Мишель Смарт - Бывшая любовница
Cucciola mia. Так ласково он называл ее в тот их общий уик-энд. Любопытство заставило ее посмотреть перевод с итальянского, заглянув в смартфон, который он у нее потом стащил. Она была разочарована – по-английски это означало «мой щенок, моя собачка». Правда, когда он произносил это с глубоким сицилийским выговором, звучало дразняще и чувственно.
Отвлекшись от брошенных им машинально нежных слов, Кара заметила, что он внимательно смотрит на сканированный снимок.
– Это сделано месяц назад, – сказал он, сверившись с датой, указанной в углу снимка.
– И что?
– А то, что все это время ты ничего мне не сообщала. Почему?
Как же она его ненавидит! Он во всем видит заговор.
– Я хотела, чтобы срок беременности уже не позволил тебе заставить меня сделать аборт.
Твердые, чувственные губы Пепе сжались, глаза сощурились, на лбу обозначились складки. Он долго молчал, прежде чем произнести:
– С чего ты это решила?
Она едва не рассмеялась ему в лицо:
– Ты спал со столькими женщинами и стольких бросал! У тебя это просто вторая карьера. Странно было бы, что лучший плейбой года захочет ребенка.
Глаза его потемнели, но тут же на губах появилась усмешка.
– Я стал бы еще более привлекательным для прекрасного пола.
– Ты думаешь, я забыла твои пренебрежительные высказывания о детях? Думаешь, я не заметила, как ты закатывал глаза, когда Грейс и Лука обсуждали будущих детей?
– И это доказательство того, что я потребовал бы аборт?
– Ты ясно дал понять, что дети – это не сфера твоих интересов.
У него на щеке забилась жилка. Наступила долгая пауза.
– Скажем так: вдруг тест на отцовство докажет, что ребенок мой. Чего тогда ты ждешь от меня? Брака?
– Нет! – почти выкрикнула она. – Нет. Я не хочу выходить за тебя замуж. Я не хочу ни за кого выходить.
– Какое облегчение, – растягивая слова, произнес он, повернулся к бару и наполнил еще бокал. – Но на случай, если ты сказала это потому, что я хочу это услышать, знай: брак не обсуждается, что бы ни показал тест.
Неужели он тогда ее чем-то опоил, раз она позволила ему себя соблазнить? Такое возможно только находясь в наркотическом опьянении, когда гормоны, которые преобладают у других людей, наконец-то сработали и у нее. Впервые в жизни она испытала желание. Это было… самое потрясающее ощущение, какое только можно себе вообразить.
И она хотела – хотела! – верить, что у него серьезные намерения.
Мысленно она представила своих родителей. Отец каждую неделю менял женщин. Сколько же у него было любовных связей, сколько потом ссор между родителями и сколько примирений… Неужели они тоже были во власти такого же дурмана? Может, это стало причиной их страшного эгоизма?
Кара отбросила эти мысли. Она не последует примеру матери, не будет думать только о себе. У нее на первом месте всегда будет ребенок с его потребностями. И не важно, какую жертву она принесет ради него.
– Я рада, что ты так думаешь, потому что, поверь мне, у меня нет ни малейшего желания выйти за тебя. – Да она скорее выйдет за орангутанга.
– Замечательно. Люди, которые женятся из-за ребенка, дураки. А я не дурак.
Она зло на него взглянула:
– Я могу придумать много всяких слов для твоей характеристики, но ты точно не дурак.
– В таком случае наши мнения совпадают, – с насмешкой ответил он.
– В вопросе о браке – да, но, Пепе, мне необходима помощь. Я не в состоянии материально обеспечить ребенка.
– Поэтому ты обратилась ко мне. – Он одним махом опрокинул бокал спиртного.
– Если ты думаешь, что мне нравится просить у тебя деньги, то ты плохо меня знаешь. Я обратилась за помощью к тебе, потому что это твоя обязанность…
– Ты собираешься возложить вину на меня?
– Не одна я потеряла голову, – парировала Кара.
Тепло разлилось у нее по телу при воспоминании о том, как она лежала в его объятиях. И, хотя прошло всего несколько минут после их первого любовного экстаза, жар, который он зажег у нее внутри, а она – у него, вспыхнул с новой силой. Он оказался поверх нее, страстно целуя, и оба уже не помнили, как снова их тела переплелись и соединились. Если она думала, что в моменты их первой близости она ощутила что-то особенное, то сейчас это было… неописуемо потрясающе. Потом – ей показалось, что прошла вечность, – они лежали, глядя друг другу в глаза, прежде чем он неохотно отстранился от нее, чтобы взять презерватив.
Один миг – и зародилась новая жизнь.
– Трудно представить, что этого было достаточно, чтобы заделать ребенка, – мрачно заметил он.
– Но это случилось. Ты использовал меня. Нравится тебе или нет, но ты несешь ответственность.
Противно думать, но она, кажется, права.
Пепе не мог вспомнить, когда еще он был так беспечен в постели.
Но нет – он помнил.
Последний раз, когда он забыл про презерватив, было в восемнадцать лет. Он был молод и влюблен. Убийственное сочетание.
Что касается Кары… Все произошло само собой. Вообще-то он ни о чем не думал. Просто… голова пошла кругом от того, что она – девственница. Он не понимал, что у него происходило в душе.
Обычно, переспав с женщиной, весело с ней поболтав, он выпивал бокал вина или чего-нибудь покрепче, потом – иногда – снова занимался с ней любовью, а потом уходил, забыв о ее существовании. Но никогда прежде у него не тянуло под ложечкой и не сдавливало грудь. Вероятно, от того, что он чувствовал вину. Вину от того, что она была девственницей или от того, что он спал с ней, чтобы украсть телефон? Почему? Он не знал.
Несмотря на свою репутацию плейбоя, Пепе все же руководствовался в своих действиях головой, а не тем, что было между ног. По крайней мере, до той ночи с Карой.
Но их первое соитие не было настолько долгим, чтобы зачать ребенка. Минута, не больше. Потом он заставил себя вспомнить про презерватив. А та минута была незабываемой.
От возбуждения в его брюках вновь стало тесно.
– Мне нужно выпить кофе, – пробормотал он. Вообще-то ему необходимо что-то покрепче, но он понимал, что следует остановиться. В мозгу уже созревал план, и ему надо мыслить четко. – Ты выпьешь кофе?
Кара покачала головой. Она стояла спиной к стене, сложив руки и вскинув подбородок. Вид вызывающий.
Пепе позвонил на кухню. Его план был готов. Каре придется – хочет она того или нет – согласиться с тем, что он собирается ей предложить. Она хочет войны? Что ж, ей пора узнать: эту битву она ни за что не выиграет.
Глава 3
Сказанное Пепе прозвучало как приказ:
– Сядь.
Кара крепче сцепила руки и почти вжалась в стену. Слава богу, что платье у нее достаточно длинное, чтобы прикрыть трясущиеся колени.
Ноги она не в силах заставить не дрожать, но покоряться не намерена. Ей безразлично, насколько влиятелен Пепе в своем окружении, власти над собой она не допустит. Даже капельки власти. Без борьбы она не сдастся.
– Устраивайся.
Он опустился на огромных размеров кожаный диван шоколадного цвета, вытянул длинные ноги, скинул туфли и одарил ее улыбкой.
Колени у Кары затряслись сильнее.
Как же она ненавидит эту чертову улыбку! Такую… фальшивую. Но почему от его улыбки сердце стучит как-то по-особому? Стучит так сильно, что вот-вот выпрыгнет из груди?
– Я понимаю, что ты в трудном положении, – произнес он, закинув руку за голову и ероша волосы. – У меня есть разрешение этой проблемы, и оно устроит нас обоих.
Кара прищурилась, а он продолжал:
– Это потребует жертв с обеих сторон. – Он бросил на нее предостерегающий взгляд и блеснул белыми зубами. – Но уверяю тебя, что если я отец твоего ребенка, как ты говоришь, то жертва того стоит.
Что, черт возьми, Пепе Мастранджело знает о жертвах? Вся его жизнь крутится вокруг исключительно собственных удовольствий.
Она сдержанно кивнула:
– Я тебя слушаю.
– Ты будешь жить со мной до рождения ребенка. Потом мы сделаем тест на отцовство. Если он окажется положительным, как ты утверждаешь, тогда я куплю тебе дом по твоему выбору. И конечно, обеспечу вас обоих материально.
– Ты хочешь, чтобы я жила с тобой, пока не родится ребенок? – спросила она, не совсем уверенная, что не ослышалась.
– Да.
– Почему? – Каре не приходила в голову ни одна подходящая причина. – Все, что мне надо от тебя сейчас, – это достаточная сумма денег, чтобы снять приличную квартиру в хорошем районе и купить необходимые вещи для ребенка, – тебе придется потратиться на ребенка, когда он родится.
– Только в том случае, если ребенок мой. Если нет, я не должен платить тебе ни единого евро.
– Ребенок твой, – процедила сквозь зубы Кара. – Но раз уж ты такой недоверчивый, я готова подписать контракт, в котором обязуюсь вернуть тебе все деньги в случае, если тест на отцовство докажет, что отец – человек-невидимка.
Он поджал губы.
– Для меня проблема в том, что существует возможность, что ребенок в твоей утробе – мой. Я не могу допустить, чтобы с ним что-то случилось.
