Дмитрий Селин - Судьба наизнанку
– Она беременная.
– Ого! – вырвалось у Константина.
Он обошёл парочку и убедился в верности слов Михаила. Пузо у девушки было. Не слишком большое, но вполне выдающее нахождение под женским сердцем маленькой жизни.
– Послушайте, молодые люди, – как можно спокойнее начал говорить Соколов, обращаясь преимущественно к закусившей нижнюю губу побледневшей девушке, – нам от вас ничего не надо. Скажите только, где мы сейчас находимся?
– На дороге, – буркнул парень, вставая. Теперь он старался прикрыть женщину от солдат с погонами и трёхцветными беляковскими символами.
– Какой умный! – деланно всплеснул руками Соколов, – это мы и без тебя знаем! Где мы сейчас находимся, страна и область, какая?
– Советский Союз, Полтавская область Украинской ССР, – он посмотрел на вытянувшиеся лица солдат, оглянулся на матюкнувшегося из-за его спины Копылова. Появление ещё одной пары «белогвардейцев» изрядно опустило его настроение.
– А год, год какой? – продолжал наседать на него Соколов.
– Сороковой, – сказал парень. Добавил, после короткой паузы, на всякий случай, – тысяча девятьсот.
– Ёпрст, – Костя расстегнул замок каски, стащил её с короткостриженой головы, – ну мы попали, мужики.
– А может, врёт он? – усомнился в шофёрских словах Тор, – едут куда-то на выставку автомобильных раритетов, оделись соответственно. Ну и втирают нам про Советский Союз.
– Железную дорогу вместе со спутниками тоже они уволокли? – желчно спросил его Соколов и обрушил на взявшуюся за руки парочку град конкретных вопросов. Кто они, откуда, куда едут и что вообще в округе творится.
За десять минут выяснилось, что Сергей и Лена Костомаровы возвращаются из райцентра в родное село. Командированный директором МТС получать дефицитные пиломатериалы Сергей забрал домой находящуюся на восьмом месяце беременности жену, гостившую у своих родственников. Действительно, кузов полуторки был плотно забит половыми досками и промышленного изготовления оконными блоками без стёкол. Здание конторы надо сдать надо к концу полугодия, а рамы и прочее по разнарядке получили только вчера. Поэтому пришлось гнать Сергея с раннего утра на орсовскую базу, где только поздним пятничным вечером разгрузили вагоны со стройматериалами.
– Подожди, какая пятница? – изумился Соколов.
– Пятница, двадцать второго июня, – в свою очередь удивился Сергей, – а почему это вас так удивляет?
– Потому, – медленно сказал сержант, – что у нас вчера была суббота, двадцать первого июня, – он сделал паузу, – две тысячи восьмого года.
Не вмешивающаяся в мужской разговор Лена охнула, торопливо прикрыла рот ладонью.
– Так вы что, из будущего? – с распахнувшимися от удивления глазами спросил у сержанта Сергей
– Из будущего, – мрачно подтвердил Соколов, – да не пялься ты так на нас, как на врагов народа. Мы служим в Российской, бывшей Советской армии. Преемники, так сказать.
– Как… бывшей? – изумилась девушка. Сергей только хлопал глазами.
– Это долгая история, – ответил сержант, – езжайте.
– Но… – попытался возразить Костомаров, но был жёстко оборван Константином.
– Езжайте, кому говорят. О нашей встрече никому ни слова. Если не хотите в ГУЛАГ попасть по пятьдесят восьмой статье и ребёнка сиротой оставить. Меньше треплетесь – больше живёте! Ясно?
Чуть ли не силком усадив Костомаровых в машину, сержант ещё раз повторил.
– Никому, даже маме родной! Считайте, что вам всё привиделось. От перегрева.
Уже глядя вслед ползущей на восток машине, Соколов сказал сгрудившимся рядом бойцам.
– Пару книжек читал про попавших в Советский Союз пацанов, но никогда не думал, что попаду сам.
Смачно сплюнул на обочину, прицепил к ремню каску, скомандовал общий отход. Уже не таясь, разведчики зашагали на северо-восток, где их ждал привычный ход времени, весьма ограниченный, правда, в пространстве.
Но пока они об этом совсем ничего не знали.
* * *– Что там ещё? – сидевший рядом с водителем прапорщик Загорудько нервно дёрнулся, забыв о всякой солидности. Какая, к чертям, важность и манерность в момент неизбежного нагоняя! Изрядно прослуживший ещё в советской армии «Газ-66» или попросту «шишига» заглох на полном ходу и на остатках инерции медленно съехал с асфальта на присыпанную щебнем обочину.
В нагрудном кармане прапорщика забренчал телефон. Вздохнув, Сергей Владимирович вытащил видавшую виды «Нокию» и нажал кнопку приёма вызова.
– Загорудько, что за….! Весь график летит к….! – яростный бас начальника колонны капитана Федорука подробно обрисовал перспективы полёта сорванного графика движения, с точным указанием места его печального приземления и роли Загорудько в этом прискорбном событии. Капитан орал, как сто вошедших в боевой раж индейцев и звонкие эпитеты доносились в кабину «шишиги» без малейших потерь в сотовом трафике. Сергей Владимирович попытался вставить пару слов, но был безжалостно послан по известному народному адресу. В заключение пламенной речи капитан объявил, что колонна уходит дальше, оставляя Загорудько один «Уазик» ВАИ для охраны и крепкое пожелание как можно быстрее исправить поломанное и наверстать упущенное.
Скисший прапорщик вернул телефон в карман и обратил начальственный гнев на водителя.
– Что сидишь!? Чини….. эту….! – дальше последовал щедрый набор эпитетов так некстати сломавшегося средства передвижения. Причём в третий раз за последние сто сорок километров, отделявшие прапорщика от складов в Лозовой, покинутых военной автоколонной всего шесть часов назад.
Вцепившийся в руль солдат-первогодок только и смог сказать
– Товарищ прапорщик, надо поднять кабину.
– А чтоб тебя! – на остатках вышедшей злости прапорщик выругался и грузно слез на обочину, даже не хлопнув напоследок дверцей. Стал рядом, достал пачку «Парламента», торопливо закурил. Скрипнув и брякнув, кабина с шумом откинулась вперёд, открыв постороннему глазу видавшие виды автомобильные внутренности. Водила торопливо подвесил на какой-то выступающий болт лампочку-переноску и занялся процедурой лечения.
Загорудько отвернулся и с наслаждением затянувшись, двинулся в сторону пшеничного поля с явным желанием отлить. Совершив сию процедуру, он не спеша вернулся к «шишиге» и сказал вышедшему из подъехавшего «уазика» прапорщику Григурко.
– Скоро починим и поедем.
– Ну-ну, – с сомнением сказал Григурко, увидев, как быстро демонтируется корпус воздушного фильтра. Скинув вбок чёрную кастрюлю, водитель принялся за крепёжные гайки карбюратора.
– Костя! – позвал он водителя «Уазика». Из-за руля выбрался дородный детина, держась руками за свисающий пояс, подошёл к начальству, скептически посматривая на копошащегося в позе «зю» коллегу.
– Помоги, а то мы здесь до утра простоим, – распорядился Григурко и махнул рукой в сторону своей машины, – пошли перекусим, чем бог послал.
Всевышний, рукой запасливой жены прапорщика, положил в небрежно брошенную на заднее сиденье объемистую сумку пару кругов краковской колбасы, нарезанный ломтями батон и тройку заваренных до синевы яиц. Бутылку холодного чая Григурко купил в киоске при выезде из Лозовой.
– Шмаляй, – благодушно кивнул Андрей Ефимович на раскрытые закрома, – нам всё равно ещё часа три по трассе тащиться.
– А сам-то? – спросил Сергей, отломив от кральки изрядный кус и обложив его с двух сторон батонными ломтиками на манер гипертрофированного сэндвича.
– Я уже, – ответил Андрей. Приоткрыв дверцу машины, он курил «Петра», смотря в сторону уже почти севшего солнца.
Заглушив червячка ударным куском колбасы, Загорудько вытащил из дверного кармана пластиковый стакан, налил себе чаю. Отпив половину, он откинулся на спинку сиденья и попытался расслабиться. В конце концов, в задержке он совсем не виноват, что бы там себе ни думал и ни орал капитан Федорук. К машине он не имел ни малейшего отношения и должен был отвечать только за уложенный в опечатанный «кунг» груз.
Из-под кабины «шишиги» вынырнул водитель «уазика» и направился в сторону своей машины. Обогнув «уазик», Костя открыл заднюю дверь военного джипа. За прапорщиками железно забрякало и заскрипело.
– Серьёзно? – спросил подчинённого Григурко, когда тот проследовал мимо него, держа в правой руке затёртую брезентовую сумку. Костя кивнул и забросив сидор под кабину грузовика, скрылся за ним следом.
– М-да, – неопределённо прокомментировал увиденное Сергей. Григурко всё так же сидел, дымя в проём и неотрывно смотря на закат. Изредка мимо них проносились машины, обходя мигающий «аварийкой» военный транспорт. С поля негромко стрекотали кузнечики, с отдаления доносились слабые квакающие звуки – за пшеничным полем угадывался изгиб местной реки. Воздух был пропитан сладкой теплотой и ароматом бескрайних украинских просторов.
