Я пас в СССР! 2 (СИ) - "Alchy"

От сомнительного удовольствия накатить на жаре я отказался, прихватил на тарелку пару кусков мяса, доложил зелени с овощами и не встревая в беседу — продолжил слушать не унимающегося Андрюху. Которого с чего-то переклинило на почве политики, на работе не хватает что-ли таких тем?

— Антон, Вайс! Ком су мир! — Внезапно кого-то позвал с другого конца стола прадед Саня и обратился ко мне. — Деда то своего помнишь двоюродного? Вот он сейчас растолкует за казахов, всю жизнь почитай там живет, как из Поволжья выслали в сорок втором. А про бандеровцев я и сам рассказать могу, довелось в тех краях повоевать, не додавили тогда их после войны, а потом Хрущ всем скопом амнистировал. Одно слово — кукурузник!

Не спеша подошел кряжистый дед из Казахстана, протиснулся между Арленом и Александром Гавриловичем, уселся на лавку и шутливо поприветствовал их:

— Всё ещё небо коптите, хрычи старые⁈ Когда на пенсию-то?

— Да что там на пенсии делать, на том свете отдохнем! — Отшутился Александр Гаврилович и посерьезнел. — Антон, ты который год там у себя в Кустанае председателем колхоза трудишься, расскажи нам, что там у вас творится, а то по телевизору одно дело увидеть, а как оно на самом деле — совсем другое.

— Да сколько раз говорить, в Рудном мы живем! Рядом с Кустанаем! У нас всё спокойно, этих казахов немного, да и те мирные. А вот ближе к югу — всякое творилось, так что не врали по телеку: и они вырезали до кого дотянутся, и их не щадили. Сейчас всё спокойно: кого упокоили, кого депортировали. В Чимкентской и Джамбульской области строят свой Казастан, начали с того что своего первого секретаря компартии Назарбаева удавили прмо на курултае, который претендовал на роль лидера. И что-то вместо великой и независимой страну у них какой-то бардак происходит, начался массовый обратный исход, только там войска стоят и никого не пропускают, а наоборот — со всех областей ненадежных казахов и уличенных в сепаратизме им сплавляют. Так таких уже почитай не осталось, до самых тупых дошло, что лучше под русскими жить, чем последний хер без соли доедать.

— Да насмотрелся я на все эти братские народы, — вставил реплику Максим, покосившись на свою простреленную ногу. — на словах: брат, а отвернёшься — нож в спину засадят.

— В точку! — Поднял палец вверх Арлен. — А ты где, зятек, с ними столкнулся, это не когда с командировки подраненный приехал? В Казахстане был, получается?

— Не, я в Карабахе был, задолго до того, как начали здравую политику проводить в отношении национальных окраин. Ну ничего, мы там и материал отсняли и с последними иллюзиями расстались, ну и плацдарм для нынешнего анклава — наша работа!

— А там что сейчас, как официально объявили: территория России на весь Карабах, наши военные базы и никакого местного населения больше? — Заинтересовался дед Саня.

— Наверное, — пожал плечами Макс. — я же давно там не был. Ещё и стратегическое вооружение разместят, если верить тому, что Посол сказал.

— Ну раз посол сказал, значит — разместят! — Согласился Арлен. — Давайте вздрогнем, за Посла и Директора

Послом и Директором в народе стали звать Жириновского с Лукашенко соответствующе. Лукашенко понятно — у него в активе работа как раз директором совхоза была, а Владимира Вольфовича — за некоторые инциденты в ходе политических дебатов, связанные с его экспрессивностью. Первый раз это случилось во время его дискуссии с Новодворской, тогда Жириновский не выдержал простоты баба Леры и со словами: «Да пошла ты нахуй, жаба ебанутая!» — выплеснул ей в лицо стакан воды. Потом долго извинялся и каялся, говоря что не знал о её психическом нездоровье. Новодворскую после всего того, что она там несла на голубом глазу — вновь определили в психоневрологический диспансер, на этот раз, надеюсь — окончательно. Ну а Вольфович после этого ещё не раз срывался, в основном на бывших коммунистов, лезущих во власть; так что прозвище Посол, подаренное ему народом — подошло как нельзя лучше.

Мужики выпили, закусили и, извините за тавтологию — закусились по новой:

— Мне десть лет было, когда нас в Казахстан привезли, — продолжил дед из Рудного. — так я так скажу: нормальные люди казахи, когда их два-три человека на десять русских. А если в бригаде собирается больше половины, то всё: сбиваются в кучку, гыр-гыр-гыр по своему и работать по человечески не заставишь, только пиздить.

— Ты прямо точь в точь обрисовал жителей Кавказа, — внес свою лепту Максим. — причем они люто и искренне друг друга не любят, но русских ненавидят ещё больше, прямо на животном уровне. Тут они готовы сплотиться и забыть былые обиды между своими племенами, почему так?

— Потому что спасали неоднократно, а многих вытащили прямо из родоплеменного строя и стоя ссать научили, не говоря об излечении от трахомы и прочих болезней. — Надоело мне просто быть безучастным слушателем. — Ты один приходи, мы тоже одни придем! Нож не бери, мы взяли! Друзей не зови, мы позвали! Вот так и живут, с братской помощью и при численном превосходстве — ничего не боятся. Восток же, только силу уважают, а мы им всё на блюдечке: субсидии, социалку, школы и дома культуры, заводы и фабрики. Так с чего они нас уважать будут, если видят дойную корову?

— Так, хорош тут межнациональную рознь сеять! — Стукнул кулаком по столу Андрей. — Начали с того, что ужесточение законов будет, а пришли опять к национальному вопросу! Всё, нет его больше! Есть русский народ и коренные народы страны, а с остальными — всё сложно пока. У нас сверху директива — пресекать все проявления национализма малых народов и особенно сепаратизма. Даже специальное управление под эти цели создается.

— Центр «Э»⁈ — Догадался я.

— Чего⁈ Какой центр? — Удивился Андрей.

— Ну этот, помнишь рассказывал — Центр по противодействию экстремизму.

— Нет, слава богу, управление по делам культурной и национальной целостности России, при МВД. Ещё в связи с тем, что формально отпустили вожжи в том, что касается религии — будем сектантов щемить всяких, за православной епархией присматривать, чтоб берега не теряли и не дискредитировали церковь, и к исламу самое пристальное внимание — с чьего голоса поют имамы и муллы, чтоб никакого радикализма и тем более сношений с заграницей. — Тут Андрюха аж скривился, вспомнив мои рассказы про этот самый Центр в двадцать первом веке. — А пока нас обязали присматривать за всем этим, границы с большинством братских республик сейчас на замке практически. Все виды сообщений приостановлены, только русских выпускаем, да гостей из этих республик по домам загоняем. У нас-то навели порядок, что с криминалом и цеховиками, что с бывшей номенклатурой, а у них сейчас не пойми что, особенно на Кавказе и в Закавказье, не говоря про Среднюю Азию. Там и раньше отдельные государства были, с символической советской властью. Пока не трогаем, не до них, нам ещё в Прибалтике, бывшем Казахстане и Украине порядок наводит и наводить, так что пока попросту огородились. Вот вы как, Антон, доехали, нормально?

— А чего ненормального? — Удивился двоюродный дед. — Мы же в России, разве что теперь и на поезд, и на автобус по межгороду — билеты без паспорта не продают, как в аэропорту раньше. И у нас тоже неофициально спущенная сверху рекомендация, как мне наши милиционеры поведали — ни разрешение на оружие нацменам из казахов не выдавать, ни в национальную гвардию не брать. Окромя как только заслуживающих доверия и делом доказавших свою полезность. Так и сказали: «Они за семьдесят лет Советской власти не ассимилировались, чуть ослабла власть — за ножи схватились, так что ещё несколько поколений пусть в себя приходят».

— Да, — кивнул Андрей. — у нас тоже такая политика, в нацгвардию только проверенных людей брать, никаких недавно переехавших с окраин. Паспорт теперь обязателен при поездках между городами, и паспортный режим будут реформировать, причем не в сторону его упрощения, с обязательной дактилоскопией каждого гражданина. Так что вот такие пироги, что я и хотел вам сказать по поводу закручивания гаек…