Влад Савин - Морской Волк ч (1-4)
Наверное, так это выглядело бы на взгляд каких-нибудь "зеленых человечков" со стороны. Но мы, находясь внутри лодки, не видели ничего, зато очень хорошо почувствовали. Сначала лодка затормозила, как будто кто-то попытался удержать двадцать тысяч тонн стали и сто тысяч лошадей на месте. Затем какая-то сила подхватила ее и стала выбрасывать с глубины сто восемьдесят метров на поверхность океана.
–На рулях, держать глубину, олухи царя морского!
Попали в слой воды, резко отличающийся плотностью. Такого размера? В Баренцевом море??
Подъем закончился у самой поверхности. В центральном уже перевели дух, думая, что все закончилось, и задавая себе вопрос, что это могло быть. И тут удар, от которого все попадали с ног. И страшный скрежет разрываемого железа, прямо над нашими головами.
Честно скажу, мне было страшно. И любому, на моем месте, было бы страшно. Когда ожидаешь, что на голову сейчас хлынет водопад ледяной воды, и все!
–Стоп машина! - заорал Петрович, опомнившийся первым - да вы что глазастые куда нах… смотрели. Спите что ли!?
–Так чисто было на экране тащ капитан 2 ранга! - оправдывается оператор ГАКа.
–Осмотреться в отсеках и доложить - скомандовал я.
Блин, вот вляпались! Айсберг, что ли? Южная часть Баренцева моря, летом?
Через несколько секунд, поступили доклады из отсеков. Повреждений и поступления воды нет. Энергоустановка в норме. Видимых повреждений не обнаружено.
– Так Петрович, и куда это мы приплыли, кого поцеловали?
– Да черт его знает. Вообще-то, рыбаков предупредили, что будут учения в этом районе. Так им это… могли и влезть, на свою и нашу голову. А может, янки или их шавки кого-то послали, подсмотреть, что мы тут делать будем.
Тут в центральный, даже не знаю как сказать, вломился, вбежал, влетел, но только не вошел, наш комиссар с круглыми глазами, испуганным лицом, правой рукой держась за локоть левой руки, видимо вовремя удара не удержался и ударился обо что-то.
–Что случилось? Кто-то нас протаранил? Повреждения есть? Что будем делать?
И это, как ни парадоксально, разрядило обстановку. По крайней мере, сделало ее намного менее напряженной. -Успокойтесь товарищ капитан второго ранга, сейчас все выясним - ответил я.
–Глубина? - это уже вахтенному.
–Перископная, тащ капитан первого ранга!
–Акустики, прослушать пространство вокруг лодки! Штурман, включить видеонаблюдение и доложить.
–Есть объект, лево 20, погружается, слышны шумы вырывающего воздуха.
–ГАК, в активном, определить!
–Объект, дальность три кабельтова, пеленг 20! Товарищ командир, похоже он тонет, и больше вокруг ничего не наблюдаю всё чисто.
–До этого тоже никто ничего не наблюдал. Всплываем, аварийная команда наверх.
Так это мы кого-то протаранили, как это могло случится, мы же шли на глубине? Отчего же мы так быстро всплыли? Если лодка нормально управляется, слушается рулей?
–Сейчас всплывем, все выясним и доложим в штаб о происшествии. А что у вас с рукой?
–Да ударился о переборочный люк, и похоже не слишком удачно.
–Тогда пройдите в медблок, пусть наш медик посмотрит, что с вами.
На ограждении рубки заметная вмятина, половины стекол на ходовой нет, и это при том, что рубкой вообще-то можно пробивать лед (если не слишком толстый)! Однако корпус не пострадал совершенно. Если ущерб ограничился лишь этим, нам крупно повезло! Хотя все одно хреново: только из ремонта, и вот снова вставать!
–И кому это там угораздило подставиться под нас?
Вдали, у самого горизонта, на западе проглядывала полоска суши - которой там в принципе, не должно быть! Прочий горизонт весь был чист. А вот кабельтовых в двух-трех на поверхности расплывалось масляное пятно и плавали какие-то обломки. Сейнер утопили, что ли?
–Что за черт, здесь слишком тепло для Арктики - заметил наш второй штурман Дима Мамаев (по кличке Мамай) - градусов тридцать, как в сочах! И солнце высоко - в наших широтах так не бывает! Это не север, так куда же мы попали?
–Определиться, где мы находимся - сказал я, обращаясь к Сан Санычу.
Если ты не знаешь, что делать, действуй по уставу.
–Человек за бортом - раздался голос сигнальщика.
Все взглянули в сторону обломков. Там прыгала голова в волнах.
–Бот на воду! - скомандовал Петрович - достать!
–Товарищ командир! - это снова Дима Мамаев - спутниковая система не работает, спутники не отвечают, как будто их там нет.
–Может быть, антенны повреждены после столкновения?
–Никак нет, все в порядке, проверил, исправны! Просто спутники исчезли, как будто и не было!
–А другие спутники как?
–Да никак, их просто нет.
–Как нет, и куда же они делись?
–Да не знаю я, куда они все подевались, ничьих нет! Ни Глонасс, ни ДжиПиЭс, ни гражданских, связных!
–А у нас? Остальные системы работают?
–Да, остальные все в рабочем состоянии.
–Задействовать все и определиться где мы находимся! БЧ-4, срочно связь в штаб.
Через пару минут выяснилось, что и связи у нас нет! Все вроде работало, но "квитанция" в ответ на наш вызов упорно не приходила, как и сам ответ. Хотелось рвать и метать, но я сдерживался, понимая что лучше от того точно не будет, "не стреляйте в пианиста, он лучше играть не умеет". Но я дал себе слово, после разобраться, и если в потере связи есть вина наших маркони, они ответят у меня по-полной, в компенсацию моих сожженных нервных клеток.
Наверх поднялся Сан Саныч с озадаченным лицом, осмотрел море вокруг лодки, затем на солнце зачем-то.
–Командир, я конечно извиняюсь, но мы заплыли черт его знает куда. Глубины и рельеф дна не совпадает с Баренцевым морем. А судя по высоте солнца, мы где-то на широте Севастополя, как минимум, а не в Арктике. Северное полушарие, если компас не врет, берег на западе: значит, или Атлантика у американских берегов, или Тихий у китайских, точно сказать не могу.
Ещё одна сцена из Ревизора. С минуту была тишина, прервавшаяся матом.
–Ты это серьёзно?
–Обижаешь, Командир.
–И как это нас сюда занесло? Что будем докладывать на базу,- спросил Петрович.
Мне больше всего сейчас хотелось ляпнуть что-то типа "да как мы сюда попали, только что были в Баренцевом море, а теперь за тысячи миль, да этого не может быть, да что тут за бля… происходит, кто-то может нам хоть это объяснить?". Но я сдержался, потому как командир по должности обязан знать все, ну а если нет, так ни в коем случае не показывать подчиненным. Потому я авторитетно изрек, указав на возвращающийся бот:
–А вот мы у того, спросим. Он местный? Значит, должен что-то знать! Вот тогда и решим, что наверх докладывать!
Спасатели подняли на борт какого-то бородатого типа, в некогда белой рубашке, и вроде бы форменных брюках, босого. Он был в шоке, его трясло так, что был слышен стук зубов, еще он таращился на нас с жутким испугом, и что-то причитал себе под нос.
–Узнали, кто он?
–Нет, все время молчал. Никаких документов при нем не было - вообще, ничего в карманах.
–Этого в медблок, обтереть, обогреть, переодеть - командую я - а нам срочно убираться отсюда, пока не прихватили. Все вниз, погружение!
Погрузились неглубоко, под перископ. Но вели сканирование и эфира, и окружающего пространства, так что могли быстро нырнуть на глубину. Так как срочных дел больше не находилось - вернее, самым срочным было установить, как мы сюда попали, решили, вместе с Петровичем, навестить нашего "гостя" в медицинском отсеке. Войдя, я сначала увидел нашего комиссара с загипсованной рукой, который что-то доказывал нашему бортовому медицинскому светилу по имени Святослав, по кличке Князь. А уж потом, нашего спасённого, сжавшегося на койке в углу,
–Док, что с Григоричем?
–Перелом лучевой кости, не менее месяца походит в гипсе. Вот я ему предлагаю пока далеко не ушли, вызывать вертолет, чтобы переправить его на берег. А он не в какую, говорит, что тут останется до конца похода. Это его последний поход, и в отставку. Если его мы сейчас снимем то всё, говорит, пойдет прахом. А возвращаться плохая примета, удача отвернется.
–От нас и так удача отвернулась, с этим инцидентом, или как его назвать помягче, не прибегая к другим словам. Ну а как он, с ним всё в порядке? - показав на второго пациента.
–Да в принципе все в порядке, наглотался воды, шок, несколько царапин да ссадин и большой синяк на спине, переломов нет. Но, похоже, ударился головой обо что-то. Хотя на голове, ни ссадин, ни шишки нет - сделал заключение наш эскулап.
–Это еще почему? - спросил Петрович - четверть часа в воде, рановато чтоб рехнуться. Чай, не десять суток на плоту один.
–Так мне пришлось его обследовать с помощью двух матросов, не давался. Думал, серьезно, что с ним что-то очень плохое хотят сделать, кастрировать, например. Сейчас вроде успокоился, но все равно, вы только посмотрите! И похоже, что это немец, я не знаю, но язык лающий такой, не спутаешь ни с каким. Надо нашего снабженца спросить, он знает немецкий.
