Александр Антонов - Распущенные знамёна
Не помню, кем мы величали друг друга в тот вечер: «товарищами» или «господами», поскольку в честь нового георгиевского кавалера все выпили изрядно.
* * *Я по природе своей крайне редко страдаю похмельем. Вот и на этот раз мне досаждала лишь лёгкая головная боль: то ли как напоминание о вчерашней передозировке, то ли как следствие свалившихся на нас с утра малоприятных известий. Если свести все известия в единое целое, то будет оно выглядеть так: наступление провалилось, и противник теснит наши части почти по всем направлениям.
В одном из направлений навстречу отступающим частям Юго-Западного фронта мчался сейчас бронепоезд «Товарищ». На борту, помимо красногвардейцев, находились ещё несколько офицеров Ставки во главе с полковником Зверевым. Их присутствие было вызвано тем, что Брусилов опасался негативного отношения к моей новой миссии со стороны командующего Юго-Западным фронтом генерала от инфантерии Корнилова – это и заставило его включить в мой отряд несколько своих офицеров.
А миссия наша заключалась в том, чтобы, ни много, ни мало, остановить контрнаступление противника на стратегически важном участке фронта. Как и в прошлый раз, Алексей Алексеевич окрестил предложенный мной план авантюрой, но, как и тогда, дал на его осуществление своё верховное благословение.
Крупная железнодорожная станция Куричи была забита составами с войсками, так что «Товарищу» пришлось осторожно втискиваться на ближний к перрону путь, часть которого уже занимал поезд командующего.
Когда я и Зверев прибыли с докладом, Корнилов встретил нас хмурым взглядом покрасневших от недосыпа глаз. Взгляд находившегося тут же Савинкова поблёскивал настороженным любопытством. Выслушав рапорт о прибытии, Лавр Георгиевич с плохо скрытым недовольством произнёс:
– Ставка предупредила о вашем прибытии и о том, что на ваш отряд возложена какая-то особая миссия. Теперь, господа… – под напряжённым взглядом Савинкова Корнилов осёкся. – Прошу прощения, привычка… Теперь, товарищи, я хотел бы услышать более развёрнутый доклад.
По мере того, как я говорил, выражение лица Корнилова становилось всё более раздражённым, а лицо Савинкова всё более удивлённым. Когда я закончил, Корнилов приготовился сказать что-то, видимо, резкое, но тут его взгляд зацепился за крест на моей гимнастёрке.
– За что были награждены? – спросил Корнилов, кивнув на крест.
Я доложил. Лицо командующего сделалось задумчивым. Он посмотрел мне в лицо совсем уже без раздражения.
– Ну, что ж, товарищ Абрамов, – голосом человека, принявшего решение, сказал командующий, – в той операции вы показали себя храбрым, дерзким и удачливым командиром. Будем уповать на то, что ни одно из этих качеств не оставит вас и на этот раз. Я утверждаю ваш план, а детали обсудите с начальником штаба.
Из-за стола поднялся моложавый генерал и предложил мне и Звереву проследовать за ним.
МихаилВзор ворвавшегося в мой кабинет Ерша был таким пламенным, что я сразу понял: случилось нечто экстраординарное. Но это не удержало меня от шутки по поводу столь стремительного прибытия моего друга.
– Ты чегой-то, Ёрш, такой взъерошенный?
Ёрш вопрос проигнорировал, шагнул к столу и буквально кинул передо мной папку, которую до того держал в руке: – Я только что с Крестовского. Смотри!
Я раскрыл папку и обнаружил в ней дело секретного сотрудника Департамента полиции по кличке Красавчик. Беглого взгляда хватило, чтобы я присвистнул от удивления.
– Ох, ни фига себе! Это что же получается: наш Стрелкин – бывший агент охранки?!
– Вот именно! – Николай опёрся обеими руками о стол.
– И что же прикажешь нам с твоим помощником (Ёрш в отсутствие Васича исполнял обязанности коменданта Петропавловской крепости) делать? – спросил я, одновременно прокручивая в голове возможные варианты ответа на мной же поставленный вопрос.
– Арестовать суку, и немедленно! – сказал, как отрезал, Ёрш.
Я сверился со своим вариантом ответа, и убедился, что он в основном совпадает с вариантом Ерша.
– А что, я согласен! Будем арестовывать, но с одной поправкой: не суку, а кобеля – как тебе такой вариант?
– Нашёл время хохмить, – буркнул Ёрш.
– В жизни, дабы она не стала совсем пресной, всегда должно быть место хохме, – назидательно произнёс я. – Тащи сюда гада Стрелкина!
Ёрш умчался выполнять поручение, а я стал готовиться к первому допросу, который намеревался провести сразу после ареста. Для начала я прикрыл лежащее на столе дело другой папкой, затем выдвинул верхний ящик стола и убедился, что лежащий там револьвер находится в боевой готовности. Техническая сторона вопроса была решена Удовлетворённо мурлыкая под нос:
«Суд идёт революционный,
Правый суд.
Конвоиры провокатора
Ведут…»
– я стал прокручивать в голове схему допроса.
* * *Едва взглянув на вернувшегося Ерша, я понял, что реальность опять не желает вписываться в сочиняемый нами сценарий.
– Стрелкина нет в крепости? – решил поразить я Ерша своей прозорливостью.
– Хуже, – мотнул головой Николай. – Сам, гад, ушёл, и часть своего отряда увёл. Взял самых преданных.
Дурная новость невольно заставила меня нахмуриться.
– Куда подался Стрелкин, выяснить удалось?
– А с чего я, по-твоему, так долго отсутствовал? – с укором глянул на меня Ёрш. – Колонул я тут одного и узнал, что «товарищ» Стрелкин получил сведения о местонахождении бывшего начальника Петроградского Охранного отделения генерала Глобачева и немедленно отправился его арестовывать.
– Так! – прихлопнул я ладонью по столешнице.
– Погоди «такать», – остановил меня Ёрш. Попробую сэкономить твоё время. Тревогу по гарнизону крепости я объявил. Остатки отряда Стрелкина в казарме блокировал. Тревожная группа готова к выезду. Вот адрес, в который убыл Стрелкин. – Ёрш протянул мне клочок бумаги.
Мне не оставалось ничего другого, как на ходу читая адрес, направиться к двери.
Уже на подъезде к дому, где скрывался Глобачев, я понял, что мы опоздали. Возле подъезда бурлила толпа, состоящая, судя по виду, в основном из жильцов дома. Там же суетился милицейский наряд. При нашем появлении выкрики в толпе сменились глухим ворчанием. Причину этого я понял сразу, как заслушал рапорт старшего наряда.
– Часа два назад к дому подъехала машина. Из неё выскочили военные в точно такой, как у вас, форме, – покосился на мой прикид милиционер, – выбили дверь на втором этаже, – кивок в сторону подъезда, – ворвались в квартиру. Соседи слышали шум, но вмешаться побоялись, только вызвали нас. Когда мы прибыли на место, ваши уже уехали, только перед отъездом постреляли немного…
Милиционер замолчал, пришлось мне подстегнуть его вопросом:
– И что?
– А ничего, – отвёл глаза служивый, – два выстрела – два трупа. Поднимитесь в квартиру, посмотрите.
Я направился к двери, ведущей в подъезд, увлекая за собой милиционера. На пороге задержался, обращаясь к толпе:
– Граждане! Нападение на квартиру совершили бандиты, переодетые в форму красногвардейцев!
Сказал и вошёл в подъезд, не сильно-то надеясь, что мне поверили.
– В уголовный розыск сообщили? – спросил я своего попутчика, пока мы поднимались по лестнице на второй этаж.
– Едут, – односложно ответил тот.
Глобачева я узнал сразу. Старик лежал навзничь посреди комнаты, широко раскинув руки, словно напоследок хотел обнять ускользающий от него мир. Чуть в стороне, но в другой позе лежал ещё один мужской труп. Видимо, хозяин квартиры.
Я склонился над телом Глобачева. Судя по многочисленным кровоподтёкам, перед смертью старика с пристрастием допрашивали. Это был скверный признак. О чём хотел узнать бывший агент у бывшего начальника, пусть и не непосредственного? Только об одном: о судьбе своего агентурного дела. Что мог сказать ему Глобачев? Что дело, скорее всего, вывез полковник Львов. Как скоро Стрелкин узнает о даче Львова на Крестовском острове и захочет проверить, не там ли спрятан архив? А что, если при Глобачеве название острова было упомянуто? Я там был, такого не помню, но ведь могло и быть? Скверно, всё очень скверно. Надо срочно ехать на Крестовский. Ведь кроме Львова – Кравченко в доме, где находится архив, только звероподобный финн со своими волкодавами. Правда, на соседних дачах дежурят две группы наших бойцов. Но…
Я решительно покинул квартиру. Оставил одного из своих помощников, чтобы направил припозднившееся следствие по нужному пути, с остальными погрузился в машину, и мы помчались в сторону Крестовского острова.
* * *При въезде на остров я обратил внимание на столб дыма, который поднимался как раз над тем местом, где должна находиться дача Львова. Предчувствие того, что и сюда мы опоздали, неприятно стеснило грудь. Когда нам оставалось проехать примерно треть пути, если считать только по острову, взору моему открылось столь необычная картина, что я немедленно приказал шофёру остановить машину. В некотором отдалении от дороги на траве лицом вниз лежал человек, над ним в напряжённой позе стоял Герцог, рядом сидела Ольга и смотрела в нашу сторону. Когда я подошёл совсем близко, Герцог покосил на меня глазом, но позы не изменил.
