Корниловъ. Книга вторая: Диктатор (СИ) - Борчанинов Геннадий
Охрану из юнкеров заменила охрана из туркмен, но в остальном обслуга дворца и чиновный аппарат остались прежние. Некоторые так и вовсе ещё с царских времён. Грамотных людей не хватало, чтобы полностью менять состав канцелярии, так что пусть трудятся на благо Родины. Лишь бы не саботировали и не мешали причинять добро тем, кто по какой-то причине вдруг не согласен с линией партии.
Но пока что с линией партии в целом согласны были почти все. Машина пропаганды работала без остановок и промедлений, да и фигура Верховного Главнокомандующего в народе почти сравнялась с прежней популярностью Керенского. Теперь нужно только это всё не пролюбить, играя в войнушку. Тыл гораздо важнее.
И чем больше Корнилов погружался в детали, тем сильнее начинал ненавидеть всё Временное правительство, вместе взятое. Кроме Керенского, арестован был ещё и министр иностранных дел Терещенко. Министр внутренних дел Авксентьев был убит при штурме Смольного, министр земледелия Чернов ушёл в подполье.
Пальбу в Смольном, само собой, объяснили нападением неизвестных лиц и результатом контрреволюционного заговора. А ударники и Манштейн со своими людьми подоспели якобы как раз в тот момент, когда заговорщики расстреляли ВЦИК, после чего завязался бой. Разумеется, в эту версию никто не верил, но именно она была принята в качестве официальной. Зато слухи ползли самые разнообразные.
Таким образом, благодаря чисткам, арестам и расстрелам, состав правительства значительно обновился. Это была уже не коалиция, на которую так рьяно восхищался Керенский, по большей части оно теперь было представлено правыми партиями, умеренными социалистами и беспартийными.
Корнилов, как настоящий диктатор, сосредоточил военную и гражданскую власть в своих руках. Официально министерские портфели он не забирал, но фактически подчинил себе военное министерство, морское и министерство внутренних дел, полностью забирая под свой контроль всех силовиков.
Министерство иностранных дел мог бы возглавить бывший царский министр Штюрмер, известный своим упрямством по отношению к союзникам и неприятием оппозиции, но буквально накануне переворота он скончался в тюремной больнице. Милюков всеми способами намекал, что желает вернуться на пост министра, но снова допускать его в правительство Верховный не захотел. Вместо него министром оказался назначен его бывший помощник и директор второго департамента МИД барон Нольде.
На пост министра земледелия взамен сбежавшего Чернова назначен был Александр Чаянов, учёный-агроном и бывший товарищ министра земледелия.
Генерал решил, что лучше будет назначать на такие должности специалистов, а не просто популярных политиков. В конце концов, это и сгубило Временное правительство. Министерские посты делились между собой, словно награбленная добыча, распределялись по старшинству в зависимости от возможного влияния и политического веса. Ну и, разумеется, в зависимости от того, сколько финансов потенциально может пройти через министерство и прилипнуть к рукам.
Этими назначениями Корнилов однозначно настроил против себя некоторых влиятельных людей, ожидавших от него несколько другого подхода к выбору министров, но Верховный предпочёл сделать так, а не иначе, прекрасно понимая все возможные трудности. Коррупция пронизывала общество сверху донизу, и генерал знал, что побороть её почти невозможно, но пытаться всё-таки стоит, даже с риском для жизни.
Да, опасная затея, особенно сейчас, во время войны. Царя скинули за меньшее, но у царя в самый нужный момент не оказалось никого, кто встал бы на его сторону против придворной камарильи, а у генерала Корнилова всё-таки есть верные люди. Так что генерал больше опасался покушений, а не попыток очередного переворота.
Бывшие царские жандармы и сотрудники Охранки после небольших проверок их деятельности пополняли ряды КГБ или снова выходили на прежние должности, ловить распоясавшихся уголовников, от широты души или ради вредительства выпущенных Временным правительством. Порядок, обещанный Корниловым, нужно было восстанавливать, и полиции теперь выдавались широчайшие полномочия, вплоть до расстрела на месте.
Царская охранка и вообще система исполнения наказаний отличалась необыкновенной гуманностью, непонятной генералу. Да и в целом подход с тюрьмами-централами скорее вредил, навсегда погружая оступившегося человека в мир криминала. А слишком мягкое наказание для политических, по факту — за измену Родине, развращало и привлекало в ряды революционеров абсолютно всю недовольную хоть чем-то молодёжь. Корнилов намеревался это изменить.
Вопросов, требующих внимания, было гораздо больше, чем мог вообще ухватить один человек. Да и компетентных специалистов в целом не хватало, и это во многом объясняло те пляски на граблях, устроенные советским правительством в первые годы после революции. Когда руководить действительно важными направлениями ставили людей с тремя классами образования, но зато с дореволюционным стажем в партии. Верных, а не умных. Где-то это срабатывало, где-то — нет. Верховный же хотел сделать наоборот, поставить на ключевые посты умных, а уже потом, кнутом или пряниками, сделать из них верных. Тех же, кто не способен будет принять новые реалии — придётся снимать, так что кадровые перестановки в стране ожидались глобальные и масштабные.
Но курочка клюёт по зёрнышку, и всё это предстоит делать постепенно, медленно нагревая воду в банке с лягушками, а не бросая их в кипяток. Иначе не защитит никакое КГБ. Политика это в целом искусство балансировать на острие ножа, продвигая при этом собственные идеи. Керенский пытался только балансировать, за что и поплатился.
Корнилов подписал очередной документ, приравнивающий железнодорожников к военнослужащим, и устало откинулся на спинку кресла. Викжель, профсоюз железнодорожников, активно сопротивлялся таким нововведениям, вплоть до угрозы всеобщей забастовки, но всё же понимал, что церемониться с ними генерал не станет. Так что железные дороги с этого момента переходили на военное положение, со всеми вытекающими. И значит, военно-полевые суды теперь могли выносить приговор не только сбежавшему с поля боя солдатику, но и сердобольному железнодорожнику, посадившему его в вагон с углём. Генерал осознавал, что ситуацию целиком это не исправит, но хотя бы немного помочь могло.
Во многом вообще приходилось обходиться полумерами. Не так, как правительство Керенского, но всё-таки. Всех виноватых не пересажаешь, этак придётся как в анекдоте про математика, огораживать себя колючей проволокой и объявлять, что это все, кто снаружи, теперь за решёткой. Но хотя бы самых рьяных воришек и жуликов урезонить получится. Жиреющие на леваке и контрабанде интенданты и начальники военных складов уже отправляются валить лес и строить дороги, и вскоре к ним присоединятся многие гражданские чиновники.
Генерал Корнилов вновь почувствовал, что взвалил на себя непосильную ношу. Нужно срочно было искать себе помощников, на которых можно будет скинуть часть обязанностей, иначе он просто сгорит на работе. Он хоть и подписывался как Железный, но работоспособностью Железного Феликса не обладал, и уже сейчас начинал чувствовать, что зашивается с делами. Команду, которую он подобрал себе для спасения России, срочно требовалось расширять, там пока были представлены, в основном, военные, а вот гражданских специалистов, кроме Кирова и Завойко, просто не было.
И он принялся усиленно вспоминать, кого можно привлечь к работе на той или иной позиции. Многое путалось, многие фамилии всплывали из более ранних или поздних эпох, некоторых привлечь было нельзя по политическим причинам, как, например, нынешних большевиков. Но всё же генерал старался и продолжал напрягать память. Кадры решают всё.
Глава 5
Певческий мост
Буквально на следующий же день аудиенции затребовали послы союзных государств. Видимо, по каналам МИДа ясности добиться не удалось, и сэр Бьюкенен вместе с месье Нулансом решили пообщаться лично с генералом Корниловым. Решения Верховного далеко не во всём совпадали с их интересами. Особенно открытый отказ Корнилова от дальнейших наступательных операций и переход к обороне.
