КОТ и К°. Книга первая. На руинах нового мира (СИ) - Артемьев Юрий
Я оказался весь забрызганный кровью, а бугай, как мешок упал у моих ног. Это девчонка умудрилась дотянуться до «ТоТоши» и произвести снайперский, или скорее киллерский, контрольный выстрел в голову. После выстрела она уронила голову на траву газона и потеряла сознание.
И что мне делать? Хрен его знает. Свидетелей нет, несмотря на то, что мы во дворе жилого дома, а на часах ещё совсем не поздний вечер.
Я стою с импортным револьвером в руке. В ногах у меня валяется один труп, а чуть поодаль на земле, лежит маленькая девочка с огнестрельным ранением.
Вот она нынешняя реальность… Или действительность. Не знаю уж как правильно назвать… Но при первом же выстреле все зеваки исчезают. Либо убегают, куда глаза глядят, либо отворачиваются. Чтобы глаза не глядели туда, где опасно…
А кому охота шальную пулю получить, к тому же ни за что ни про что? Наверное, никому. А свидетеля, за проявление излишнего внимания к происходящему, легко могу перевести в разряд потерпевших… посмертно…
Я убираю револьвер себе в карман куртки. Подскакиваю к девчонке. Нагибаюсь к ней, переворачиваю лицом к себе, приподнимаю голову повыше. Кажется, она пришла в сознание. Ресницы её вздрогнули. В голубых глазах, глубоких, как дно самого глубокого колодца, застыли слёзы. На губах кровавая пена. Но дрожащие губы упрямо шепчут: «Помоги!».
Я оглядываюсь вокруг. Никого. Даже окна в домах, как будто слепые, с наглухо зашторенными провалами черных стёкол. Никакого движения.
Чёрт возьми! Я поднимаю девчонку на руки. Вот ведь как… Маленькая, но тяжёлая.
Со стороны сцена наверно замечательная.
Я держу на руках окровавленную школьницу, которая продолжает сжимать в хрупкой детской руке большой чёрный «ТТ». Оба перемазаны в крови так, как будто свинью только что зарезали и внутри её сидели. Цирк! Жуть! Чёрти что…
Быстро захожу за угол. Моя зелёная «Копеечка» стоит и ждёт меня. А вокруг по-прежнему никого. Даже странно. Открываю дверь мизинцем левой руки и кладу, почти роняю безвольное тело на заднее сиденье.
Сажусь за руль. Ключ в замок зажигания. Движок с ходу набирает обороты. Первая передача. Газ. Стартую. Колёса с визгом сжигают резину об асфальт. Вторая, третья… Вперёд!
Куда? Да куда подальше. Лишь бы подальше отсюда, от этого двора, от этого дома. А ещё лучше покинуть территорию этого отдела милиции и переместиться куда-нибудь в другое место. И лучше если подальше от моего отделения. Меня там могут опознать по машине… Тут же недалеко. А если через мост перескочить… То, вообще можно попасть в другой округ… Вот такими лоскутами нам территорию нарезал кто-то сверху. Сам чёрт не разберёт, где чьё… Только мы в этом и разбираемся… Свою и соседнюю территорию надо знать чётко, чтобы не вешать на себя чужие висяки, а своего глухаря, если что, то можно и соседям втихаря подкинуть…
Пару улиц вперёд. В переулок налево. Направо на мост. Прямо. С моста направо… Опять прямо. Снова налево.
В незнакомом глухом дворе я вышел из машины. Открыл багажник и поменял свои левые номера, снятые пару лет назад с чужого погибшего «Запорожца», на другие, такие же левые. Снятые с другого погибшего чуда, того же украинского завода «Коммунар».Снова сажусь за руль. Сворачиваю на набережную. Теперь вперёд и подальше. Там через пару километров есть тихое местечко. Включил магнитолу. Там что-то булькает. Импортное, бессмысленное, ненавязчивое. Сойдёт для фона…
В этот момент мой висок холодит металлом, а девичий голос с надрывом спрашивает меня:
— Куда ты меня везёшь?
Моя реакция опять сработала быстрее мысли. Моя рука с рычага коробки передач идёт резко вверх, голова в сторону. Удар по пистолету, и тот летит на коврик перед правым передним сиденьем. Локоть машинально бьёт назад. С заднего сиденья доносится стон. А мы уже почти доехали. Ещё немного и я сворачиваю с дороги. Оборачиваюсь назад:
— Тебе чего, в жизни острых ощущений не хватает, а?
Мне в ответ, зажимая рукой расквашенный моим локтем нос:
— Дурак!..
— Извини!..
Мне её от души жалко.
Но тут я уже совсем не виноват. Это всё вколочено в меня уже на уровне рефлексов. Есть опасность? Устраняй! Быстро и чётко.
А не фиг было мне к башке ствол приставлять. У меня голова не для этого на плечах растёт…
А ещё я в неё ем…
* * *
— Ты как? — спрашиваю я.
— Да ничего…
— Как рука?
— Шевелится… — она пошевелила пальцами. — Только больно… очень… А куда ты меня везёшь?
— Да, никуда. Так просто, катаюсь… Тебе врач нужен, наверное!
— Нет. Не нужен… Там сзади… Мне кажется, пуля прошла насквозь…
Я слегка, стараясь не причинять лишнюю боль, прощупал её плечо. Да, действительно, рана сквозная. Девчонка шипит от боли.
— Это лучше, что навылет прошла.
— Мне от этого не легче.
— Я здесь живу неподалёку. Поедем ко мне. Там я попробую тебе помочь.
— Ты в зеркало на себя посмотри!
Я посмотрел. А она права. Всё лицо у меня в кровавых брызгах. Некоторые брызги я уже успел размазать.
— Я пойду к реке. Приведу себя в порядок. Не уходи никуда.
— А куда я пойду в таком виде.
А она мне нравится. В таком состоянии, с дыркой в плече, а ещё и шутить пытается. Оставив машину на тротуаре, я спустился к реке по каменным ступеням. Набережная в этом месте была пешеходной. Но пешеходов в ближайшей видимости что-то не наблюдалось. Видимо — не сезон…
Используя мутную коричневую воду с обязательной для нашего города масляно-бензиновой плёнкой, я умылся и кое-как почистил одежду. Когда я вернулся к машине, то увидел, что моя пассажирка уже успела забраться на переднее сиденье. «ТТ» с коврика исчез. Я открыл багажник и достал старую куртку, которую использовал при ремонте автомашины. Я протянул куртку своей пассажирке:
— Надень!
— Она же грязная.
— Чище, чем ты.
Из кармана я достал платок и кое-как оттёр ей лицо.
— Свою куртку снимай! Она вся в крови.
Она послушно расстегнула молнию на куртке и сняла её. Под курткой у неё ничего не было. То есть сверху ничего. Снизу лосины, а сверху…
Пожалуй, она постарше, чем я подумал вначале. Лет четырнадцать-пятнадцать, не меньше. Грудь ещё не совсем развита, но уже видно, что не мальчик, а девочка… И даже видно, что не маленькая девочка. Меня она совершенно не стеснялась. Снова протягиваю ей куртку:
— Немного великовата, но на первое время сойдёт.
— Куда это?
Она указала на кучу окровавленных тряпок лежащих у её ног, имея в виду свою бывшую одежду.
— Выброси в окно!
Послушный ребёнок моментально исполнил моё указание. Ну, чем не примерная девочка?
— А в чём я домой пойду? В этом?
— После разберёмся. Поехали!
Пока мы приводили себя в порядок, уже заметно стемнело.
Сумерки.
Не день и не ночь. И даже не вечер. Просто сумерки. Странное время… сумасшедшее.
Домой ко мне мы попали без приключений. Даже странно для такого насыщенного приключениями дня. Когда за моей спиной захлопнулась входная дверь, я почувствовал, как напряжение покидает моё тело. Но с другой стороны, мысль о том, что всё только начинается, не покидала меня.
— Что у тебя есть?
— А что тебе надо?
— Ну, йод, бинт… аптечка…
— Сейчас посмотрю…
Пока я рылся в поисках каких либо медикаментов, в ванной журчала вода. Бинт я не нашёл, но зато нашёл йод, стрептоцид, вату, а к тому же порвал чистую простыню на длинные белые лоскуты. Этого, наверное, хватит…
Одежда валялась на полу ванной комнаты. Всё в одной куче — лиловые лосины, босоножки, размером, как с золушкиной ножки, и моя грязная куртка грубого мужского 56-го размера. Сверху эту кучу венчали белые трусики с цветочным рисунком и надписью: «Friday».
«Ну, здравствуй, Пятница! А я теперь наверно — Робинзон Крузо…»
— Отвернись! Не смотри на меня!, — сердито буркнула она.
— Ага, а бинтовать тебя я буду с закрытыми глазами, и на ощупь, да? Хочешь, я ещё и свет погашу?
