Буря (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич
Дальше выступал Столетов. Он напирал на то, что нужно срочно выводить корабли. Если сухопутные войска уходят из Прибалтики, то и корабли лучше убирать. Без прикрытия со стороны суши они могут казаться лёгкой мишенью. Отводим флот в Свеаборг, в Кронштадт и в Гельсингфорс. Пока сухопутная армия не готова воевать, флот-то принять бой готов, но смысла в этом нет. Один в поле не воин, и без поддержки с суши будет много потерь. Поэтому миноносцы пока занимаются минированием подступов. Дело это не самое приятное. Потом самим же будет много работы с разминированием. Но и выхода другого нету.
Тут я припомнил кое-что. Главное, чтобы моряки на боевых кораблях не предавались безделью, как это случилось в моей истории. Надо им ещё каких-то дел придумать, чтобы работали и не слушали всяких пропагандистов. Только помнится, во время революции военный морской флот был самой главной силой революционеров. Вот и пусть Мезинцев в паре со Столетовым усилит работу нашей контрразведки среди наших моряков. А если и проникнет какая-то гадина, рубить её нещадно, а солдатам врубать свежезаписанную песню «Вставай страна огромная». Пускай проникаются.
Шапошников усиленно готовит резервную армию, составляет план наступления, а также планы подготовки личного состава, и его темпы только радуют. По крайней мере, на этом фронте краснеть не приходится. Но у Шапошникова нет такой спешки и суеты.
Фраучи вместе с группой Судоплатова активно занимался разведкой на территории врага. Главную задачу, которую я поставил, выяснить, что за маги устроили переполох с тучей, по возможности устранить их. А ещё разведать, есть ли у вражеской стороны ещё какие-то неприятные сюрпризы? По возможности, если удастся, попробовать перевербовать этих самых магов и спецов. Нам такие точно не помешают. Либо похитить их для изучения. Но опять же, в случае если захватить их не удастся, тогда только устранять. У врага не должно быть такого оружия.
Наконец дошла очередь до Пылаева. Германию и Францию охватила истерия. Весь народ одним фронтом поднялся, требуя крови. Пресса злопыхала, выдумывая всё более безумные сюжеты о жутких пытках, похищенных с территории Франции граждан, о концлагерях на северной территории России, выстроенных для этнических немцев. Ну да, у кого что болит, тот о том и говорит. Мерзость полнейшая! Народ, распаляемый этими животрепещущими историями, стремился поскорее записаться в добровольцы, лишь бы стереть с лица земли великую Российскую империю. Ага, перебьются!
И про Эйфелеву башню не забыли. Следствие по делу зашло в тупик. Признавать виновными англичан Франция не желает, а на нас у них доказательств нет. Возможно, скоро нас объявят виновниками безо всяких доказательств. Хм…
Основным аргументом, почему ранее враждующие Германия и Франции вдруг резко объединились и решили совершить такой шаг — это упреждающий удар. Мол, Российская империя с самого начала французской-немецкой войны начала наращивать армию, чтобы потом вторгнуться в ослабленное государство и захватить их одной волной. Мол, русский император решил захватить Францию и Германию за одну ночь. Даже демонстрировали планы якобы за моей личной подписью и печатью. А предусмотрительные немцы, оберегающие свой народ, и французы — опередили Российскую империю на считанные дни, и первые вторглись на нашу территорию. Политики заявляли, что главная цель этого удара — не допустить боевые действия на территории Европы, а перенести их на территорию предполагаемого агрессора, чтобы европейские граждане не пострадали и остались живы. А главным лозунгом было, что перед угрозой российских варваров цивилизованная Европа обязана объединиться и дать мощный отпор. Хотя почему отпор, если они на нас напали — мне до сих пор непонятно. Но это уже не так важно. Будто они начитались Виктора Суворова, который писал в своих книжках, что Гитлер правильно напал на Россию, ведь Сталин сам готовил вероломное нападение на Германию. И живописал это в таких красках, что даже некоторые русские свято верили его словам! Мразь, конечно, конченная, но что поделать. Его ведь даже не расстреляли.
Опять же, несмотря на то что мы отступали, мы смогли попить крови у нападающей стороны. И это тоже ставили нам в пику, мол, слишком уж хорошо мы подготовлены для защищающейся страны. Потери наступления были довольно высокими, что подтверждало подозрительно улучшившуюся подготовку российских войск.
Следующим вопросом Пылаева была возможность обмена послами и их семьями. Наши подданные до сих пор были на территории Германии и Франции, в то время как немецкие и французские послы тоже были на территории России. Эти, конечно, успели семьи повывозить, но кто-то всё равно оставался. А вот наши русские пока что были с семьями. Немного подумав, я сказал так:
— Послов под любым поводом задержите. Придумайте им какие-то задачи. То есть, удерживайте не навязчиво, но сделайте так, чтобы они оставались в территории России до тех пор, пока русское посольство не вернётся на родину. Женщин и детей, которые остались на территории России, выпускать беспрепятственно. Если потребуется, организуйте для них коридор — сухопутный, железнодорожный или морской. Как вам будет удобнее.
Однако новости всё не заканчивались, и негативные среди них превалировали. Внутренних распрей было ещё очень много. В любом случае, о многих из них мне расскажет Кутепов. Но пока что до меня доходили лишь обрывки новостей, связанные с формированием обеспечения нашей армии. Например, в Средней Азии, а именно в Туркестане начались серьёзные волнения, которые начали набирать оборот. Таджики выступили против мобилизации и реквизирования лошадей. Мол, мало денег давали, да и мужики воевать за царя не хотят. В моей истории, кажется, было то же самое, только в 17-ом году. Ну, что поделать. ССР-ры, сколько бы их ни отлавливали, как тараканы плодились и всё вредили, вредили, вредили… И что бы мы с ними ни делали, всё равно появлялись как грибы после дождя.
Тут и там проносились волны террористических актов. Я позвал секретаря и попросил быстро составить указ: Эсеров объявить вне закона, приравнять их к воровским шайкам, которые настолько зарвались, что стали ещё и предателями родины решив навредить своей стране.
У меня уже заканчивались силы. Я окинул взглядом присутствующих. Нет, я буду сидеть столько сколько потребуется.
Джугашвили подметил, что моя речь с обращением к русскому народу была принята на ура. А по радио целыми днями напролёт играла песня «Вставай, страна огромная». Как в телефонном разговоре доложил Кутепов, на улицах Петербурга уже можно встретить людей, напевающих этот гимн. И от этой новости мне почему-то стало тепло.
Ещё из приятных новостей: выросла волна добровольцев, желающих вступить в армию. Это не могло не радовать. Всё-таки есть ещё порох в пороховницах у русского народа. Повсюду были демонстрации и марши в поддержку нашим ребятам, что сейчас отражали атаки вражеских войск. Пришлось даже взять под особую охрану посольство Франции и Германии. Вот уже неделю полицейское оцепление подпирали толпы народа, что желали разобрать эти два окаянных здания по кирпичику, вместе со всеми находящимися внутри, а потом утопить в Фонтанке и в Неве. До которой реки будет ближе, там и утопят. Однако порядок пока удавалось сохранять.
В конце совещания министры всё чаще переглядывались и, наконец, Джугашвили поднялся с места и попросил разрешения обратиться.
— Ваше императорское величество, вам бы отдохнуть. Мы и так сегодня много работы проделали. Завтра продолжим.
— Отдохнуть… — слабым, но недовольным голосом протянул я. — У вас, случайно, нет медицинского образования? А то врачи меня тоже этим постоянно донимают.
Кто-то из министров сдавленно усмехнулся, но я не заметил, кто именно это был. Да и мне было уже неважно. Я чувствовал себя очень слабым, и непонятно от чего. Ранение несерьёзное, яда в моей крови нет — это я точно знаю.
— Ладно, на сегодня совещание мы закрываем, — наконец, согласился я.
Я снова вызвал секретаря.
