Анатолий Логинов - Ударом на удар! Сталин в XXI веке
– Боже мой… – пустым голосом сказал Костицын, неуклюже садясь обратно. – Но…
– Аркадий Ильич! – вмешался Перовский. – Этого всего не будет. Теперь не будет.
– Да, конечно…
– А вот и я!
Пока жена накрывала на стол, Костицын пытался осмыслить полученную информацию. Олег Свирский не оставил следа в истории. Такой талант! Невозможно! Неужели погиб? А остальные ребята? И не только четвертый класс…
– Аркадий Ильич, – прервал его размышления Семенов, – принято решение о создании школ для особо одаренных детей. Мы надеялись найти здесь одного ученика. Благодаря вам нашли второго.
Костицын заинтересовался:
– Что за школы?
– В них будут собраны талантливые дети. Вот вы сказали, что не можете уделять этим двоим нужное время. Почему?
– Я не могу забросить весь класс. Жорик и Олежка гораздо быстрее схватывают материал. Но пока остальные не разберутся, вперед идти невозможно. В результате большую часть урока мальчики скучают. Я подбрасываю им интересные задачки, но это полумера. Нужна планомерная работа, а она возможна только после уроков. Но невозможно же целый день учиться. Они же, в конце концов, дети!
– Вот видите, – кивнул Семенов. – Товарищ Сталин тоже об этом подумал. Мы собираем талантливых ребят, чтобы обучать их отдельно от обычных детей. Как вы думаете, сколько потребуется вашим мальчикам, чтобы окончить школу? Если ничего не будет мешать?
– За всю программу не скажу, – задумался Аркадий Ильич. – Но математику… года два. Даже год. Если совсем хорошие условия.
– Пусть даже два. И столько же на университет, – начал прикидывать Семенов. – К пятнадцати годам они станут учеными! Как вам такая перспектива?
Костицын покачал головой:
– Выглядит заманчиво. Но как получится в действительности?
– А это от нас с вами зависит. Как вы смотрите на то, чтобы поработать в такой школе?
– Но позвольте! Школа для двоих?
Семенов рассмеялся:
– Школа будет в Ленинграде. Вам предоставят квартиру. Ребята пока будут жить в интернате. По мере возможности будем переселять к ним родителей, чтобы дети не очень отрывались от семьи. Конкретно Алферовы сейчас уехали в Свердловскую область, но уже подписан приказ о назначении Ивана Карповича в Ленинград.
Костицын взял со стола очки и зачем-то начал их протирать суконкой.
– Скажите, Евгений… – учитель замялся, пытаясь вспомнить, звучало ли отчество «товарища Семенова».
– Просто Евгений.
– Хорошо. Скажите, а брат Жорика? Маркс в этом году закончил школу…
– Не беспокойтесь, аналогичные заведения будут и для студентов. Этим занимаются другие наши сотрудники. Маркс Алферов числится в списках.
– А… В той истории? Он тоже чего-то добился? Или…
Лицо Евгения стало каким-то суровым:
– Сорок четвертый год. Украина…
– Боже мой! – выдохнул учитель.
– Этого теперь не будет, – вновь сказал Семенов. – Так что вы ответите, Аркадий Ильич?
– Я не знаю… – руки предательски задрожали, – это так неожиданно… Я же уже старый…
– Да согласен он, согласен! – нарочито сварливым тоном произнесла незаметно вернувшаяся Антонина Семеновна. – Всю жизнь об этом мечтал!
Москва, Курский вокзал.Егор и Лиза Евсеевы, граждане СССР– Странно! Почему на Курский? – удивился Санек. – Всегда на Казанский приезжали! Площадь перешел, и на Ярославском, – он украдкой вздохнул. – Почти дома…
– Так это в наше время, – откликнулся Лешка. – Здесь все по-другому. Да, Наташ?
– Не знаю, никогда не была в Москве.
– Парни, мы едем литерным! – разъяснил Влад. – Куда захотят, туда и подадут. Где удобнее встречать, туда и направляют. Понимать же надо. – И выразительно постучал пальцем по лбу зажмурившегося от неожиданности Лешки.
В купе заглянул Сергей. Не заходя внутрь, сказал:
– Готовы, ребята? – и, опережая дружный кивок. – Пошли!
Как это обычно и бывает, все двинулись одновременно. В небольшом тамбуре сразу стало тесно. Никто, конечно, не возмущался. Но проводник понимающе изогнул бровь и, не дожидаясь полной остановки поезда, начал открывать дверь…
Поезд встречали. И неслабо встречали. На перроне их ждала группа человек из десяти, все в форме наркомата внутренних дел, во главе с целым капитаном ГБ. Вели себя чекисты крайне уважительно. Стало ясно, что они больше почетный эскорт, совмещенный с охраной, чем конвой. Наметанный глаз Усольцева заметил еще пару десятков ребят в штатском, плотно перекрывавших территорию. После ничем не примечательной процедуры знакомства ожидаемый порядок действий был нарушен. Капитан, отводя глаза, поинтересовался:
– Товарищи, не могли бы вы подождать полчаса? Нам надо встретить еще один поезд.
Все только пожали плечами. Тоже, блин, проблему нашел! Раз надо, подождем. Можно подумать, мы имеем хотя бы совещательный голос. Однако чекист еще не закончил:
– Товарищ Евсеев, – теперь он обращался только к Егору, – вас не затруднит поучаствовать во встрече…
– Лиза?! – Идиотом надо быть, чтобы не понять! – Что же вы молчали? Что с ними?!
– Так я и говорю, – улыбнулся чекист. – С вашей женой и дочерью все в порядке. Просто… Во избежание, так сказать, сложностей…
– Не тяни, капитан, – бесцеремонно вмешался Лешка. – Рассказывай, что там Лизка натворила, что ее всё НКВД боится? Черное море на байдарке переплыла или кому-то из ваших морду набила?
Капитан растерялся окончательно. Потом обреченно махнул рукой.
– Значит, правда!.. И то, и другое. И еще кое-что. Честно говоря, не очень верил. Но раз уже и вы в курсе…
– Да не в курсе мы, – успокоил Лешка. – Просто Лизка – она такая. Она может. Рассказывай по порядку.
– В общем, по поступившей информации, Елизавета Андреевна ограбила турецкую гостиницу и два банка, отбилась от бандитов, оставив за собой не то семь, не то десять трупов, в шторм переплыла Черное море, избила нашего сотрудника… Или дочка избила… Не суть… В общем, чем раньше вы, товарищ Евсеев, окажетесь рядом с этим стихийным бедствием, тем лучше.
Егор ошалело молчал. Зато Лешка, настроение которого резко поднялось, изгалялся вовсю.
– Ну, море переплыть, это Лизок запросто. На раз-два! Идиоту какому по морде съездить – тем более, это и Дашке по силам. Бандюганов недоношенных разогнать вдвоем – тоже не проблема. За банки и гостиницу – значит, очень надо было. А вот насчет трупов, это ты капитан, хватанул! Не будет Лизонька никого убивать. Она девушка нежная, это занятие не любит. Так справится. В общем, пошли встречать!
– Идти никуда не надо, – пояснил сотрудник госбезопасности. – Поезд подадут к этой же платформе. Собственно, уже подают. Иначе мы бы давно бежали на другой путь.
– Что ей грозит? – задал Егор наиболее важный в данный момент вопрос.
Капитан усмехнулся:
– Ничего вашей жене не грозит. Сотрудник признал свою вину в инциденте. Турция требовала выдачи. Наркомат иностранных дел ноту отклонил. Говорят, сам товарищ Сталин сказал: «Такие кадры могут решить все!» В общем, как и с вами. В распоряжение НИИЧаВо.
– В распоряжение чего-чего?! – не понял Санек.
Капитан пожал плечами:
– Новый наркомат. Иновременных инноваций…
Он замялся, видимо, забыв дальнейшую расшифровку.
– Чародейства и волшебства, – закончил Лешка. – Вполне подходящее название для дурдома, куда собирают таких, как мы! Эти кадры могут такого нарешать!.. Егор! Ты куда?!
А Егор уже бежал вдоль остановившегося поезда навстречу радостно орущей «Папа!» Дашке. Нет, точнее уже стоял, держа дочку на левой руке, а правой обнимая уткнувшуюся ему в грудь плачущую жену.
Лиза тихонько всхлипывала и негромко бормотала:
– Я знала! Знала! Знала, что ты меня никогда не бросишь! Обязательно найдешь, что бы ни случилось! Знала!
Дашка, уцепившись правой рукой за папину шею, левой гладила маму по голове, приговаривая:
– Мам, не плачь. Вот же папа, здесь. Не плачь, мам!
Лиза всхлипнула еще раз, подняла голову и еле слышно шепнула Егору:
– Я из Турции такое платье привезла! Закачаешься!
И счастливо рассмеялась.
г. Ленинград. СКБ-1 Кировского завода.А.М. Люлька, главный конструкторВ небольшом выделенном для испытаний помещении, на срочно изготовленном специальном станке размещался, сверкая металлическим блеском гладко обработанного корпуса, сигарообразный двигатель. Его сопло уставилось в проделанную в стене дыру, соединенную с помощью свежесложенного из кирпичей дымохода с трубой котельной. Внизу под станком, на подставке из деревянных брусьев, приклепанных к полу, стоял электромотор. К нему от щитка у двери тянулись провода, прикрытые на всякий случай металлическим кожухом. Архип Михайлович, стоя за щитом из танковой брони, прикрывавшим место наблюдателей, подал сигнал. Стоящий у щитка электрик перебросил рубильник, и двигатель стал вращаться на малых оборотах. По сигналу Люльки он же включил следующую скорость. Одновременно Эдуард Лусс открыл кран, подавая топливо в двигатель, и щелкнул переключателем, включая электрическое зажигание. Скорость вращения увеличилась. Электромотор выключили, но двигатель с ревом продолжал набирать обороты. Из-за вырывающихся языков пламени защитный кожух электромотора накалился докрасна. Из сопла, как из жерла гигантской паяльной лампы, с сильным гудящим звуком вылетала голубовато-оранжевая струя пламени, скрываясь в дыре дымохода. Все смотрели как зачарованные на этот раскаленный вихрь. Рев двигателя усилился, переходя в оглушающий грохот. Все вокруг дрожало, как в лихорадке, звенели стекла. Вдруг потоком сорвало защитный кожух и обмотка электромотора загорелась. Двигатель сразу остановили, отключив топливо. Горящую изоляцию быстро погасили – огнетушителей было приготовлено много…
