Константин Калбазов - Кукловод. Князь
– Ага. Ищи дурака. Да за три штуки я сотню баб ничуть не хуже и куда опытнее окучу. Ладно, собирай хабар, А то еще кого принесет. Дорога все же.
Направляясь к Битуму, Бекеш был уверен, что тот уже труп. Уж больно тихо себя вел. Однако он ошибся. Битум был жив. Ранен, не без того. Но жив. Вот только рана у него нехорошая. Пуля ударила чуть ниже поясницы и, кажется, в позвоночник.
– Ты как, Битум?
– Ног не чувствую.
– Пошевелить ими можешь?
– Говорю же, не чувствую.
– Н-да. Похоже, тебе хана, братан.
– Бекеш, не бросай меня. Дотащи до Баксана. А там я уж как-нибудь.
– Не виляй, Битум. Ты же конкретный пацан, сам все понимаешь. Не твоя масть.
– Бекеш.
– До встречи, Битум.
Одиночный выстрел в голову, и все. Как-то не везет им с Воробьем на компаньонов. Уже третий за последние два года ласты склеивает. Откровенно говоря, жаль. Битум был знатным бойцом и следопытом. А еще превосходно управлялся с лошадьми, а главное – ему нравилось за ними ходить. Все говорил, что они куда лучше и честнее людей. Не повезло.
Вместо одной ходки пришлось сделать две. Сначала снести к машине оружие и снарягу Битума. Потом перенести отчаянно брыкающуюся девушку. Потом договорились с Воробьем о порядке движения. Тот отправится в кабине «КамАЗа», присматривая за пленниками, а Бекеш вернется к лошадям, которых они оставили в камышах, и двинет в Баксан напрямки.
Ну и связь будут поддерживать по рации. Купчина оказался не просто зажиточным, но еще и предусмотрительным. Или наемничья ватага была не из последних, и у каждого имелась переделанная милицейская радиостанция. Раньше милиционеры такие на ремне через плечо носили, да и сейчас носят в Ростове и Ставрополе. Пожалуй, милиции как таковой больше нигде и нет.
Тангенту, которая выступала одновременно и как динамик, и как микрофон, заменили. Вместо нее теперь один головной телефон, совмещенный с микрофоном. Они крепятся к голове системой эластичных ремней. Благодаря этому переговоры не становятся достоянием всей округи. Правда, дальность связи у такой радиостанции в лучшем случае километра четыре. С мощной стационарной радиостанцией до двадцати. А вот с той, что установлена в «КамАЗе», не более десяти.
Не суть важно. Главное, они теперь опять со связью, что в полевых условиях весьма немаловажно. А еще могут свою испорченную рацию (к слову сказать, точно такую же) не чинить, а продать. Все, что связано с разной электроникой, вообще жуть как дорого стоит. Хоть бери и лазай по вымершим городам в поисках разных радиодеталей и иже с ними. Вот только народ к тем гиблым пустошам разве что под угрозой расстрела приблизится. Ведь жизнь на кон ставить придется. Сколько лет прошло, а ужас в людей въелся настолько, что и каленым железом его не выжечь. Но есть охотники. Есть. Не без того…
Баксан. Нет, это не тот город, что стоял на берегу одноименной реки. Тот, старый, находится в десятке километров выше по течению. Люди сначала его покинули, а теперь постепенно разбирают старые постройки, чтобы возводить дома на новом месте. И ничего. Беды пока никакой не случилось, никакая зараза наружу не вырвалась, и никаких странных болезней не приключилось. Даже единичных случаев пока не наблюдалось. Разве только грипп, хотя и от него беды случаются. Но не такие катастрофические.
Так уж сложилось, что в возрождающемся мире Баксан оказался на перекрестке путей. Местные князья, по здравом размышлении, решили выступить в качестве связующего звена между остатками горских народов и русскими. И тех, и других уцелело совсем немного, а вот вражда между ними только усилилась. Мало эпидемий, радиационных дождей, которые, слава богу, по большей части уже отступили, еще и ненависть людская вспыхнула так, что не потушить этот пожар.
Впрочем, не сказать, что резались именно христиане и мусульмане. Тут вообще все перепуталось в такой клубок, что теперь в нем не разобраться. Бывали случаи, когда два села, христианское и мусульманское, стояли по соседству и вполне мирно сосуществовали. Мало того, так еще и помогали друг другу в трудную минуту, как то и заведено между добрыми соседями. И набеги отбивали вместе, а бывало, и роднились.
Но это скорее все же исключение, потому что фактически война не закончилась. Она продолжается. Разве только перешла в стадию множественных локальных конфликтов. К примеру, русские вдруг поняли, что родня – это святое, и стали ценить близких, сплачиваясь в условиях общей беды. Под влиянием усилившихся родственных чувств вдруг вспомнилось, что в стародавние времена у славян очень даже процветала кровная месть. И как это ни странно, русские оказались ничуть не менее мстительными, чем горцы.
А тут еще и банды, которым было абсолютно без разницы, кого грабить и убивать. Этих интересовали только собственные потребности, и плевать, каким путем эти потребности можно удовлетворить. Ну и тратить нажитое непосильным разбойничьим трудом тоже где-то требовалось.
Словом, не начни создавать свой город баксанские князья, он все одно возник бы. Торговля – неизменный атрибут любого человеческого общества и в различной форме существовала всегда. Даже в каменном веке, имея форму меновой. Кстати, она и сейчас в немалой степени сохраняет такую форму. Хотя последние десять лет денежный эквивалент все же начинает брать свое. Правда, ни о каких бумажных деньгах не может быть и речи. В этом мире правят бал платина, золото и серебро.
Ну еще векселя нескольких банков, которые начали появляться в русских городах. Баксанские князья тоже хотят создать свой банк, для удобства взаиморасчетов. Вот только, несмотря на то, что им удалось устроить торговый оазис, кредит доверия у них пока недостаточный.
– Стой. Кто такой?
Город окружен валом и имеет форму четырехугольника, по каждой из сторон которого расположены ворота. Бекеш, ведя в поводу двух лошадей и восседая на третьей, въезжал через Северные. И разумеется, тут находился КПП городской стражи. Ну и сами стражники. Кстати, старший очень даже ему знаком.
– Не узнаешь, Хаким? – ухмыльнувшись, поинтересовался бандит, одновременно опускаясь на землю.
– Я тебя что, по одежде должен узнавать, Бекеш? Ты же вечно лицо под шемагом[1] прячешь.
– Уж таков ваш город. Здесь бывает слишком много русских купцов и охотников за головами. А моя голова дорого стоит. Как я думаю, – поправляя платок, повязанный по самые глаза, пояснил Бекеш.
– А ты не думай о себе слишком много. Всего-то тысяча рублей.
– Вообще-то это немало. Тебе так не кажется?
– Не вводи меня в искушение. Как раз сегодня утром приехали четверо охотников за головами. Ничего так, крутые ребята. На тебя с дружками хватит.
– Уж не по мою ли голову?
– Да им без разницы. Но и по твою в том числе, если уж награда назначена. Кстати, а где твои дружки? За них тоже объявили награду, по три сотни.
– Воробей вот-вот должен подъехать, я напрямки двинул, он по дороге.
– Я гляжу, вы с добычей. Надеюсь, не на наших землях шалил?
– Мы что, по две жизни имеем, чтобы нагадить на вашей территории, а потом сюда же и припереться?
– Звучит убедительно. А Битум?
– Кранты Битуму, – вздохнул Бекеш.
– Н-да-а. Эдак с вами скоро никто не захочет работать.
– А вот тут уж дудки. Желающие разделить со мной удачу найдутся всегда.
Одновременно с беседой Бекеш упаковал все свое оружие в узкий брезентовый чехол, клапан которого стражник опломбировал свинцовой пломбой, на обычном шпагате. При необходимости сорвать пломбу и извлечь оружие – никаких проблем. Вот только делать это в черте города категорически не рекомендовалось. Как, впрочем, и в других городах, где за порядком надзирали достаточно строго.
В Баксане, например, подобное нарушение стоило тысячу рублей. Нет такой суммы, твои трудности. Будешь отрабатывать, причем заработок твой будет по заниженной ставке. Словом, отработать на город тебе придется не меньше двух лет, а то и больше. А ведь могут перепродать твой долг и кому-нибудь другому. Хорошо хоть подстав тут не бывает. Власти разбираются достаточно скрупулезно. Город живет торговлей и репутацией. А последнюю ни за какие деньги не купишь.
Конечно, совсем безоружным в этом мире быть не рекомендовалось, и в Баксане это прекрасно осознавали. Поэтому каждому разрешалось иметь неопломбированным один пистолет, на который на КПП выписывалось временное разрешение. Самый обычный бланк, со вписанными данными владельца, номером и маркой оружия, штампом городской стражи и подписью старшего смены.
Получив разрешение на проход, Бекеш, однако, не стал пересекать границу города. Лучше уж постоять в сторонке и подождать Воробья. Конечно, им никак не разминуться, но все же проще обождать здесь.
Воробей появился примерно через полчаса. Быстро оформились на въезде, упаковав, как положено, все стреляющее. Ох и много же его у них в этот раз. Причем все в хорошем состоянии. И купец не из последних был, и наемники не прощелыги какие. В другой ситуации Бекешу с товарищами нипочем их не взять. Но так уж легла карта.
