Александр Прозоров - Рим должен пасть
Словно в ответ на его мысли Гней Фурий Атилий, спустившийся с башни, громко крикнул, перекрывая свист ветра, начавшего усиливаться, едва они вышли в открытое море:
— Сейчас вы осмотрите свои места на корабле, где будете жить в дальних походах. Их вам покажет ваш инструктор по морским уставам Домиций Аст Требра, — центурион хлопнул по плечу шагнувшего вперед рядового легионера в обычной форме, но, вероятно, немало повидавшего, о чем свидетельствовало два неглубоких шрама, рассекавших его лицо через щеку и висок.
— Он расскажет вам, что можно делать на корабле, а чего нельзя, — вставил слово капитан, по-прежнему наблюдавший за новобранцами со своей башни.
— А потом он же покажет вам, как использовать в бою «ворон», — закончил Гней Фурий Атилий, покосившись на башню.
— Все за мной, — приказал рядовой Домиций и, не обращая внимания на реакцию опционов, направился вниз по ближайшей лестнице.
Когда обе центурии, гремя оружием, спустились на четвертую палубу, Федор тут же увидел слаженно работавших гребцов. Между ними прохаживался надзирающий, отдавая приказы, а в центре палубы стоял флейтист, то и дело подававший ритмичные сигналы, повинуясь которым накачанные мужики на веслах меняли ритм гребли. Ни плетки в руках надзирающего, ни кандалов на ногах самих гребцов Федор не углядел.
— Слушай, — спросил он в полголоса у Квинта, когда моряк-старослужащий определил первой центурии отгороженное место на корме, заполненное деревянными лавками и отделенное от гребцов переборкой с нешироким проходом, но без двери, — а гребцов, что, разве не из рабов набирают?
— Ляпнешь тоже, — хохотнул Квинт, заняв лавку и пристраивая рядом свой щит и пилумы, — да кто сюда рабов пустит! От свободных отбою нет. Они тут такие деньги заколачивают, нам с тобой и нее снилось! Правда, пахать приходиться похлеще нашего, но привыкнуть можно ко всему. Сам знаешь. Зато почет. Гребец на военном корабле — занятие уважаемое. Даже позначительнее рыбного промысла будет. Я сначала хотел сюда податься, да потом передумал. Мне под парусом ходить больше нравиться.
Это открытие слегка потрясло Федора. «Вот это да! — подумал он, тоже опуская щит на палубу и поглаживая шершавое дерево борта. — А я-то, дурак, всю жизнь полагал, что на веслах только рабы сидят».
Между тем вернулся Домиций, определивший зону обитания солдатам из второй центурии, оказавшимся палубой ниже, и велел всем снова подниматься наверх. Настала пора приступать к активной тренировке.
Глава шестая
Armatura[56]
— Смотрите сюда, — Домиций Аст Требра направил указующий перст на вертикально стоящий «корвус», когда морпехи обеих центурий, оставив пилумы и щиты в своих новых обиталищах, выстроились вокруг него на носу квинкеремы плотным полукругом, — этот мост станет вашей дорогой на неприятельский корабль.
Федор еще раз внимательно оглядел «корвус», полуприкрыв глаза рукой от яркого солнца. Квинт стоял в двух шагах от него, тоже разглядывая хитрое приспособление.
— Он подвижный, — продолжал пояснять Домиций Аст Требра, махнув рукой двум морякам, тотчас завозившимся у механизмов, разворачивая «корвус» на пару десятков градусов, — и может перекидываться с любого борта. Настигнув врага и приблизившись почти вплотную, мы обрушиваем этот мост на палубу его корабля. И он впивается в нее так, что никакой силой нас уже не растащить. Видите на его носу крюк? Если удалось его вогнать в палубу, то враг, считай, уничтожен, потому что тогда в дело вступает манипула прославленной римской пехоты. А в рукопашной мы сильнее любого врага.
Скользнув взглядом по озадаченным лицам легионеров, он ухмыльнулся, явно довольный произведенным впечатлением. И решил его еще усилить.
— А главное, — закончил Домиций, — такие хитрые штуки есть только у нас. И не обязательно в бою таранить или ломать противнику весла. Теперь римлянам воевать намного проще. Главное подойти поближе, и тогда уже от вас никто не уйдет.
Федор что-то припоминал насчет «ломать весла» — кажется, в морском бою древних такая тактика называлась «проплывом[57]».
— А у врагов таких нет? — звучно спросил Квинт.
— Будешь рот разевать только когда я тебе разрешу, — оборвал его Домиций, нисколько не смущаясь присутствием опциона. Гай Люциус Крисп, стоявший почти рядом с Домицием, тоже промолчал, словно его это не касалось.
Квинт заткнулся, но вопрос был задан правильный, и Домиций ответил.
— Короче, такие штуки — наше преимущество. Ни у греков, ни у карфагенян их нет. Это наше секретное оружие уже не раз показало свою эффективность.
Домиций снова ухмыльнулся.
— А если у врагов корабль не хуже и к нему никак не подойти? — снова встрял Квинт.
На сей раз, бывалый Домиций оказался более снисходителен. Видимо, Квинт предвосхитил его следующее сообщение.
— На подобный случай у нас есть метательные машины, — он указал куда-то назад, за спины легионеров. Да Федор и сам догадался, что там, где был смонтирован мостик, вращавшийся, по словам Домиция, на сто восемьдесят градусов, места для орудийных расчетов уже не оставалось. Их бы просто снесло при повороте этой махины.
Две баллисты, повернутые вполоборота в сторону моря, находились рядом с передней мачтой. И еще две за второй, более массивной мачтой с огромным парусом. Орудия были установлены с таким расчетом, что могли стрелять все сразу и накрывать большой сектор прямо по курсу. А если понадобиться, их можно быстро разворачивать и продолжать огонь строго под углом девяносто градусов к предыдущей траектории. Проследив за указующим перстом Домиция, Федор заметил, что пока бывалый триарий объяснял салагам что к чему, квинкерема «Гнев Рима» вышла в открытое море и резво рассекала волны уже под парусами, убрав весла внутрь.
Корабельные баллисты казались похожими на те, с помощью которых канониры Гнея разрушали на днях с такой тщательностью возведенный лагерь, но были крупнее. Онагров на палубе бывший сержант не заметил.
— А если враг атаковал нас и сам пошел на абордаж? — снова услышал Федор знакомый голос.
— Тогда мы разрушим его корабль баллистами, — ответил Домиций, решив, наконец, что вопросы этого новобранца только упрочат его авторитет, — а если они все же прорвутся на палубу, то собьем их обстрелом с башни. Там всегда имеется парочка «Скорпионов», которые встретят врага калеными стрелами.
Пока Домиций рассказывал, на каком расстоянии «Гнев Рима» может изуродовать каменными ядрами приближающиеся корабли противника, лишив их многих важных деталей, и добить живую силу противника стрелами, Федор успел рассмотреть оставшиеся корабли эскадры. Недалеко, примерно в трех сотнях метров, параллельным курсом шел «Praedatoris» с манипулой кривоногого Клавдия Пойдуса Грига. «Видимо, — рассудил Федор, припомнив крутого обиженного силача из этого подразделения, — с ними и придется поиграть в морской бой».
Две оставшиеся квинкеремы — «Tonitruum», где командовал морпехами Луций Альтус Мусс, и «Letifer» с солдатами под водительством Требониуса, отошли на приличное расстояние, но также держались близко друг к другу. Расклад не вызывал сомнений. Едва Федор рассмотрел противника, как Домиций закончил свой рассказ, и над палубой разнеслась громкая команда центуриона:
— Разобраться на центурии по обоим бортам!
Тотчас для тех, кто не сумел расслышать с первого раза, звук рога и вопль Люциуса Криспа продублировали команду. Манипулы в полном вооружении (исключение составляли пилумы, которые им разрешили не брать в учебный бой) выстроились вдоль бортов. Второй центурией, то есть левым крылом подразделения, командовал задний (posterior) центурион, Фабий Квест по кличке Статор. Несмотря на то, что манипулы регулярно проводили вместе все тренировки, ни Федор, ни Квинт, еще не разу с ним лично не разговаривали. Хватало своих начальников.
— Мы идем на сближение с врагом, — заявил Гней Фурий Атилий.
Прохаживаясь между мачтами, он взмахнул рукой в сторону быстро приближавшегося к ним корабля под устрашающим названием «Praedatoris».
— Враг хитер, — продолжал стращать новобранцев бычок, — у него неплохой корабль, но даже на море нет никого сильнее римской пехоты. И мы должны его сокрушить.
Центурион развернулся, уперев руки в бока, затянутые в кожаный панцирь, укрепленный пластинами по всей груди. Его поперечный плюмаж отбрасывал на палубу квинкеремы широкую тень, словно гребень бойцового петуха. Щита при нем не было. Только меч, висевший на ремне.
— Итак, — завершил он свою речь, — мы сближаемся с врагом и, цепляя его «вороном», производим захват корабля. Первой по «ворону» идет в дело моя манипула, затем вступает Фабий, следуя за нами или вступая в бой прямо с кормы. По обстановке. Мы атакуем, «Хищник» защищается. Бьемся, как при захвате лагеря, никаких смертельных ударов. Сбили с ног, значит, уничтожили. Если серьезно пораните кого-нибудь — заставлю платить лекарю до полного выздоровления. Но и без нежностей. Если атака захлебнется, и манипула Пойдуса выстоит, то я лично побросаю всех за борт. Или прикажу расстрелять вас из «Скорпионов», едва увижу отступление.
