Калгари 88 (СИ) - "Arladaar"
…
И в этом месте девушка с криком проснулась. Ночь. Простыня мокрая от пота. Опять ей снился этот кошмар. Один и тот же. Как она падает. Падает жёстко, прямо в конце выступления. А что дальше? Неизвестно… В последнее время Арина видела этот сон всё чаще. И видела себя словно со стороны, как будто смотрела фильм. На мгновение испугалась, что тронулась умом и чемпионат в Сайтаме она проиграла. Однако вот она, золотая медаль, висит на медальнице, сделанной как раз под кучей самых дорогих мягких игрушек, подаренных зрителями. На медальнице несколько десятков медалей, от самых простых жестянок, полученных за мелкие региональные соревнования, когда была ещё обычной перворазрядницей, выступающей за Иженск, до последних вполне серьёзных наград: финал Гран-при, чемпионат России, чемпионат Европы, чемпионат мира, Олимпиада…
Из открытого окна дунул едва заметный ветерок, слегка потревожив Глорию, подаренную японской корпорацией «Тошиба». Глории уже 5 месяцев. Это был щенок редкой японской породы акита-ину. Честно сказать, Арина не особо любила животных, а собак тем более, но имидж селебрити и гордости страны диктовал условия быть защитницей зелёного мира и любительницей животных. Пришлось на одной из пресс-конференций после этапа китайского Гран-при на вопрос японского журналиста, какой подарок она хотела бы получить от японских болельщиков, если поедет на чемпионат мира в Сайтаму, ответить, что щенка породы акита-ину. Насчёт подобного вопроса имиджмейкером ещё в начале сезона был придуман такой ответ. Кто ж знал, что японцы воспримут всё всерьёз…
Собаку звали по-русски «Слава», что как бы намекало на мировую славу Арины Стольниковой, но по-японски «Слава» звучало как «Гурори», что почти контрастировало с неприличным «гуро», поэтому Арина переназвала её в Глорию, более по-западному. Глория оказалась смешным и добрым щенком, уход за ней не доставлял никаких проблем. Правда, уход и выгул лежали почти всегда на родителях, потому что дома Арина жила считанные дни в году. То тренировки, то сборы, то соревнования, то шоу, то мероприятия в различных городах никак не способствовали домашнему обитанию.
Открывать окна совсем не требовалось в этой просторной квартире в элитном жилом комплексе «Алые паруса», подаренной одной из крупных российских нефтяных корпораций, — с притоком свежего воздуха вполне справлялась дорогая система кондиционирования, но Арина так любила засыпать под звуки ночного города. Под плеск волн в Москва-реке, негромкий блюз в оркестре яхт-клуба на набережной, рёв Ягуаров и Астон-Мартинов, въезжающих на подземную парковку комплекса. Эти отзвуки роскошной жизни стали уже совсем родными для неё.
Всего за год Арина Стольникова стала из многообещающей юниорки, выигравшей в последнем юниорском сезоне чемпионат мира в Таллинне, мировой знаменитостью, селебрити и топ-звездой. Рекламные контракты посыпались как из рога изобилия ещё после первой победы в Небельхорне, когда изумлённые немцы не могли несколько минут прийти в себя после проката произвольной программы Арины. В конце сезона об Арине Стольниковой знал весь мир. Её сравнивали с фигуристками прошлых лет. И на каждую она была чем-то да похожа. Тема Стольниковой на спортивных форумах вызывала бесконечные срачи и холивары между фанатами и недругами спортсменки, быстро перераставшие предел в тысячу комментариев. Темы быстро улетали в архив, и тут же открывались другие, в которых шёл бесконечный спор, что Арина очень хорошая и в то же время, что она очень плохая.
После чемпионата мира тренер дал недельный отпуск, а потом начались турне по России и Европе с ледовыми шоу, которые назывались «Шоу олимпионов». Организатором был известный хореограф Игорь Ораниен, слывший своим человеком не только на Первом канале и фигурнокатательной тусовке, но и в федерации фигурного катания. Обычно фигуристы-сборники после мартовского чемпионата мира берут небольшой отпуск в неделю-две, занимаются постановкой и накаткой программ на следующий сезон и в конце мая уходят уже на заслуженный отдых до 1 июля, когда официально открывается новый сезон не только в фигурном катании, но и во всех зимних видах спорта. В начале мая, перед большим отпуском, появляется некий задел на новый сезон. Однако Арина вместо постановки новых программ колесила по бесчисленным шоу, проходившим в разных городах России и Европы, а попросту, занималась чёсом. Ковала железо, не отходя от кассы. И наковала пару сотен тысяч долларов и евро, не говоря уж про миллионы рублей.
Объездила всю страну вплоть до Владивостока и всю Европу до Парижа. Впрочем, завидовать тут нечему. Ближе к концу вояжа различные города как на родине, так и за границей слились в бесконечную череду ледовых арен, гостиниц, перелётов и тасканий с тяжёлым багажом по аэропортам. Только в конце июня наметился короткий отдых. Скоро начало нового сезона, и Арина Стольникова вступала в него абсолютно неготовая. Без новых программ и без костюмов, которые шить тоже не одну неделю. Даже без приблизительных концепций и целей в предстоящем сезоне. У ней не было ничего. А через полтора месяца уже контрольные прокаты сборной России по фигурному катанию в «Мегаспорте», где членам и председателю федерации нужно продемонстрировать программы на будущий сезон.
Отдельная проблема — коньки. Её коньки Risport пришли в полную негодность. Требовалась замена к сезону. И не стоимость в 120 тысяч рублей смущала девушку. На разнашивание ботинок и подгонку их к ноге требовалось продолжительное время и стёртые до крови ступни. Проблемы постоянно гнобили её. Как и то, что к сезону она подходит хоть и материально подогретая, но совершенно неготовая, и каким он будет, этот новый сезон, было непонятно даже ей, не говоря уж про тренеров. Возможно, из-за этого ей постоянно снились тревожные сны каждую ночь?
Рассвет понемногу начал прогонять ночь. На улице стих шум. Ночные гуляки разошлись по домам даже в элитной Москве. В комнате полумрак стал светлеть. И в это время начала повизгивать Глория. Запросилась на улицу. Придётся тащиться на площадку для выгула собак. Потянувшись, Арина села на кровати, взяла айфон, бегло пролистала последние посты в соцсетях от фигуристов и спортивных чиновников, не забыв пролайкать всё. Не спеша надела спортивные шорты, толстовку, белые кроссовки и тихо позвала Глорию. Как ни старалась одеться потише, чтоб не разбудить родителей, но мама проснулась.
— Милая, ты куда? С собачкой? — спросила заспанным голосом и пошла на кухню. Вставала она всегда рано. Любила «встретить новый день». И встречала его чашечкой ароматного кофе и сигареткой, выкуренной на кухне.
— Да, ма! Глория хочет поссать!
— Ясно. Смотри, осторожней там!
— Хорошо, ма! — Арина закрыла широченную дверь и услышала, как электронный замок щёлкнул закалёнными штырями во всех четырёх сторонах полотна. Ключа на двери не было — открывался он по отпечатку пальца и голосовой команде, занесённой в память системы умного дома.
Спустившись на бесшумном лифте, Арина поздоровалась с Алексом, приятным улыбчивым консьержем лет 25-ти, в костюме и галстуке, сидевшим на ресепшене в фойе подъезда, и вышла на улицу. Свежий ветер хлестнул по лицу, взъерошив волосы. На часах как раз то чудесное время, когда ночь прошла, но солнце ещё не встало. Кругом тишина и серый полумрак. Едва заметно поднимается туман.
Где-то далеко послышался рёв мотора спорткара. Наверное, очередной запозднившийся гуляка возвращается из элитного ночного клуба, отягощённый коксом и дорогим алкоголем. Рёв мотора становился всё ближе. Он словно рёв демона, грозящего затащить прямо в ад. Но Арина стояла на площадке для выгула собак. Чего тут опасаться-то… Правда, бордюр слишком низок, а ограда так вообще, похоже, из тонких палочек. Мотор взревел, как ракета, раздался звук разлетающегося железа ограждения, и последнее, что увидела оглянувшаяся Арина, были косые фары спорткара Mercedes-AMG в метре от себя. Сколько там скорость? 200 километров минимум. А потом настали тишина, темнота и покой…
