Удар акинака (СИ) - Логинов Анатолий Анатольевич
— Скажи мне, Сима, как такое могло произойти? Я же им доверял, а они…, — наедине с любимой женой «суровый» Михаил мог позволить себе расслабиться. — Тот же Сахаров с Куропаткиным уверяли меня, что наших войск которые уже там сосредоточены, хватит чтобы разбить все остальные армии. Причем одновременно. И железнодорожники заверяли, что в любой момент готовы перевезти сколько будет необходимо дополнительных сил. И вдруг, когда японцы напали, выясняется, что железная дорога во многих местах до сих пор однопутная. Куда пропали деньги, выделенные на ее улучшение — никто не может сказать. А войск оказалось намного меньше, чем необходимо, и перебросить подкрепления быстро невозможно. И приходится мне просить старого, ушедшего на покой князя Хилкова заняться наведением порядка на дороге… Про флот и говорить не хочется. Неожиданно выясняется, что у японцев есть не просто флот, а хорошо вооруженный мало уступающими нашим по качеству английскими кораблями. По количеству судов вообще сильнейший в Тихом Океане. Черт знает, куда все это время смотрели все наши разведчики, штабы и дипломаты… Верить никому нельзя, — искренне удивлялся молодой император.
— Мне — можно, — ласково улыбнулась императрица, которую даже новая беременность нисколько не портила. — Ты же проверял своих солдат и субалтерн-офицеров, которыми командовал? Почему сейчас удивляешься?
— Так то — солдаты, они… Они как дети, только взрослее, — печально усмехнулся в ответ Михаил. — А это же государственные мужи, почтенные и солидные, по возрасту меня превосходящие… мудрые старцы.
— Мудрость не всегда приходит с возрастом, — погладив мужа по волосам, словно маленького ребенка, философски заметила Виктория. После чего отошла к маленькому поставцу в углу кабинета, открыла его и собственноручно налила в небольшую рюмку «столового вина номер двадцать один». Вернулась к сидящему и мрачно смотрящему прямо перед собой императору, поставила перед ним рюмку. Михаил молча взял ее, выпил одним глотком, выдохнул и рассмеялся.
— Спасибо, Сима, милая. Мне только рюмочки и не хватало. Теперь снова за работу. Ах, Сима, Сима. Как бы мне хотелось оставаться просто великим князем…
— На все воля господа нашего, — серьезно ответила Виктория. — Так что ты думаешь делать? НикНика менять?
— Зачем? Он пока вполне справляется. Генералов оплошавших поменяет сам, я ему полномочия дал. Но флот из его командования надо изымать. И на флот настоящего боевого адмирала ставить. Я бы Иессена поставил, но против правил службы получится. Начнутся интриги против «выскочки» вместо боевой работы, да и НикНик его задавит своим авторитетом. Поэтому, пожалуй, отправлю туда Рожественского. Начальник морского главного штаба, авторитетный адмирал. С НикНиком в хороших отношениях, но командовать собой не даст.
— А эскадру усиления кому поручишь?
— Думаю Макарову, все же основой эскадры его броненосцы и крейсера будут.
— Погоди, милый. Ты говорил, что лучше Макарова в особенностях службы на севере никто не разбирается? — спросила вдруг императрица.
— Так и есть, — согласился царь.
— Теперь подумай — мы его с Северного флота уберем, а если вдруг наш дорогой дядя Джорджи в войну вступит, кто будет этим флотом командовать? Нет уж, милый, оставь своего Макарова на месте. Да и командующего Балтийским флотом снимать не стоит — пусть тоже готовится.
— Хорошие идеи, — согласился Михаил. — Небогатова и Макарова оставляем… А вот кого тогда послать? Дубасова бы послал, но он неважно себя чувствует последнее время… Идея. Сандро послать… Звание соответствует, Черноморский флот и без него переживет.
— А почему бы и нет? Яхту свою ты в боевой состав передал, — не преминула слегка упрекнуть мужа Виктория, — вот пусть он ее и забирает.
— Сима, не начиная снова, — нахмурился Михаил, но увидев, что жена откровенно смеется, заулыбался в ответ. — Шуточки у тебя, принцесса…
— Ты смотришь в эти минуты… как это по-русски? Вспомнила. Грозно, — объяснила Виктория.
Вообще, у Михаила Александровича яхта уже была — «Зарница», небольшая, чуть больше двухсот тонн водоизмещением, не слишком скоростная, купленная у герцога Лейхтенбергского семь лет назад. Царь считал, что ему вполне достаточно. Но придворные уверяли, что императору необходимо что-то более престижное. Вот и появилась у его величества яхта-крейсер «Алмаз». Которую он и передал в состав идущей на подкрепление Тихоокеанского флота эскадры…
Кают-компания «Алмаза» сразу показывала всем гостям, что корабль этот, хотя и числится в списках флота крейсером второго ранга, на самом деле является яхтой его императорского величества. Помещение, обставленное кожаной мягкой мебелью, зеркала, персидские ковры, рояль фирмы «Стенвей» и шахматные столики с выложенными на столешнице клетками из эбенового дерева и слоновой кости — роскошь, недоступная обычным боевым кораблям. Впрочем, эта роскошь нисколько не мешала превращению корабля, при необходимости, в крейсер третьего ранга. Небронированный, но весьма кусачий, вооруженный, при необходимости, тройкой стодвадцатимиллиметровок, полудюжиной семидесятипятимиллиметровок и тройкой пушек Гочкиса, способный догнать большинство торговых пароходов. Конечно, если вдруг поступит приказ. Пока же приказ не появился и «Алмаз» продолжает находиться в статусе императорской яхты. Вот только императору сейчас не до путешествий по морям и потому стоит яхта-крейсер на рейде Кронштадта. А команда занимается привычными морскими делами под привычный же звон судового колокола, отбивающего склянки. А свободные от вахты офицеры, как обычно, проводят досуг в кают-компании.
Вот и сейчас в кают-компании сидели за шахматами лейтенант Николай Саблин-второй и мичман Михаил Поггеполь, за роялем негромко наигрывал мелодию популярного романса «Утро туманное» мичман Соболевский. А сидящий в углу, у журнального столика лейтенант, князь Белосельский-Белозерский, читал газеты. Со стороны было заметно, что с каждой прочитанной газетой, которую он нервным движением откладывал в сторону, настроение князя портилось все больше и больше. Расположившийся за обеденным столом и пивший чай коллежский асессор Булатов, судовой врач, наблюдая за все более мрачневшим лицом князя, не выдержал и негромко попросил:
— Эспер Константинович, не читали бы вы перед завтраком свежих газет. От чтения плохих новостей аппетит пропадает, а потом из-за этого здоровье портится…
— Так ведь других новостей нет, одни дурные, — громко ответил Белосельский-Белозерский. По случайному совпадению к этому моменту Соболевский отыграл последние аккорды и в наступившей тишине реплику князя услышали все. Даже шахматисты отвлеклись от игры, подходившей, надо заметить к проигрышному для лейтенанта Саблина эндшпилю.
— Что-то вы слишком близко все к сердцу принимаете, Эспер Константинович, — вступил в разговор Саблин, радуясь возможности прервать проигрышную партию. — Напали на нас япошки, ну и что? Побьем в конце концов, не первый раз воюем. Петра Ивановича можете расспросить, он вам расскажет, как мы их в прошлый раз раскатали.
— Не стоит кивать на прошлое, — возразил Белосельский-Белозерский. — Тогда нас поддерживали французы и германцы, а англичане не вмешивались. Теперь посмотрите сегодняшние новости. По всем раскладам же настоящий канун Крымской войны напоминает. Англичане японцам корабли поставили, команды обучили и активно их поддерживают. Французы…
— Французы — наши союзники…, — перебил князя Саблин.
— Но если внимательно почитать газеты и послушать, о чем говорят в Морском Собрании о последних новостях от наших дипломатов оттуда? — ответил вопросом Эспер. — Французы первыми заявили, что наши союзные отношения относятся только к Европе. А еще, напомню, поддержали англичан, когда те начали протестовать против действий наших крейсеров-купцов в Красном море. Так что французикам мы нужны только для войны против германцев, остальное их не интересует.
— А что вы скажете о германцах, Эспер Константинович? — заинтересовался разговором Поггеполь. Саблин удовлетворенно ухмыльнулся, осторожно снимая фигуры, одну за другой, с доски. Теперь можно будет утверждать, что игра шла к ничьей и только князь со своими пророчествами этому помешал.
