Сергей Артюхин - На прорыв времени! Российский спецназ против гитлеровцев
Теперь что касается моей службы в порядке обеспечения предстоящих событий. Забегу вперед и, в нарушение субординации, предположу, что в стороне мы не останемся. Поэтому документы будут готовиться исходя из участия бригады в боевых действиях в новых условиях, кое-какие прикидки я уже начал делать. Сводная справка по МТО за 20 июня уже в базе данных, осталось внести содержимое последних полученных четырех контейнеров и шести цистерн с керосином. Два контейнера, по накладным, загружены сверхштатными БПЛА ближнего и среднего радиуса действия, в одном — ракеты «воздух-воздух» для вертолетов, в последнем — запчасти для РЛС наших средств ПВО. У меня пока все.
Полковник сел на место. Ледников поднялся из-за своего терминала:
— Итак, товарищи офицеры. Подведем краткие итоги. Что мы имеем? А имеем мы… то, что имеют нас. Природа или еще какая херь. Перенесением в Белоруссию. На восемьдесят лет назад. И сейчас у нас с вами утро двадцать первого июня. Сорок, мать его, первого года.
В связи со сложившимися обстоятельствами принимаю общее командование бригадами на себя. По итогам совещания начальникам штабов подготовить проекты боевых приказов. Считаю необходимым довести до всех присутствующих, что я принял решение оказать Советскому Союзу всемерную помощь имеющимися в нашем распоряжении силами и средствами! Врежем фашистам так, чтоб только ошметки летели.
С шести ноль-ноль местного времени на территории баз приказываю ввести режим военного времени. Вы все принимали присягу, поэтому нежелание выполнять дальнейшие распоряжения с любыми мотивировками буду расценивать как дезертирство с поля боя, последствия сами представляете!
Неожиданно вскочил высокий худой майор с юридическими эмблемами:
— Товарищ генерал армии, поймите! Территория баз изменилась… То есть ни сантиметра земли Российской Федерации не переместилось, только люди и неодушевленные объекты. И таким образом, вооруженные силы не признанного ни одним из государств сорок первого года вторглись на территорию СССР с оружием и приступили к несогласованному с законными комбатантами уничтожению вооруженных сил другой державы, также вторгшейся на территорию СССР, но перемещенцам, то есть нам, не угрожавшим. При этом эти перемещенцы законов и обычаев войны не соблюдают. Приказа собственного правительства на ведение военных действий не имеют. Налицо типичное незаконное вооруженное формирование, или, иначе, банда! — Санадылов во время доклада размахивал руками, словно пытался подкрепить свои слова.
— И что ты мне тут предлагаешь? Не воевать, мать твою? А наши войска пускай люлей от немцев получают по полной программе? — Ледников начал заводиться. — Я эту «Барбароссу» четыре, мать ее, раза учил. Мне что, ее пятый раз учить? Ты мне чего тут про законы заливаешь, а? В законах твоих предусмотрено попадание в прошлое?!
— Товарищ генерал армии, просто я обращаю внимание на наш неопределенный статус. Надо бы нам заключить договор с местным правительством до начала боевых действий…
— Договор? А без него нам, значит, можно и не воевать? Ты, млять, представляешь, сколько нужно времени, чтоб такие бумажки приготовить? Или думаешь, что товарищ Сталин все бросит и сюда помчится? Как волшебник на голубом вертолете?! Бумажки подписывать?
— Я…
— Молчать!! Мы, мать твою, в стороне не останемся — смотреть, как гитлеровские ублюдки втаптывают мою страну в грязь, я не буду. Ясно?! — Последнее слово Ледников буквально проревел, что только добавило ему сходства с медведем.
— Так точ…
— Топай давай, умник, отсюда. Бандой нас называть, это же надо! Свободен…
Дождавшись, когда пунцовый и дергающийся, как марионетка в руках неумелого кукловода, майор выйдет из зала, Ледников несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь, и повернулся в сторону особиста:
— Ты там дай команду своим ребятам, которые не спят, пусть присмотрят за этим… Сам понимаешь, нам сейчас разные идейные с их закидонами совершенно не в жилу. Только аккуратно, без эксцессов.
Тот кивнул и застучал по клавишам своего терминала.
— Продолжаю. — Командующий бросил взгляд на таймер, который как раз мигнул и высветил «5:56 21:06:41». — Срочно сообщить дежурным в подразделениях распоряжение: не поднимать личный состав до особого приказа, всеми мерами поддерживать в казармах тишину и порядок. Особенно это касается расположения вертолетных экипажей. Они мне нужны отдохнувшими и в полном порядке. Я собираюсь подготовить план действий в ночь с двадцать первого на двадцать второе. Для предварительной разработки планов в зале оперцентра предлагаю остаться командирам бригад, начальникам штабов, начоперодам, начальникам разведки, командирам рот спецназа и по одному медику от бригады, компетентным в вопросах физиологической и психологической устойчивости бойцов! Остальным приказываю отбыть на свои рабочие места и начать прорабатывать планы развертывания и обеспечения подразделений с целью нанести воздушному противнику максимальные потери с учетом возможного противодействия дружественных сил. Именно с таким акцентом. Все необходимые данные вам будут передаваться на рабочие терминалы по мере их проработки моим штабом. Выполнять!
Все, не приглашенные остаться, начали расходиться. Ледников провожал их взглядом и не находил в лицах офицеров ни капли растерянности или недоумения полученным приказам.
— Лисов!
— Я, товарищ генерал армии? — Командир спецназа вскочил, пряча усмешку в глазах.
— Что ты мне тут подпольной деятельностью занимаешься? Самый умный? И когда успел раскопать эти архивы? — Несмотря на грозный тон, генерал не собирался устраивать публичную выволочку ротному. Не первый раз эта рота действовала в интересах двадцать первой бригады, и генерал уже привык к некоторым вольностям, которые майор позволял себе во время участия обсуждений предстоящих совместных действий. Сейчас его действительно интересовало, когда и где Лисов успел найти файлы с описанием действий войск Западного фронта в первый день войны, да еще разные боевые приказы и донесения штабов. В самом начале совещания майор скинул их на терминал командующего.
— Так получилось, что примерно неделю назад мы с ребятами в роте как раз на эту тему поспорили, дата ведь приближалась. Начали копать в Интернете, вот у меня и набралось кое-что. А когда комбриг приказал явиться в оперцентр, меня как под руку кто толкнул, перекатал на флеху это самое кое-что и прихватил с собой.
— Ясновидящий, млять, — добродушно проворчал генерал. — Ладно, молодец, твоя инициатива оказалась очень к месту. Но я тут кое-что стал прикидывать, и получается не слишком хорошо. Торчат наши бригады хоть и не на самом виду, так и места здесь не самые глухие, воинских частей тут до… буя и больше, в любую сторону глянь, так то пехота, то танкисты или аэродром какой полевой. Пролетит любой «кукурузник» местный, а внизу, откуда ни возьмись, целый городок, да сразу видно, не обычная мирная деревушка! Доложит командиру, и начнутся у нас совсем ненужные разборки.
— Причем со своими же, — мрачно заметил Веткач. — Надо быстро решать, как такое развитие событий пресечь в корне. Есть предложения, как нам до трех часов утра завтрашнего дня не засветиться особо перед местными, не угодить под «дружественный огонь» и успеть подготовить реально выполнимый план помощи Красной Армии в самый нужный момент, не особо добавляя неразберихи, которой завтра и без нас хватит?
— То есть, Иван Анатольич, ты предлагаешь начать активные действия сразу, не дожидаясь прорыва немецких ударных частей в глубь нашей территории? Действовать не по коммуникациям, а по боевым порядкам? — вступил в разговор Соломенцев.
— Почему бы и нет? — согласно кивнул генерал армии. — А ты сам посмотри часть боевого донесения штаба четвертой армии в одиннадцать пятьдесят пять в округ! — Ледников вывел несколько строчек на проекционный экран, установленный в центре зала:
«6-я стрелковая дивизия принуждена была к 7.00 22.6.41 г. отдать с боями Брест».
— Или вот еще это. — Генерал щелкнул мышкой:
«Наши авиаполки имеют большие (30–40 %) потери, штаб армии разгромлен (в Кобрин)».
— Там еще много чего есть. Коммуникации мы не забудем, это само собой, но учтите все, если мы сможем с первых часов уменьшить потери наших частей, не допустить хотя бы на отдельных участках потери управления, это будет гораздо полезнее, чем пропустить панцеры к Минску, пусть и с отрезанными тылами. Я совсем не уверен, что теперешние командиры смогут грамотно устроить «котел» прорвавшимся частям вермахта, они же сами контрудар на утро двадцать третьего июня готовили с оговоркой «Границу до особого распоряжения не переходить», какие тут «котлы»! Тут еще такой момент: севернее и восточнее немцы начали наступление пусть и совсем ненамного, но позже. Они полностью уверены, что добились абсолютной тактической внезапности. Что будет, если с первых минут на центральном участке у них все пойдет не так, как планировалось? — Ледников посмотрел на реакцию своих офицеров. В глазах светилось согласие.
