Андрей Басов - Сказки старого дома 2
Урзон запускает камень. Шипение ужасающее! Сквозь него едва можно узнать мелодию Штрауса.
— Кроме того, — Урзон прекращает пытать наш слух, — игла быстро приходит в негодность.
— А вот пластинка из олова.
Звук этой не в пример лучше. Почти как у виниловой. Но тонкую и легкую пластинку, как говорит Урзон, не сделать. Сразу сгибается и становится негодной. Дальше выяснилось, что медная пластинка намного качественнее, если бы опять-таки не большой вес и дороговизна металла. Самый лучший результат дает пластинка из тонкого бронзового листа. Достаточно легкая, упругая, но очень дорогая и сложная в изготовлении. Проще сделать несколько граммофонов, чем одну бронзовую пластинку.
— Мы в тупике, — признал Арзон, и Урзон уныло поддакнул ему. — Мы не нашли нужного материала для пластинок. Хотя перепробовали буквально всё. Даже твердое дерево. Материал ваших пластинок в природе не встречается, и как он делается — мы не знаем. Нужна либо поставка материала, либо секрет его изготовления. Мы подумали, Серж, что вы сможете нам что-нибудь подсказать.
Да-а, есть над чем задуматься! О каких-либо поставках и речи быть не может, а сам я не химик и о виниле или чём-то таком никакого представления не имею. Ни в плане из чего он делается, ни как делается. Надо подумать.
— Про материал мне ничего не известно, Арзон, — оба гнома разочарованно вздохнули, — но нужно поразмышлять. Я тут у Везера вроде видел что-то подходящее. Давайте немного погуляем. Если можно, то покажите мне вашу водяную мельницу.
Оказалось, что можно. Прошли сначала к ручью, полюбовались вращением колеса. Прекрасная машина для этого времени! Зашли в мастерскую рядом с ней. Вращение мельничного колеса передается на примитивный токарный станок и еще на какие-то мешалки, крутилки. Одна из крутилок оказалась приспособлением для прорезания звуковых дорожек. Очень интересно! А в одной из мешалок бултыхается какая-то густая масса. Почему-то вспомнилась машина такого же назначения для перемешивания эпоксидной смолы в нашей лаборатории.
— Везер!
— Да?
— Я видел у вас в деревне тонюсенькие деревянные дощечки, из которых собираются раструбы для граммофонов. А можете делать их размером с граммофонную пластинку?
— Очень просто.
— Дерево мы уже пробовали, — напомнил Арзон.
— Это ничего, что пробовали. Можно попробовать еще раз, но в другом качестве. Мы ведь имеем дело не с одной задачей, как казалось бы на первый взгляд, а с двумя сразу. Проблемой легкого, прочного основания, материала для размещения на нём музыкальных дорожек. И проблемой подходящего материала для самой звуковой дорожки. В пластинке из нашего мира обе проблемы решены одним материалом. Здесь такого универсального материала в нашем распоряжении нет. Если мы решим эти две задачи по отдельности, то скорее всего, решим и задачу совмещения двух решений в одном предмете.
Арзон, Урзон и Везер насторожили уши и заинтересованно уставились на меня.
— В моей стране очень популярен древесный материал под названием «фанера». Это два-три слоя тонкой древесины, положенные крестообразно друг на друга и промазанные между собой клеем. После высыхания под прессом получается легкий и прочный материал с ровной поверхностью. Для вас, Везер, делать его — не проблема!
— Сделаем!
— Очень хорошо! Теперь поговорим о материале для звуковых дорожек. Когда мы были в мастерских Везера, то я заметил, что высохший клей по твердости похож на материал вот этой черной пластинки из нашей страны — не очень легко, но можно поцарапать. Если всыпать в клей очень тонко размолотый в пыль порошок, например из горящего камня — угля, то высохший клей станет более твердым и прочным, чем сейчас. И при этом не шероховатым, как обычный камень. Не будет портить иглу. Если покрыть этим составом фанерку, то мы и получим слой материала для звуковой дорожки. Только вот звуковые дорожки в таких заготовках уже не нужно будет прорезать.
— Как это?! — в один голос воскликнули все трое.
— Очень просто. Раз слой для дорожек сделан на основе смолы, то он будет размягчаться, если его сильно нагреть. Так, Везер?
— Да, мы это знаем — и что из того?
— Урзон, что будет, если на такую заготовку наложить вашу разогретую бронзовую пластинку со звуковой дорожкой и сильно прижать?
— После остывания дорожка с бронзы отпечатается на засмоленной фанере. Но она играть не будет. Дорожка будет зеркальной — не в том направлении закрученной. Понял! Нужно сделать бронзовую пластинку с дорожкой, нарезанной при обратном вращении. Тогда с нее можно будет лепить нормальные пластинки как пирожки!
— Всё верно. Сразу идеально, конечно, не получится, но опытным путем все препятствия преодолимы. Арзон, учтите, что угольная пыль очень вредная. Перемалывать уголь придется вам, и поэтому нужно озаботиться масками из плотной ткани.
— Понятно. Знаете, Серж, сейчас я уже не жалею, что мы стали искать совета у вас. Может быть, и мы можем вам чем-то помочь?
— Можете. Если у вас найдется хорошее ручное зеркало, то буду очень благодарен. Лучше, если оно будет серебряное.
— Нет ничего проще! Зайдем к зеркальщикам.
И зашли. Там я выбрал изящное серебряное зеркало на ручке и, распрощавшись со всеми, отправился восвояси. Проходя мимо Священного дерева, постучал по стволу:
— Нельга, ты дома?
Дриада высунулась из ствола.
— Вот, гномы просили передать тебе зеркало.
— Спасибо, — прошелестела зеленоватенькая девушка, — очень благодарна! Только вряд ли это гномы сами обо мне вспомнили…
Мои лошадки мирно щиплют травку. Водружаюсь на козлы и отправляюсь назад в Верн. Что за чёрт! Этого воображалистого петуха на придорожном заборе почему-то нет. Ага, прячется! Боится мести за кукареканье мне в спину? Конечно же, не знает, что я не злопамятный. Утренней толкотни у городских ворот уже нет. Стражники приветливо кивают мне, даже не приподнимаясь с лавок, чтобы заглянуть в коляску на предмет обнаружения контрабанды. Обленились, или их предупредили, чтобы вообще меня не беспокоили?
Сворачиваю на Рыночную улицу, а затем в проулок с иголкой на углу. Останавливаюсь у резиденции Льюиса. На другой стороне всё так же мужская очередь. Правда, стала покороче. Но зато чуть дальше, через несколько домов возникла очередь из женщин, девушек. И немаленькая притом. Льюис, как всегда, стремителен и энергичен.
— Синьор Серж, как мы все рады видеть вас! Идемте, идемте в дом! Расскажу, что было за ваше отсутствие.
— Да что вы, Льюис, разве вы сможете передать словами то, что я видел происходящим на улицах?
— Да-да, вы правы. Кое-что уже выплеснулось на улицы. А королева, королева-то была в таком восторге, что описать невозможно! Да и как не быть, если в новом наряде муж с нее просто глаз не сводит.
— А в мастерских как, Льюис, — проблемы есть?
— Всё, слава Богу! Жаловаться не на что. Дело идет само собой, как мы и предполагали. Вашу долю я положил в банк на ваше имя. Банкира вы в прошлый раз видели. Почти две с половиной тысячи декст. Можете брать у него хоть всё сразу, хоть по мере надобности.
— Спасибо, Льюис. Раз всё хорошо, то я не буду мешать вам. Всего доброго! Да, передайте вашим коллегам и от меня привет и наилучшие пожелания!
— Непременно передам! Всего хорошего, синьор Серж!
Выехав из текстильного проулка, я свернул в денежный и положил в карман пару золотых. Банкир поинтересовался: а не хочу ли я пустить свой капитал в рост? Отказался. Нафиг мне это надо! Куда я деньги-то буду девать? Необитаемого острова для хранения клада у меня нет. А у банкира держать скучно. Залез на козлы. Подумал. Слез с козел и вернулся обратно к банкиру. Написал поручение на имя Жанны Монк для распоряжения деньгами в мое отсутствие. Банкир, похоже, очень удивился, но вопрос задал только один:
— Всех денег? И этих, и тех, что будут?
— Всех.
Свалив на всякий случай бремя богатства на ничего не подозревающую Жанну, я с легкостью в душе вспорхнул на козлы. Лошадки словно уловили начинающее одолевать меня чувство голода и резво застучали копытами по направлению к «Морскому дракону».
* * *Я предупредил Колина, что если кому понадоблюсь, то буду только завтра утром. Подкинул ему в кассу на будущие расчеты золотой. Теперь сижу на скамеечке у себя во дворике и млею на солнышке, переваривая славное жаркое. Жанна сбежала из таверны и копается в цветочной клумбе.
— Серж, а может быть, нам посадить здесь и полевые цветы?
— Почему бы и нет? Мне очень нравятся колокольчики и ромашки.
Чувствуется, что Жанна хочет что-то спросить, но словно никак не может решиться. Замирает на мгновение, глядя на меня снизу вверх.
— Серж, а она красивая?
![Василий Звягинцев - Андреевское братство [= Право на смерть]](/uploads/posts/books/110177/110177.jpg)
