Василий Панфилов - Улан. Трилогия
Вышел к окраине и… да – село, с деревянными домами, деревянной церквушкой (или часовней?) и лаем собак. Зрение у парня были не орлиное, но заметно больше ста процентов – газетный шрифт мог читать метра за три. Ну и увидел – таких же "аутентичных" крестьян.
Что делать? Да особо нечего – либо вести разведку дальше, либо идти сдаваться. В своих способностях разведчика Игорь закономерно сомневался – это не город, где он смог бы вести слежку немногим хуже оперативника – проверено. Деревня, да ещё и… древняя (?), имела свои особенности. В частности – собаки здесь своих знали "в лицо" и запах чужака могли почуять ой как далеко…
Так оно и случилось – то ли ветерок подул, то ли ещё что, но вскоре раздался громогласный лай и к руферу понеслась стая собак. К его облегчению – исключительно мелких, да и напасть они не спешили. Пара особо наглых шавок получила по хребту, но остальные держались на почтительно расстоянии.
Размеренными шагами парень шёл к деревне, держа свой посох в руке горизонтально. Постепенно начали подтягиваться вездесущие дети – не подходя ближе, чем метров на тридцать. Потом из ворот начали выглядывать женщины, а затем и появились крепенькие такие мужички, возникшие будто из ниоткуда.
Никаких действий они не предпринимали – просто смотрели. Парень остановился и начал ждать. Осенять себя крестным знамением и произносить что-то вроде "Я свой", он не спешил, прекрасно понимая, что не знает толком – куда он попал и как могут среагировать поселяне на крест. Может быть, они тут староверы или ещё что…
Насмотревшись на него, крестьяне неторопливо сняли шапки и поклонились – не слишком низко. Игорь тоже поклонился в ответ, но почему-то как на татами – не отрывая глаз от "противника" и не сгибая спины.
— Здравствуй, барин, — с достоинством сказал один из крестьян, — заплутал поди?
— И вам здравствовать, — так же неторопливо отозвался парень, — есть немного.
— Оголодал, поди?
— Не слишком, но от еды отказываться не стану, — с лёгкой улыбкой ответил он.
Улыбка стала своеобразным катализатором и окружающие ощутимо расслабились, заулыбавшись в ответ. Повели его к одной из изб – вопреки представлению Игоря, отнюдь не маленькой. Дома были пусть и деревянными, но здоровенными. Подойдя поближе, стало ясно почему – под одной крышей были объединены все хозяйственные постройки, да и часть двора была перекрыта[4].
Вошли – достаточно просторная горница метров на двадцать пять квадратных, с печкой – и снова его школьные знания "мимо кассы" печка стояла не посередине комнаты, а у стенки. Насколько он мог понять, значило это, что жилая часть дома достаточно велика. В дом прошли не все – сам хозяин (тот самый мужик, что поздоровался с ним). да ещё двое столь же уверенных в себе крестьян. Перекрестившись на почерневшие доски в углу, главный зычно скомандовал:
— Любава, всё что есть в печи – на стол мечи!
— Мне б умыться для начала, — вежливо попросил руфер. Полили над какой-то лоханью – и водичка туда лилась откровенно грязная.
В печи оказалось не так уж много – гречневая каша, молоко и какой-то пирог с непонятной зеленью – но всё очень вкусное, кстати. Мужики ели неторопливо, но так… — истово, пришло в голову Игорю. И кстати – много. Сам он не то что поклевал, но съел раза этак в три меньше, чем любой из них.
— Чтой-то ты, барин, малоежка, — задумчиво сказал старший, — или объесть меня боишься?
— Привык, — пожал плечами парень.
Знакомиться начали только после еды – главный и правду оказался главным – старостой. Звали его Антипкой, а двух его братанов[5] – Егоркой и Мишкой.
— Игорь Владимирович, — представился парень и после небольшой паузы, — Русин.
Лица у мужиков внезапно стали деревянными и речь их потекла уже без прежней живости, появилась странная нотка.
— "Да они что, лебезят передо мной, — удивился попаданец. — С чего бы?"
Что он такое ляпнул, гадать можно было долго, а спрашивать напрямую… Нафиг – однозначно.
Из осторожной беседы выяснилось, что живут они при "Матушке Елизавете, неподалёку от стольного града Питербурху". Обед и неловкая для обеих сторон беседа заняли часа полтора, после чего послышался дробный конский топот и вскоре в избу бесцеремонно ввалился какой-то военный.
— Вот, господин капрал, — с явным облегчением встал староста, — из-за кордона гость. Непонятный…
Военный молча стоял, рассматривая меня, я столь же молча сидел, рассматривая его.
— Гефрейт-капрал Новгородского уланского полка Егор Репин, — коротко представился он.
— Игорь Владимирович Русин, — столь же коротко ответил парень.
Снова молчание и снова непонятное ощущение, что капралу неловко. И что в этот раз? Имя не такое? — гадал попаданец.
— Извольте проехать со мной в расположение, — слегка поклонился улан и вышел из избы.
— Благодарю за обед, — слегка поклонился парень крестьянам и вышел вслед за ним.
С капралом было ещё двое военных и запасная лошадь – видимо, для него. Поправив стремена под свой рост и проверив подпругу, Игорь привычно вскочил в седло.
"Расположение" оказалось временным военным лагерем для двадцати пяти человек, а капрал[6] был здесь старшим. Хм…, а Игорь-то думал, что старшим должен быть сержант или там унтер… Столь же неловкий разговор и внимательные взгляды солдат. Кстати – забитыми или голодными они не выглядели и вели себя с большим достоинством. Даже откровенно неуклюжий молодняк гонялся беззлобно и "отеческих" ударов в "фанеру" не наблюдалось. Максимум – что-то вроде "голова куриная", после чего этот самый молодняк краснел и бросался исправлять ошибки.
Лагерь этот сворачивался: как понял Игорь, военные выполнили свою задачу – очистить окрестности от неких "татей". С десяток пленных они везли на телегах – были это мужички откровенно уголовного вида, так что парень понял, что "тати" это попросту разбойники. Кого удалось захватить живым – тех ждал суд и каторга. Хм…
— Именно каторга, а не виселица какая? — осторожно осведомился попаданец.
— Матушка Елизавета никого не казнит, — назидательно поднял палец молодой солдатик, приставленный к нему то ли для таких вот вопросов, то ли для охраны.
— Если сопротивляются – тогда да, порубить, да подвесить, чтоб все видели – дороги охраняются.
Покивал задумчиво – и снова насел на солдатика с вопросами, а их было много… Постепенно раскрывались местные реалии – необычные, мягко говоря. Для примера – люди, идущие в армию не по "призыву", пользовались нешуточными привилегиями. Их не могли бить наказывать физически иначе как по приговору полкового суда и только за очень большие проступки; проще было продвижение по службе; можно было не уволиться – но перейти на службу гражданскую лет этак через десять-пятнадцать. Ну и другие поблажки.
Игорь всерьёз задумался о поступлении на службу и честно говоря – особых альтернатив-то и не было… А куда ещё? Ремёсел он не знал и хотя хорошо рисовал, но исключительно графику, да и то – пробелов хватало. Музыка? Неплохой гитарист и флейтист – именно неплохой, не более. Ну и понятно, что инструменты нужно ещё и раздобыть, после чего раздобыть какие-то документы… Идти в землепашцы? Нет, спасибо – потомственный горожанин, он не горел желание ковыряться в земле, да и статус…
Варианты откровенно авантюрные – ну там в напёрстки всех обыгрывать, МММ устроить или поспешить к императрице/вельможам с россказнями о будущем отмёл как идиотские. Даже если поверят – истории-то он толком не знает…
Ну и самое главное – Игорь сильно выделялся. Речь, движения, поведение, даже мимика – ВСЁ было другим, другим настолько, что затеряться не получилось бы в принципе. Возможно, через несколько лет дела будут обстоять иначе и он сильно пожалеет о своём решении, зная о других, более интересных вариантах… Но это будет потом, а сейчас ему нужно выжить – человеку, который СИЛЬНО отличается, который не имеет документов и внятной "легенды", который…
— А можно ли поступить на службу в ваш полк? — спросил попаданец, подъехав к капралу.
Глава четвёртая
Поступить на службу оказалось возможно, но пока только в теории – такие вопросы решал не капрал, а исключительно офицеры. Так что до самого вечера приставленный к Игорю молоденький (а сам-то!) улан просвещал его о всяком разном. Парень слушал внимательно и в голове его всё больше зрело убеждение, что поступает он правильно.
Кто он? Спортсмен, "адреналиновый наркоман". Что он умеет делать по-настоящему хорошо? Бегать-прыгать, драться, махать всевозможными железякам.
С шести лет – занятия дзюдо и фехтованием, к тринадцати годам тренер по дзюдо ушёл на пенсию, а с новым отношения не сложились настолько, что и сам вид спорта резко опротивел. Фехтование – ну тут всё бы хорошо, нравилось. Но вот беда – получалось не слишком хорошо. Второй взрослый – это маловато… Маловато-маловато! Фехтование – такой вид спорта, что и мастера в этом возрасте бывают. Так что постепенно его "ушли". Нет – не выгоняли, но друзья ездили на соревнования – его перестали брать; тренер стал реже подходить… Игорь оказался далеко не бесталанным – великолепная техника, тактика, но… Не хватало реакции. Для других видов спорта реакция была очень недурная, но вот конкретно здесь – не хватало.
