Я есть Жрец! (СИ) - Старый Денис
Я резко сдвинулся на два метра в сторону, так, чтобы уйти с поля зрения террориста или кто он вообще. Но мне проще было думать, что я имею дело именно с террористом, их точно не жалко.
— Тыщ! — прозвучал все-таки выстрел, но меня не было видно, стреляли наугад и не угадали.
— Тыщ! Тыщ! — стрелял уже я из трофейного пистолета.
Выстрелы приходились на один угол шкафа, который разлетался на щепки, там и должен был находится террорист. Да! Именно террорист! Мне так легче. Убить террориста, конченого злодея много проще, чем человека, даже, если этот человек стрелял в тебя. Психологически проще, чтобы с ума не сойти от всей творящейся дичи.
— Эй! Ты жив там? — задал я, наверное, глупейший вопрос, но в таком стрессе мне простительно.
Тишина. И я осмелился посмотреть. Растёкшиеся мозги стали последней каплей терпения. Я выбежал во двор, скрутился, проблевался и побежал в сторону магазина, но скоро вернулся. Туман расступался вокруг меня уже на метров пять, да и не был столь плотным, как ранее. А потом туман развеялся….
Глава 2
Глава 2
Туман развеялся и у меня закружилась голова. С большим трудом я не упал. Мне раньше казалось, что лучше физическая смерть, чем сойти безвозвратно с ума. Самое главное, что есть у человека — это его сознание. И его терять никак нельзя, иначе все — ты мертв. Человек это не ноги, руки, или какие другие срамные части тела. Человек — это разум, сознание.
Так вот, мне казалось, что я схожу с ума. Вокруг был лес. Нет не так — ЛЕС. Огромные сосны, я таких и не припомню, где видел. Может похожие хвойные исполины и есть в Сибири, кедры те же, но не в Беларуси. Да и ляды с ним, с лесом. Где деревня? Вокруг был только один дом с хозяйственными постройками — тот, где только что люди убивали друг друга. Огород, сад, часть двора соседнего дома, но без самой хаты, там теперь лес. Немного забора от соседей и их доски, сложенные у калитки.
— Вдох! Выдох! Вдох! Выдох! — начал я упражнение, которое рекомендовал мне мамин личный психолог.
У мамы, должно быть, хороший психолог, раз она столько лет живет с моим отцом и еще не покончила с собой. Так что… вдох, выдох. Слушаем пение птичек, наслаждаемся чистейшим воздухом, от которого у меня и случилось головокружение. Все же хорошо! Нет, не все? Тогда… вдох, выдох.
Я шел той же дорогой, которой и бежал от дома. Спокойно шел. Наверняка, со стороны выглядел, как блаженный. Хотя кому на меня смотреть? Но я же не сошел с ума? Правда? Вдох! Выдох! Идти, впрочем, более, как к дому, было некуда, если только не в лес. Как будто, когда я бежал, разгоняя туман, то и получалось, что я перенес с собой частичку своего мира. Перенеслось все, рядом с чем я проходил, или пробежал. СТОП! Пока ни слова о переносе, попаданстве и прочем. Не выдержит мозг такого издевательства. Вдох! Выдох!
Для того, чтобы как-то отойти от шока, хотя бы частично, нужно увлечь себя делом. У меня, на минуточку, товарищ умирает. А я убедился, что помощи, скорее всего, ждать неоткуда. Получается, что не убедился, что помощи не будет, надеюсь, если употребляю «скорее всего». Но я человек, а нам хомикам сапиенсам свойственно надеяться даже когда надежда лежит в могиле рядом со своими сестрами Верой и Любовью. А вдруг разверзнется земля и появится надежда. Всплывет подводный атомный крейсер в водах Моховского озера и заберет меня.
Что я могу сделать для Шишкова? Провести операцию? Ни разу не хирург. Но не попытаюсь, так он точно умрет. Так что… Какая дичь! Я всерьез думаю над тем, чтобы своему сослуживцу вскрывать грудную клетку в поисках пули! Но и не оставлять же его умирать? Ладно, дойду, решу.
Проходя мимо собаки, а это, была сука, а не пес, теперь я это понял и без осмотра подхвостового места, еще раз удивился большим размерам псины, тем более женского рода. Какая-то смесь бульдога с носорогом, только еще в роду что-то с большой шерстью было. Я знаю породы собак. И понимал, что сука явно с кровями кавказской овчарки, но тут кто-то такой же существенный в родственниках побывал. И где в деревне, среди кабыздохов нашли такого монстра?
— Что? Не скули! — говорил я с собакой.
Сука скулила и махала хвостом. Только недавно гавкала на меня, а сейчас скулит… Мне стало жалко животное. Собаки — слабость моя, люблю их.
— Если отпущу, то веди себя хорошо! — сказал я, но пистолет достал и проверил магазин, было два патрона, плюс один в патроннике… надеюсь не придется убивать животное.
Кто-то боится собак, не любит. А вот у меня с этими животными всегда отличные отношения. Все соседские псины уважают меня, что отмечается взмахами хвоста, и даже почти любые встречные, если только у собак хозяева адекватные и не дрессируют животное на агрессию к чужим.
— Пошли со мной! — сказал я, после того, как стало ясно, что собака не бросится на меня.
Я уже не бежал, даже к Шишкову. Напротив, шел медленно. Просто я не знал, что делать с сослуживцем. Ну попробую я прооперировать, а скоро приедут какие службы… КГБ, или российское ФСБ, у которых будут артефакты переноса меня в нормальный мир, так и спросят за то, что добил товарища Шишкова. Ну а дойду до него, увижу умирающего и все равно что-нибудь, но сделаю.
Чем дальше отдалялся от дома и огорода, тем дорожка сужалась. Контраст налицо. Вот она примятая, пожухлая трава, выцветшая после летней жары, а по бокам, папоротники, орешник растет. Мало того, чем ближе к обрыву, тем выше подымается «дорога». На самом гребне надпойменной террасы дорога, которая… переместилась, выше на два метра.
Все чудесатее и чудесатее!
Шишков умер. Наверное, я скотина, но где-то глубоко даже обрадовался этому. Помочь ему не смог бы, а только беспомощно наблюдал за агонией сослуживца. В армии так ни к кому и не привязался по-настоящему, теперь это немного помогает не сойти с ума. Все же мы не столь чувствительны с смертям чужих людей.
— Гав! — Сука только что стояла возле меня, а теперь рванула в сторону, туда, где у берега озера начиналась дубрава, которой ранее не было.
Заяц. Собака погнала большого, хотя на вид и тощего зайца. Такой себе заяц — дрыщ-переросток. Пусть развлекается. А я пока пособираю оружие. Это точно не будет для меня обвинением, когда прибудут люди в погонах или в черных костюмах.
С Шишкова я снял АК-74, а так же два магазина к нему. Сразу перезарядил полный магазин. Еще у него был нож, ну и все. Пошел к убитым мной террористам. Там еще один автомат, один магазин, еще пистолет ПМ с одним дополнительным магазином в кармане убитого. Прямо сейчас хотелось их и раздеть. Впервые появилось желание раздеть мужика. Тьфу! А если я попал мир мужских стрингов и розовых пони? Три раза тьфу и еще раз проверить пистолет, чтобы сразу же застрелиться, если такой кошмар окажется явью.
Одежда на бандитах была качественная, с прорезиновыми вставками, а обувь, так вообще. Мои берцы уже выбрасывать нужно, а тут добротные чоботы, натовские. Не приедут за мной в течении двух часов, точно заберу обувь и скажу, что бандиты босиком бегали.
Захватив мотор, который ранее тащили террористы, я направился к дому. Может будет водка, я бы выпил. Вдохи не сильно то и помогают, все равно нервишки шалят.
— А-ну, нахер пошел! — закричал я, наблюдая, как еще один заяц обхватил на огороде кочан капусты и усердно грызет.
Если тут так много оголодавших зайцев, то хана огороду. Они же сожрут все, сколько бы ни было. А вступать с ними в схватку, так патронов не напосешься.
Мелькнула мысль закрепить сеткой-рябицей четыре секции в заборе, где она была снята и лежала на земле. Но… а оно мне надо? Зайцы? Так я же здесь гость, а в воинскую часть с мешком овощей не пустят. Хотя, какая воинская часть после такого? Уверен, что батя, как бы он не ершился, уже завтра сам приедет меня забирать домой. А сюда, это куда? И вообще, мне нужна психологическая реабилитация, наверное.
— Не ну что ты будешь делать? — закричал я, положил мотор и побежал прогонять зайца, который так обнаглел, что просто переместился в конец грядки и принялся грызть соцветия цветной капусты, моей любимой.
