Крестоносцы (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Глава 20

Событие пятьдесят шестое

— Веспасиан? — Данька, ехавший в возке вместе с Андреем Юрьевичем, широко раскрыл глаза.

— Могу в буквицах ошибаться. Возможно Весписиан.

— В сральня как называлась, подзабыл, княже? — махнул рукой на букву начальник артиллерии.

— Латрины. Опять могу какую-нибудь букву перепутать.

— Расскажу воям своим, — скорчил рожу начальник артиллерии, представив как ребята его рты пораскрывают.

Разговор шёл о порохе. Точнее, о селитре. А ещё точнее, о способах, как увеличить её производство… Хотя сейчас правильнее будет применить слово «добычу». Пока в княжестве Владимирском всё происходит так же, как во Франции поступали во времена Наполеоновских войн. Срезали верхнюю часть земли в коровниках и конюшнях по всему Владимиру и варили в больших котлах. Особое внимание уделялось старым конюшням, где десятки лет держали лошадей. Селитряные ямы строили, но там несколько лет надо, чтобы в них вызрела селитра, а прошло чуть больше года всего как первую организовали. Сейчас-то сотни, но селитра-то нужна сейчас, а не через годы.

Данька спросил, как же можно ускорить этот процесс вызревания селитры в ямах. Ну, Андрей Юрьевич и вспомнил, что в Риме были общественные туалеты латрины и оттуда кожевенники забирали мочу для выделки кожи. Вот император, выбившийся на эту должность из сборщиков налогов, и придумал, чтобы пополнить казну, брать налог небольшой за посещение общественных туалетов. А когда сын к нему пришёл и рассказал, что патриции недовольны и выдал фразу, ставшую пословицей: что «деньги не пахнут».

— Нужно во всех городах построить общественные туалеты и мочой поливать солому в селитряных ямах.

— И деньги брать⁈ — Данька покрутил головой, — не, княже, не пойдут в них за деньги.

— Нет, конечно, это у императора денег не хватало, а у нас нормально всё. И ситуация другая. У них сральни, эти латрины, были как бы… м… Ну как у нас гридницкая, что ли. Не совсем. Понятно, что там и дела свои делали, не стыдясь друг друга, но главное, там можно было новостями обменяться, знакомым косточки пропесочить, императора или префекта какого обругать. Туда даже патриции за этим заходили. Где ещё можно голую жопу у патриция увидеть, как ни в латрине? Так что туда все продолжили ходить даже после введения налога небольшого. Сделки ещё там купцы заключали.

— Вот бесы! Фу, княже, а как же рукопожатие после сделки?

— Там умываль… Ну, была вода. У них во все города акведуками, мостами такими с желобами, вода с гор доставлялась. Ручейки по ним направляли.

— Да. Чудеса⁈ А сейчас чего в том Риме? — Данька опять глаза выпучил, готовый внимать новые чудеса.

— Там… Там каменные дома. Художники, скульпторы, университеты, библиотеки. Есть нам к чему стремиться. Вот у нас первый университет теперь открыли, школы. Догоним потихоньку. Главное — поганых отучить к нам лезть. Торговлю наладить. Ну, вот тевтонов ещё побить и качественно пограбить.

— А деньги? — засунул руку в шевелюру Данька, мысль пригладить хотел, наверное.

— Богато живут за счёт торговли. К нам вот купцы из Генуи приплывают в Галич. Агафон. Генуя один из осколков Римской империи, самый богатый. Всё Чёрное море под себя подмяли. Договорились с ордынцами. Дань им платят генуэзские купцы, а те их не трогают, а даже защищают.

— Так нам свои лодьи делать надо. Ты же рассказывал, княже, что Вещий Олег до Царьграда доходил на лодьях и город взял. И ромеи ему большую дань уплатили. Сомневаются вои, немного. Как можно к лодье колёса прибить. Разве такой вес выдержит какое колесо.

— Ну, я там не был. Так летописи говорят. А свои корабли построим. Рановато сейчас. Там везде вдоль Днестра и Днепра ордынцы. Да и генуэзцы тогда из друзей во врагов превратятся. Рано. Вот в другую сторону почему не попробовать. В немецкие земли по Висле можно лодьи с товаром отправлять. Нужно только с рыцарей спесь сбить, да ещё одна мелочь. Нужно, чтобы товаров тех много было. Пока почти всё, что мы делаем, Агафон на четырёх лодьях увозит. Строить нужно печи.

— Быстрее нужно немцев побить, княже! — сделал правильный вывод Главартиллерист.

— Ну, думаю, завтра уже до Мемеля доберёмся. Дожди эти, будь они неладны.

Дорога в обход к мосту оказалась ловушкой. Нет, там тевтонцы или ливонцы их не караулили. Да и караулили бы, так даже лучше. Побили бы по частям все войска орденские. Нет, всё хуже. Мост, поднявшаяся вода, унесла. Одни быки из брёвен, заполненных внутри камнем, выстояли.

— Да, не ту страну назвали Гондурасом, — начал плеваться Андрей Юрьевич, когда вернулся дозор и доложил, что нет там проезду для войска.

— А где это, княже? — сразу с разных сторон донеслось.

— В Америке… блин. Далеко это. Слушай, народ, команду. Во все стороны отправить возы с охраной из стрельцов и дружинников. По десятку. Нужно найти лесопилку и изъять доски для строительства моста или, если нет, то селище, и в нём разобрать строения, где доски есть. Другой переправы поблизости нет. Нужно восстановить этот мост.

Лесопилку не нашли, да и есть ли сейчас во всём мире хоть одна лесопилка, кроме тех шести, что он построил во Владимире, Червонограде, Галиче и ещё в нескольких города. Доски, если нужно, сейчас выстругивают топором из половинки бревна. Сделать нормальную сталь, для пилы, разве, где в Индии, или на Ближнем Востоке смогут. Но и там никому в голову булат или дамасскую сталь пустить на пилы не придёт. Нет там глупцов. Пилу продать невозможно, а вот меч из дамасской стали, он же харалуг, продать легко и стоит он столько же, сколько весит в серебре.

Так не нашли лесопилку. Потому, разобрали несколько домов. Досок там тоже не было, но сначала постелили брёвна, а потом сверху половинки, как раз, брёвен с плоской стороной. Из них потолок был сделан в богатых, больших купеческих, видимо, домах. Немцы визжали и обещали пожаловаться Великому магистру. Пришлось выпороть и отправить жаловаться. Перебирались по хлипкой шаткой конструкции целый день. При этом Андрей Юрьевич с тоской смотрел на это сооружение.

Ну, доберутся они теперь до Мемеля, разграбят его качественно или выкуп получат большой, но… Но ведь потом с ещё большим обозом назад идти. А рачительные немцы мост на доски опять разберут?

Событие пятьдесят седьмое

Емеля с Фёдором мчались от моста к воротам крепости, расталкивая редких желающих попасть внутрь замка. Они видели, что там, за воротами, идёт бой. Братья Ефим и Серафим Коневы справились с кнехтами, что стояли на страже у ворот, и успели заскочить, как они и планировали, внутрь замка, ведь нужно обезопасить от арбалетчиков основной отряд. И видимо, что-то там пошло не так, вон оба арбалетчика стоят на стене. И при этом повернулись даже спинами к Фёдору и Емеле, в братьев, понятно, пёсьи морды, целятся. Зря они это. Подставлять спину, пусть и прикрытую кольчугой, таким мастерам, как десятник Емеля и Фёдор — это глупость.

Емеля свистнул, привлекая внимание напарника, и остановился. Пару ударов сердца и стрела наложена на тетиву. Теперь левая рука больше не отказывает. Пошла кровушка по жилушкам. Десятник натянул лук. До арбалетчика было порядка пятнадцати саженей. Невозможно промахнуться. Но вся спина у кнехта в кольчуге и голова ею прикрыта, и шея. А чего, будто выбор есть, Емеля выцелил левую лопатку и отправил туда свою лучшую стрелу с красными пёрышками. Там новый наконечник они с князем опробовали. Он четырёхгранный, как и все остальные боевые наконечники, но длиннее и тоньше немного, должен зайти между колец и, расширив их, глубоко погрузиться в тело крестоносца.

Вжух. Фёдор промедлил лишь на мгновение. Его кнехта Емеля тоже видел. Тот задёргался. Он бросился было к противоположному краю стены, но увидел бегущих к воротам стрельцов и передумал, снова подскочил к этому краю. Начал поднимать арбалет к плечу, но тут его стрела картографа опередила. В глаз, не в глаз, но куда-то в тот район попала. Крестоносец выронил арбалет и свесился, перегнувшись через парапет стены. А арбалет выпал и развалился, ударившись о камни, коими замостили дорогу.