беглых рабов, которые нападали на виллы патрициев. Однажды мы совершили нападение на усадьбу Марка Велления, это неподалеку от Ацерр. К сожалению, негодяй вместе со своей семьей укрылся в Ноле, и я не смог с ним расквитаться».
Затем Марон поведал мне, каким образом можно ночью незаметно пробраться в Нолу.
Я сказал ему, что мало проникнуть за городскую стену Нолы, надо еще перебить стражу и открыть городские ворота.
«Что ж, — промолвил на это Марон, — давай договоримся так, приятель. Я покажу тебе лазейку на стене, по которой ты со своими воинами проберешься в город. Потом твои люди перебьют ноланскую стражу и откроют ворота войску Спартака. А я со своими людьми отправлюсь на поиски мерзавца Велления и его домочадцев».
Марон и я ударили по рукам, заключив эту необычную сделку.
Крикс очень обрадовался, когда я по возвращении в наш лагерь под Капуей известил его о том, что Нола практически у нас в руках.
На спешно созванном совете Крикс убедил Спартака без промедления выступить к Ноле, отправив в авангарде всю конницу и пешие галльские когорты.
«Брат, я преподнесу тебе Нолу, как сорванное спелое яблоко!» — хвастливо заявил Крикс Спартаку.
Через два дня головной отряд восставших под началом Крикса подошел к Ноле и до поры до времени укрылся в лесу возле дороги на Ацерры.
В полночь Марон и я во главе двадцати человек, молодых и ловких, подкрались к крепостной стене Нолы. В том месте, куда мы подкрались, городская стена и четыре башни возвышались на широком горном выступе. При свете луны Марон указал мне на одну из башен, вернее, на нижнюю бойницу в ее стене, расположенную примерно на высоте четырех метров от скалистой поверхности.
— Вот она, лазейка! — прошептал мне Марон. — С этой стороны только в этой башне имеется такое оконце. Взрослый мужчина в него, конечно, не пролезет, зато мальчишка вполне сумеет там протиснуться.
Мне сразу стало понятно, зачем Марон взял с собой на это опасное дело худенького мальчика лет тринадцати, с густой вьющейся шевелюрой и дерзкими черными глазами. Мальчишку звали Агет.
Замысел Марона был прост. При помощи шеста мы помогли Агету забраться в бойницу. Затем Агет по ступенькам внутри башни выбрался на верхнюю площадку, дождавшись, когда часовой уйдет отсюда по проходу на стене к другой башне. Сбросив вниз веревку, Агет закрепил ее наверху посредством железного крюка. По этой веревке быстро и почти бесшумно на крепостную башню поднялись Марон, я и все наши люди. Мечи и кинжалы находились при нас, а дротики и щиты мы подняли наверх опять же с помощью веревки.
Дальнейшие наши действия разворачивались, как в крутом боевике.
Марон раньше не раз бывал в Ноле, поэтому он знал расположение улиц и переулков. Марон убедил меня, спустившись с башни, вести наших людей не сразу к ближайшим городским воротам, но углубиться в спящие городские кварталы и дождаться в засаде сменного караула. Этот караул нам надлежало перебить без лишнего шума, потом облачиться в доспехи и шлемы убитых римлян, чтобы без опасения приблизиться к главным воротам.
В этом деле особая роль отводилась Агету. Ему предстояло убрать с башни веревку и затаиться внизу у крепостной стены, чтобы при смене часовых на стене подслушать пароль. После этого Агет должен был передать этот пароль нам, готовым выступить к воротам.
Замысел Марона показался мне слишком сложным и трудновыполнимым, но я не стал с ним спорить, уповая на удачу.
Сменный отряд караульных вышел из ноланской цитадели точно по ночному расписанию, принятому в римском войске. В этом отряде было десять легионеров и один центурион. Мы напали на римлян на перекрестке двух главных улиц, распределившись таким образом, чтобы на каждого римлянина приходилось по двое наших воинов. Один затыкал рот легионеру, другой вонзал ему кинжал в горло. Это нападение на сменную стражу прошло быстро и гладко, лишь с силачом центурионом мне и Марону пришлось повозиться, нанеся ему вместо одного удара кинжалом пять или шесть.
Облачившись в панцири и шлемы вышедших на смену караульных, мы смело прошагали до ноланского форума, где какое-то время ожидали появления Агета. Мальчишка вынырнул из одного из ближайших переулков и, подбежав к нам, назвал пароль.
Я был занят тем, что смывал кровь с рук, стоя у небольшого фонтана, поэтому не сразу заметил в темноте появление Агета. Тем более, я не сразу понял смысл слова, которое произнес вполголоса Марон, жестом руки делая мне знак, мол, все идет отлично!
Когда я переспросил у Марона, каков же пароль, то он таким же тихим голосом промолвил: «Силенциум!»
«Тише!» — прозвучал у меня в мозгу русский перевод этого латинского слова.
«Зачем Марон это сказал? Разве я громко разговариваю? — в недоумении подумал я. — Я же про пароль у него спросил!»
Видя мои недоумевающие глаза, Марон с дружеской улыбкой пояснил мне, что это слово и есть пароль.
Хитрость Марона удалась на славу. Римские стражи у главных городских ворот купились на обман, увидев нас в облачении легионеров и услышав пароль из моих уст. Римляне ничего не поняли, когда мы обнажили мечи и бросились на них. Так с растерянностью на лице часовые у ворот встретили свою смерть, даже не успев поднять тревогу.
