Великий диктатор. Книга вторая (СИ) - "Alex Berest"

И он подмигнул мне, как бы намекая, что это я ввел в оборот эту фразу покойного писателя.

— И что вы предлагаете? Чтобы ваша партия взяла пионеров на свой баланс? С одной стороны, в финансовом плане — это хорошо, а со всех остальных — не очень.

— Почему? — как-то без особого интереса спросил мужчина, как будто и так знал ответ.

— Ну, если аграрная партия будет финансировать нас, то другие партии могут тоже создать свои молодёжные организации, что приведёт к расколу финского общества с самого детства. Ведь в каждом населенном пункте есть сторонники той или иной партии. И ничем хорошим это не закончится. И тогда пословица «моя земля — земляника, а чужая — черника» (oma maa mansikka, muu maa mustikka), обретёт совсем иной смысл.

— Фу ты ну ты! Прям депутат сейма! Финансирование, баланс, общество! И в кого ты такой уродился у нас? — съязвил дед Кауко.

— Как это в кого? — удивился я. — В тебя конечно! Ты же у нас и сам депутат сейма! Вот, на тебя смотрю и тоже хочу! Или нельзя?

— Пф, — фыркнул дед и, дотянувшись до меня рукой, потрепал по отросшим волосам. — Если бы только хорошее от меня перенимал, но ты же всё перенимаешь, как мне кажется.

— Ага, как же! Я не курю и не пью, в отличие от тебя, — съязвил я.

— Но-но-но! — погрозил мне дед пальцем. — Разговорился он тут! Смотри мне! — и переглянувшись с Ээро Эркко, продолжил. — Ты, внучек, всё-таки выслушай, что тебе хотят предложить, а потом уже выводы делай.

— Я тебе хотел предложить нечто иное нежели содержание нашей партией. Но ты начал говорить про стороны, и мне стало интересно, а что ты имел ввиду? И ты угадал. Вот чего у тебя не отнять, так это аналитического мышления. Хотя откуда оно взялось в твоём возрасте, я до сих пор понять не могу. Только на гениальность и можно списать.

— Дядя Ээро, когда ты младший ребёнок в семье, а твои родственники пытаются тащить одеяло воспитания в разные стороны, то ты волей-неволей станешь гением.

— Спорное утверждение, таких многодетных семей в стране пруд-пруди — а как-то гениев твоего уровня не прибавляется. Хотя, не у всех такие же условия, как у тебя.

— Да причём здесь условия! Вот вы сколько видов мер знаете? Я знаю шведскую, русскую, метрическую и имперскую.

— Гм. Однако. А зачем тебе шведская? Ведь она устарела лет на тридцать, наверное.

— А вы у него спросите, — и я указал пальцем на деда Кауко. — Зачем он в меня вдалбливал все эти данные. Ладно, вы же собрались поговорить со мной не про мою гениальность, а про пионеров.

— Да. Точно. Созданная тобой детская организация, сейчас, как никогда, важна для нашего княжества. И ты сделал правильные выводы, она должна быть хоть и патриотичной, но вне политики. Чтобы наше подрастающее поколение, было объединено хотя бы частично. Общей идеей! Как там она у тебя звучит? Готов к труду и обороне? Коротко и ясно! Я переговорил на этот счёт с лидерами всех партий и все поддержали создание подобного движения и пообещали совместное финансирование. Я рассказал им о созданной тобой организации, её уставе и идее, о ваших правилах, клятвах и символике. И это тоже всем понравилось. И лидеры партий решили использовать твои наработки…

— Стоп, стоп. Дядя Ээро, как вас понимать? Вы раньше, ещё до беседы со мной, решили отнять у меня моих пионеров?

— Матти! Не смей перебивать старших! — прикрикнул на меня дед. — Если бы хотели отнять, то отняли бы, и никто с тобой этот разговор не затеял бы. Немедленно извинись!

— Простите, херра Эркко. Сорвался.

— Понимаю, Матти. И ты прав! Если ты не дашь своё согласие на использование твоей идеи, то мы её применим и без тебя. Хотя, я этого очень не хочу! Мы сошлись во мнении, что с тобой, как с идейным руководителем, пионерская организация будет более жизнеспособна. Понимаешь, о чем я? Слова объяснять не надо?

— Не, я понял.

— Ты известен в княжестве, у тебя есть награды, да ещё ты вполне обласкан властями, что только повысит шансы на создание и существование общенациональной детской организации.

— Буду диктатором без диктаторских полномочий? — усмехнулся я.

— Почему? Нет! Ты как раз идеологией и будешь заниматься. У тебя это прекрасно получается. Вот, например, твои олимпиады. Ну, где вновь создаваемым отрядам тренироваться? В той же стрелковой подготовке? А кто им форму предоставит, нашивки пошьёт или сопроводит сюда, к месту проведения всефиннских пионерских соревнований?

— И кто это всё сделает? — пробурчал я, прекрасно понимая, что, несмотря на свой внутренний протест, приму столь щедрое предложение.

— Представители тех партий, которые есть в каждом уезде. А здесь уже ты будешь проводить соревнования. И подавать пример, на который все должны будут равняться.

— Буду флагом?

— Именно! Флагом! Идеей! Примером! Мы решили, что сможем по-началу финансировать только десяток отрядов в каждой губернии. Но и это очень хорошо. Так ты согласен?

— Да, дядя Ээро! Согласен! А кто будет главным? Он? — и я кивнул на деда Кауко.

— Регистрация останется у него. А курировать всю организацию будет Пер Свинхувуд. Его кандидатура устроила всех.

Упс. Только этого монархиста мне не хватало! Хотя, вполне нормальная личность для подобного дела. Он давно хотел создать свою партию. А тут, как бы не покруче партии.

— И как это будет выглядеть? Ну, приём в пионеры? У нас же есть правила и нормы. Или будете назначать всех подряд? А номера отрядов? Я хочу, чтобы мой отряд так и остался первым.

— Тут всё просто. Представители проведут отбор у себя в населённых пунктах, и на Рождественские вакации привезут кандидатов тебе, сюда. А ты уже их и проверишь, и примешь. И заодно, сам раздашь номера отрядов. Устраивает?

— Вполне. А кто будет оплачивать их проживание и питание здесь?

— Об этом можете не беспокоиться, мой диктатор. Все финансовые вопросы мы утрясём с вашим… как вы себя назвали, херра Хухта? — обратился политик к деду.

— Пионервожатый.

— Вот, с вашим пионервожатым. Но это ещё не всё. Есть ещё два дела. Первое — очень простое, вот держи, — и он протянул мне почтовый конверт. — Это письмо от Аймо Кахмы. Моего племянника, того, в чей взвод достался твой пулемёт.

— Я помню. Мы же с его солдатами песню разучивали. А что в письме?

— Не знаю. Он написал мне и вложил конверт с письмом для тебя. Я чужие письма не читаю. Сам прочтёшь.

— Ясно. Хорошо. А какое второе дело? — но мужчина ответить не успел, вмешался дед Кауко.

— Моего присутствия больше не требуется? Я тогда пойду, а то дел ещё полно.

— Нет, херра Хухта. Вы ещё на несколько минут задержитесь. Это касается издания новой книги Матти.

— О как! И когда ты успел что-то написать? Чего мне не сказал и не показал? — наехал на меня дед.

— Нет, херра. Это касается его перевода «Книги Джунглей» Редьяра Киплинга, — главный аграрий повернулся ко мне и спросил. — Помнишь, я на твой день рождения взял почитать перевод?

Ну, ещё бы не помнить. Почти насильно уволок. Только перед фактом поставил, что возьмёт на почитать. Хорошо, что я по своей привычке перевод записал на финском и шведском, и в разные тетради. А то бы мне нечего было бы читать своим сельским охламонам.

— Так вот. Есть в Гельсингфорсе такое издательство, «Отава» (Otava). Её владельцем является Ханнес Гебхард, один из руководителей нашей аграрной партии, заведует кооперативным движением, — зачем-то стал мне объяснять подробности об этом человеке Ээро Эркко.

— Дядя Ээро, я помню херра Гебхарда. Он пару раз приезжал к нам, на конференции младофиннов. Так он тоже перешёл к вам в партию?

— Ах, да. А я и запамятовал, что через ваш кемпинг прошла, наверное, половина всех политиков княжества. Да, он тоже перешёл в мою новую партию. Но речь не об этом, а о том, что ему понравился твой перевод «Книги Джунглей», и он хочет его напечатать.

Что такое издательство «Отава» я узнал здесь очень рано. Где-то через год после моего попадания в это время. Когда сёстры обучали меня грамоте по шикарной, иллюстрированной азбуке. Учебник был напечатан именно этим издательством. Слово «отава» на финском, означает «черпак». И я очень удивился: почему так странно называется книгопечатная компания. Пока мне не объяснила мама, что «отава» — это не только черпак, а и созвездие «Большая Медведица», похожее на тот самый черпак.