Мамба в СССР. Черный курсант (СИ) - Птица Алексей

Я в гордом одиночестве сидел за небольшим, чисто для двоих столиком и завистливо смотрел на мужиков, что тискали тонкие и не очень ручки своих дам, а то и обнимали за талию. Эх, вся надежда на водку! Может, она отобьёт всё накопленное желание?

А вот и она, как говорится: святая водица! Два небольших, принесённых официантом графинчика соскочили с подноса и уютно устроились посередине стола. Вслед за ними спрыгнули бутерброды с чёрной икрой и салат. Красота!

Антуанетта (а по паспорту обычная Антонина) и Эльвира (наречённая своими родителями красивым именем Алла) стояли в самом начале зала и усиленно всматривались в лица проходящих мимо людей, словно ожидая своего кавалера. Дальше входа их не пускал швейцар, которому требовалось «отстегнуть», однако денег у девушек пока не было. Вся надежда: найти подходящего клиента, чтобы заработать себе на новые джинсы или платье. Да и просто на лёгкую жизнь, не горбатясь за станком или в заводской конторе, а то и в колхозе.

Антонина — пухленькая девушка совсем небольшого роста — имела голубые глаза, вздёрнутый кверху носик и тёмные, стриженные «под Мирей Матье» волосы. Алла была её прямой противоположностью: натуральная блондинка обладала длинными шелковистыми волосами и стройной фигурой, да и ростом была чуть выше среднего.

Увидев пробегающего мимо них знакомого официанта, они в унисон махнули ему руками. Тот заметил и, опустив свой пустой поднос книзу, неторопливо подошёл вплотную к девушкам.

— Мишель, — на иностранный манер обратилась к нему Антонина, — как сегодня с клиентами, есть?

— Мало. Сегодня все со своими: кто с жёнами, кто с любовницами.

— А вон тот? — Алла осторожно указала в сторону шикарно одетого европейца.

— Иноходец он, вы ему не интересны, — усмехнулся парень. — В общем, голяк.

— Точно голяк? Или есть кто? — настойчиво пытала официанта Антонина. — Вон негр сидит одиноко. Как думаешь, у него деньги есть?

— А, этот квазимодо со шрамом?! Сегодня только из Африки приехал. Эфиоп, говорят.

— Из Африки… — разочарованно протянули девушки.

— Да, не из США, а из Эфиопии или из Сомали. Хрен их разберёшь, этих негров, но точно не американец. Говорит на ломаном, похож чуть ли не на раба, да и вообще странный какой-то. Ещё и шрам во всю харю страшный. Да и насчёт денег тоже пока ничего не скажу. Сейчас схожу к нему, принесу еды и заодно аванс возьму. А то всякие бывали: денег нет, а он понабирает самое дорогое, сожрёт всё и после лишь руками разводит: ноу мани, ноу мани! Потом столько возни: милицию вызвать, консула из посольства. Негры, а блин ушлые словно евреи. Уроооды…

— Да? Ммм, не хотелось бы с негром, но если он богат, то…

— Ладно, девчонки: если у него деньги есть, то я вам маякну.

Девушки хмыкнули, знали они, как он «маякнёт»! Потом делиться с ним заработком придётся, но другого выхода у них всё равно не было. Не на улице же стоять? А в саму гостиницу без гостя не попасть, и никакой швейцар тут не поможет. Сложно, короче, всё! Проще через Мишу: денег, конечно, жалко, зато верняк.

Официант развернулся и умчался на кухню получать заказ. Забрав водку и салат с бутербродами, он потрусил к негру. Тот глазел по сторонам так, как будто видел чистые столы впервые в своей жизни. А может быть, так оно и было. Он же из Африки, а не из США. Сгрузив на стол выпивку и принесённые блюда с закусками, Миша прогнусавил по-английски:

— Горячее будет чуть позже. Но вам нужно оплатить половину заказа, у нас тут такие правила.

Я поморщился: знаем мы, какие у вас тут правила! Врун несчастный! Заглянув в бумажник, я прикинул наличность, которую взял с собой в ресторан. Денег я обменял немного. 67 копеек за доллар — это всё же грабёж! Вот оно советское равноправие! Перед рублём все равны: и доллар, и фунт, и рупия. Ладно, переживу.

— Сколько?

Официант назвал сумму. Раскрыв свой портмоне, я отслюнявил ему деньги и тут же убрал бумажник обратно. Однако краем глаза уловил, как этот подавальщик блюд, вроде бы просто перекатившись с пяточки на носок, незаметно подался вперёд и заглянул в портмоне, оценивая его содержимое. Вот же, козёл!

Убедившись в моей платёжеспособности, официант радостно ускакал, рассказывать об этом своему начальнику или ещё кому-то…

…На самом деле, успешно выполнив свою миссию, Миша мчался к томящимся в ожидании девушкам.

— Девчонки, клиент в норме! — поделился он с ними радостной вестью, предвкушая получение не только чаевых, но и какой-никакой денежки за чужую любовь. — Деньги у него есть, желание, судя по всему, тоже: он тут одну дамочку буквально проел глазами.

— Миша, намекни ему!

— Окей, сделаю, но повезёт лишь одной.

— А может, он и двоих потянет?

— Я бы вам не советовал, девушки, а то обманет ещё. Негры, они такие.

— Да, ладно тебе, не хуже кавказцев, а то и лучше.

Миша только рукой махнул и снова помчался в кухню, по пути отдав деньги администратору. Забрав горячее, он метнулся к скучавшему за бутербродами негру.

Но тот даром времени не терял.

Налив себе полную рюмку лимонной водки, я с сомнением посмотрел на её желтоватый цвет, размышляя над тем, что за краситель туда вбухнули. Советскую водку я ещё ни разу не пил: в прошлой жизни не успел, а в этой пока не довелось. А водка, которую довелось попробовать на заре своей первой молодости, хорошим качеством не отличалась: то голова наутро раскалывалась, то жёсткая, как наждак, то нефтью какой-то воняет. В общем, говно, а не водка! Но на дорогую денег не было. Студент, что с меня взять…

Поднеся рюмку к губам, я резко выдохнул, одним махом опрокидывая в себя её содержимое и ожидая состояния из серии: я — дракон огнедышащий! Однако к своему удивлению почти ничего не почувствовал! Водка мягко стекла в желудок и оставила после себя приятное лимонное послевкусие. Закусив бутербродом, я налил себе ещё и снова махнул её в себя. Тут, главное, не напиваться.

В это же время за соседним столиком сидели двое: новый сотрудник дипконсульства США в СССР Яков Джейбс и американский журналист Стив Хир. Последний приехал в СССР на Олимпийские игры в качестве спортивного комментатора. Правда, Стив приехал в Союз не как представитель США, а как журналист из Канады. Благо двойное гражданство позволяло прибегнуть к подобным ухищрениям. Оба не торопились в Москву, остановившись пока в Ленинграде.

— И тут эти негры, — буркнул Джейбс, мотнув головой в сторону темнокожего посетителя, который увлечённо пил водку и заедал её бутербродами.

— А?! — повернулся Стив Хир. — Да и хрен с ним, напьётся, будет буянить. Приедет местная полиция, накостыляет ему по шее и заберёт в участок.

— Ты ошибаешься, Стив! Для советских он такой же иностранец, как ты или я. Никто его здесь и пальцем не тронет, лишь пожурят, оштрафуют, дадут протрезветь и отправят обратно в его номер.

— Да? Ну и идиоты эти советские! Нигер, он везде нигер.

— Да ты расист, Стив! — сделал нарочито удивлённые глаза Джейбс.

— От расиста слышу, — хохотнул Стив и плеснул себе в рюмку водки.

— Все мы в Америке расисты! — усмехнулся в ответ Джейбс и тоже плеснул себе в рюмку столичной. — Советские поставили себе целью осчастливить свободой всю Африку. Да видно невдомёк им, что это бесполезно. Бессмысленная трата ресурсов и денег. Ничего они от них не получат. Может, только бананы чёрные, и то сомневаюсь.

— Ха, конечно, от чёрных только чёрное. Вот чёрные бананы и получат! Да ещё негры скажут, что самые лучшие и вкусные — это чёрные. У них же здесь ничего нет из фруктов. Яблоки да груши мелкие, особый шик — мандарины. Представляешь, у них даже апельсины в магазинах не продаются.

— Да не хожу я здесь по магазинам. Вечно какой-то странный тип на хвосте висит, — раздражённо бросил Джейбс.

— А вот мороженное тут вкусное.

— Одним мороженым сыт не будешь! Давай лучше выпьем, — и они слегка чокнулись рюмками.