Товарищ "Чума" 10 (СИ) - "lanpirot"

Тьма сгустилась мгновенно, будто кто-то захлопнул крышку гигантского сундука, поглотившего весь свет. Вольга Богданович исчез из виду, но Афанасий не нуждался в глазах, чтобы чувствовать его присутствие. Даже когда холодные пальцы мертвяка сжали его горло, он не дрогнул. Вместо этого ведьмак прищурился, и в глубине его зрачков вспыхнули крошечные золотые искры — словно далёкие звёзды в чёрной бездне бесконечного космоса.

— Тьма? — прохрипел он спокойно, почти насмешливо. — Серьёзно, княже? После всего, что мы уже пережили?

Афанасий резко дернулся, уходя в сторону, чувствуя, как железные пальцы мертвеца оставляют на его шее глубокие кровоточащие борозды. Но он лишь порадовался — ведь противник мог реально вырвать ему горло. А залечить такую рану по ходу боя было бы неимоверно сложно. Хоть и возможно.

Ведьмак щёлкнул пальцами, и в темноте вспыхнули крошечные огоньки — бледные, как светлячки в болотной мгле. Они замерли в воздухе, вырисовывая общие контуры лаборатории и находящихся в ней людей. Но старого князя он обнаружить не сумел.

— Ты всегда любил показушный драматизм, княже, — продолжал Афанасий, медленно поворачиваясь вокруг себя, — но трусливо скрываться «в тени» — это перебор даже для тебя…

Но лишь тишина была ему ответом. И вдруг — ведьмак уловил рывок сзади и едва успел развернуться, когда ледяное лезвие палаша стремительно понеслось к его шее. Афанасий откинулся назад, ощутив, как холодный металл скользнул по коже, оставляя тонкий порез.

— Всё ближе к телу, Странник… — прошелестел голос Вольги Богдановича из пустоты. — Или ты всё ещё надеешься, что я рассыплюсь могильным прахом, пока ты тянешь время?

Афанасий провёл ладонью по шее, стирая выступившие капли крови, и внезапно ухмыльнулся. Кровоточащие раны за это время успели покрыться коростой.

— Нет. Я просто надеялся, что ты покажешь мне нечто удивительное. А все эти фокусы я уже видел.

Ведьмак резко вскинул руку, и очередная золотая печать, выжженная в воздухе, вспыхнула ослепительной вспышкой. Я поразился той скорости, с которой Афанасий формировал настолько сложные заклинания. Вольга Богданович зарычал, и «вывалился» из пустоты. Он бессмысленно крутил головой из стороны в сторону, словно ослеплённый, и в этот момент Афанасий бросился вперёд.

Но его широкий тесак — Рам-даю[1], внезапно материализовавшийся в дополнительной отросшей руке, пронзил пустоту там, где только что был дедуля. Вольга Богданович вновь исчез.

— Бегаешь, как крыса! — презрительно процедил Афанасий, явно забывая, что поступил точно так же в самом начале противостояния.

— От крысы слышу! — Отозвался сварливый голос дедули из пустоты.

Блин, и это могучие столетние маги? Или детский сад старшая группа? Похоже, маразм крепчает и бьёт всевозможные пределы…

Стены лаборатории неожиданно вздрогнули. Полки рухнули, стеклянные колбы взорвались, выплескивая едкие жидкости. Из тени вновь вырвались чёрные корни-щупальца, обвиваясь вокруг ног Афанасия, а с потолка обрушился град острых, как иглы, камней.

Дедуля визуально проявился, резко сжал кулаки, и пространство вокруг него взорвалось ледяным сиянием. Тьма разлетелась, как рваная ткань, а лаборатория снова обрела очертания — только теперь стены были сплошь покрыты инеем, а в воздухе висели тысячи мельчайших снежных кристаллов, сверкающих в отражённом свете магических печатей.

Вольга Богданович неподвижно, словно ледяная статуя, стоял в центре лабораторного зала, а из его глаз струился морозный туман. Лаборатория больше не была прежней — она превратилась в поле битвы между двумя древними магами, в которой каждый из них отказывалась уступать своему противнику.

— Давай уже закончим эту свистопляску! — прошептал Афанасий, из его плеч вновь полезли многочисленные руки.

— Давно пора, — рыкнул дедуля, бросаясь вперёд.

Лёд и пламя, свет и тьма — всё бы смешалось в этом последнем ударе. Если бы мне не надоел весь это цирк.

— А ну-ка, остановитесь, горячие финские парни! — громыхнул я, выкручивая свой дар на максимум и разделяя разошедшихся не к добру старичков непробиваемой энергетической стеной.

Она вспыхнула синеватым сиянием, как развернувшийся щит древнего бога — плотная, вибрирующая, пульсирующая от напряжения. Удары Афанасия и Вольги Богдановича обрушились на нее одновременно: с одной стороны — огненная волна, заставляющая дымиться даже воздух, с другой — ледяной поток, способный превратить всё вокруг в филиал ледяного ада.

Стена содрогнулась, но устояла. Я стиснул зубы, чувствуя, как по моим энергетическим каналам словно пропустили раскалённую проволоку — каждый миг сдерживания этой непроходимой границы, требовал от меня чудовищных усилий и прорву магической энергии. Так-то оба дедули у меня не из слабаков — и надолго меня попросту не хватит.

Афанасий и Вольга Богданович одновременно отпрянули, словно их ударило током, но ненадолго. Их взгляды, полные ярости, теперь были направлены на меня. Я понимал, что моя стена — временная мера. Если бой продолжится, они либо сломают её, либо разнесут всю лабораторию вместе со мной. А уж потом снова начнут долбить друг друга.

— Кто тебе позволил вмешиваться⁈ — взревел Вольга Богданович, и его голос гремел, как зимний буран.

— Да ты вообще в своём уме⁈ — Афанасий оскалился, и его многочисленные руки сжались в кулаки, готовые разорвать мой барьер.

— Ну что, старые пердуны, совсем уже из ума выжили? — Я решил не церемониться, а резать правду-матку. После чего резко взмахнул руками, и барьер дрогнул, но не исчез, а уплотнился еще сильнее. Еще один мощный удар он точно выдержит. — Давайте-ка выдохнем и остынем, а? В прямом и переносном смысле!

— Старые пердуны? — Вольга Богданович фыркнул, и из его ноздрей повалил морозный пар. — Афанасий, ты слышишь этого сопливого наглеца? Он нас, выходит, успокаивать собрался!

— Да уж, — усмехнулся Никитин, а его взгляд всё еще сверкал опасным блеском. — Наглая пошла молодёжь… Прямо как ты, лет этак пятьсот назад… Может, действительно паузу возьмём, княже?

— Ты издеваешься? — Дедуля скрестил руки на груди. — И нахрена мы тогда всё здесь разнесли?

— Да просто устал я от твоего вечного нытья, — Афанасий зевнул нарочито громко, показательно закрыв рот ладонью. — Я вообще не помню, чего мы с тобой тогда не поделили?

Я почувствовал, как напряжение, витающее в воздухе, немного спало. Старики всё ещё были готовы рвать друг друга на части, но теперь уже скорее из принципа, чем из-за реальной угрозы.

— Хм… — Вольга Богданович задумался, шумно почесав затылок. — Ты знаешь, Афанасий, я ведь тоже этого не помню…

Ведьмак медленно опустил руки, дополнительные конечности «втянулись», оставив лишь воспоминания о чудном облике этого древнего колдуна. Теперь он смотрел на моего мертвого деда уже без всякой ненависти. Вольга Богданович еще раз хмыкнул, но ледяной туман из его глаз начал рассеиваться.

— Ладно… — Я осторожно ослабил барьер, но не убрал его полностью.

Стена не исчезла — она просто стала невидимой. Тишина повисла, густая, как туман над болотом. Они стояли друг против друга. Лёд на стенах начал таять. Капли падали, как слёзы, словно оплакивая прошедшие стародавние времена. Афанасий фыркнул. Вольга Богданович — хмыкнул. И впервые за жаркую встречу они оба улыбнулись.

— Ну, наконец-то! — Я облегчённо закатил глаза и устало потер виски — выдохся я знатно, сдерживая двух таких монстров.

— Ну что ж, — первым произнёс Афанасий, его голос был спокойнее, чем даже в самом начале нашей встречи, — кажется, нам действительно есть, о чем поговорить…. Но сначала, — он кивнул в мою сторону, — спасибо тебе… Ты прав: мы оба упустили из виду что-то главное… Мы с князем забыли, что на Руси сила — в единстве, а не в усобице.

— Ну, что ж, — я глубоко вздохнул, — вот и здорово! Может быть, чаю с дороги?

Вольга Богданович вновь многозначительно хмыкнул, но взгляд его смягчился. Он махнул рукой, и тотчас же из воздуха материализовался массивный самовар, уже бурлящий и пыхтящий ароматным паром. Он опустился на чудом уцелевший стол, за которым мы с девчонками так и не успели чаю попить.