Лайон де Камп - Стрелы Геркулеса
— Значит, здесь ты и выучил греческий?
— Именно так. А также оскский и финикийский. Фея, приглядывавшая за моим рождением, подарила мне способности к языкам. Ты не мог бы… Храни нас, Валетудо, взгляни на этих людей!
На дороге, ведущей к Кумам, появилась толпа: слуги, присматривавшие за вьючными животными внизу у тропы, ведущей к пещере предсказательницы, жрецы Сивиллы, паломники — женщины и старики, а также крестьяне и горожане. Услышав вести о победе, они шли поздравить победителей. Среди них выделялся ярко-алый плащ землевладельца Требатия.
— Это переходит всякие границы! — кричал он. — Моя чудесная колесница разбита и испачкана кровью и грязью! Кто дал тебе право, зловонный варвар, свободно распоряжаться моим имуществом?
Кельт поднял на него глаза.
— Ты обращаешься ко мне? — Мягко произнес он, поглаживая рукой рукоять меча. — Просто когда идет битва, нужно использовать любую возможность…
— Замолчи, и позволь мне продолжить, — гневно заговорил римлянин. — Ты, мой добрый Требатий, трусливо прятался в пещере Сивиллы, в то время как остальные участвовали в сражении. И теперь у тебя хватает наглости выражать недовольство по поводу того, что колеснице в твое отсутствия нашли великолепное применение?
— Откуда мне было знать, что здесь происходит? — ответил Требатий. — Когда я вышел от пророчицы, все было уже кончено. Но этот хам — расхититель гробниц…
— Этот человек гораздо лучше тебя.
Толпа поддержала его громкими криками:
— Бросить Требатия воронам!
— Требатий прятался в пещере, когда герои храбро сражались!
— А не устроить ли Требатию веселое купание?
— Вы не посмеете! — взревел Требатий, вскочил в колесницу и дернул поводья. — Прочь с дороги, мразь!
Он яростно стегнул лошадей и на бешеной скорости ринулся сквозь рассыпающуюся толпу.
Над окровавленным телом дяди безудержно рыдала молодая женщина из Мессаны. Из толпы вышел пожилой мужчина с венком на голове.
— Слушайте! — начал он. — Я Авл Геллий Мутилис, архонт Кум. Блестящая победа спасла нашу святыню от ужасного и трагического осквернения нечестивцами. Клянусь Небесными Близнецами, каким образом удалось сплотиться у святыни толпе людей разных племен, говорящих на разных языках? Как вам удалось одержать победу над хорошо вооруженными, закаленными в схватках разбойниками, имеющими численное превосходство?
Корнелий Арвинна пожал плечами.
— Тарентийцы уговорили их не убегать, а я сказал, что надо делать. В конце концов, я римский всадник.
— Это звучит чудовищно просто и вместе с тем великолепно. Будучи главой магистрата Кум, я приглашаю всех наших спасителей — всех тех, кто принимал участие в битве — на пир, который состоится сегодня вечером в здании городского совета. Это весьма скромно, однако лучшее из того, чем мы можем отблагодарить вас.
— Спасибо, — сдержанно произнес римлянин. — А тем временем не догадался ли кто-нибудь принести сюда немного вина? После битвы сильно пересыхает горло… Ну вот, так лучше!
Зопирион с удивлением заметил, что солнце собирается перебраться на западную часть небосвода. Со времени их аудиенции у Сивиллы прошло, по меньшей мере, два или три часа. Молодая женщина продолжала плакать. Вокруг нее стояло трое: два раба и крепкий телохранитель, принимавший участие в сражении с пиратами.
— Милая девушка, не могу ли я помочь вам? — Застенчиво сказал Зопирион. — Я знаю, что этот человек был вашим дядей.
Она подняла на него полные слез глаза.
— Спасибо, чужеземец. Я не знаю, что делать. Как мне теперь привезти тело дяди Нестора домой?
— Разве нельзя похоронить его здесь?
— Клянусь двумя богинями, нет! Это будет ужасно! Его дух никогда не успокоится, если он не будет похоронен в фамильном склепе в Мессане, и он будет вечно преследовать нас. Но теперь…
— Значит, сначала его нужно отвести в Кумы. Как вы сюда добирались?
— Я ехала на осле, остальные шли пешком.
— Можете сесть на моего мула: это слишком длинный путь для молодой девушки.
Девушка с сомнением посмотрела на него.
— Я не знаю…
— Вам нечего бояться. Я Зопирион из Тарента, смиренный последователь Пифагора, а это — Бризон, архонт нашего города. Подтвердите, о архонт, что эта юная леди может доверять нам.
— Милая девушка, — начал архонт. — Не знаю, как вас зовут…
— Коринна, дочь Ханта. Если этот молодой человек с вами, архонт, значит, он — честный человек.
Жители Кум раздевали погибших пиратов и сжигали обнаженные тела, рубили кустарник для костров. К тому времени, как трое тарентийцев вместе с Коринной и ее спутниками двинулись в путь по дороге, идущей вдоль побережья, над погребальными кострами поднялись потрескивающие языки яркого пламени и столбы густого темного дыма, а по окрестностям разносился запах горелого мяса.
По дороге в Кумы Зопирион шел рядом с ослом, на котором ехала Коринна. Телохранитель девушки шел впереди них и вел в поводу мула, принадлежащего Зопириону, на спине животного покачивалось в такт его движениям мертвое тело.
— Даже не представляю, как я доберусь до Мессаны, — произнесла Коринна обеспокоено. — Женщине невообразимо трудно путешествовать в одиночестве. Обычно все устраивал дядя Нестор.
— А как же три твоих спутника?
— Софрон, похоже, хороший парень, — кивнула она в сторону телохранителя. — Вряд ли он попытается меня обесчестить, но этот киприот слишком глуп, чтобы что-нибудь предпринять.
— Рабы? Не нужно объяснять, что они из себя представляют. Ты видел, как беспомощно стояли все трое, пока ты не объяснил им, что нужно сделать.
— А каким образом вы добирались сюда из Мессаны?
— На корабле капитана Страбона. Завтра он планирует отплыть домой.
— А мы пришли по суше, через Венерию и Аквилонию.
— И как протекало путешествие?
— Достаточно гладко, за исключением того, что нам удалось ускользнуть из-под носа разбойников Мальенты и пережить снежную бурю в Тифатских горах. И, конечно, дороги Италии, если их можно так называть. Они больше походят на козьи тропы. Я поражаюсь, как ты, юная девушка, решилась пуститься вместе с дядей в такое путешествие?
— Он мне не дядя, а сопровождающий.
— Да? — Удивленно поднял брови Зопирион.
— Я… Я хотела узнать, как мне вернуть своего ребенка. И не смотри так испуганно. Я почтенная женщина, дважды была замужем. Один раз овдовела, второй раз развелась.
— Клянусь Землей-матерью, ты выглядишь слишком молодо даже для одного замужества!
— Ерунда! Это все ваша тарентийская галантность! Мне скоро двадцать — я почти старуха!
— Значит, мои глаза меня обманывают. А где твой ребенок?
— После смерти моего первого мужа я вернулась в отчий дом и попросила отца подыскать мне мужа поинтереснее. Бедный Аристей был милым, но ужасно скучным.
— Боюсь, что многие мужчины таковы, — заметил Зопирион. И добавил со злобной улыбкой: — И ты быстренько нашла преемника, не так ли? И что, он оказался более интересным?
— Сначала я так и думала. Но любовь похожа на зеркало. Когда ты его поворачиваешь, все приобретает противоположный смысл.
Коринна замолчала. Зопирион, шагая рядом с ней, чувствовал себя весьма неловко и затруднительно. Немного поразмыслив, он пришел к выводу, что грустное выражение исчезнет с лица девушки, если попытаться разговорить ее.
— Что за человек был твой второй муж? — попытался он начать разговор.
— Илазар был строительным подрядчиком из Финикии, бездетным вдовцом. При строительстве рынка в нашем городе мой отец вел с ним дела. Как-то раз я увидела, как они стояли во внутреннем дворике и обсуждали свои планы. Илазар сразу произвел на меня впечатление — крупный, сильный мужчина, борода с проседью. Он много путешествовал по всему миру, бывалый человек, полная противоположность Аристею. Отец, конечно, не хотел, чтобы я выходила замуж за иностранца. Но, не желая меня не расстраивать, он согласился.
— Когда ты узнала его лучше, не вышло ли так, что Илазар потерял свою привлекательность?
— Ох, Илазар своеобразный человек. И к тому же, у финикийских жен есть свои преимущества. Разве ты не знаешь, что их женщины обладают гораздо большей свободой по сравнению с эллинскими?
— Я их отлично знаю, ведь я прожил в Тире три года. А что было дальше?
— Илазар привез меня в Мотию, свой родной город. Там он получил контракт на перестройку участка городской стены.
— Город расположен на западном берегу Сицилии, не так ли?
— Да, на острове в заливе.
— Разве они ожидали нападения эллинов? — спросил Зопирион.
— В принципе, нет. Но склады каждого финикийского города забиты товарами, которые их торговцы свозят со всего мира, от равнин Скифии до Геракловых столбов. Любой военачальник с радостью ограбил бы такой город, и финикийцы прекрасно это понимают. Мы прекрасно жили. Я могла бы свыкнуться с грубоватыми манерами Илазара, если бы у нас не родился сын.
