Балтийский ястреб (СИ) - Оченков Иван Валерьевич
Но это было потом. А сначала государь вызвал меня к себе в кабинет и орал как на последнего мальчишку.
— Рано тебе флотом командовать! Молоко еще на губах не обсохло! Отправлю на берег в ластовый экипаж — будешь знать! [2]
— Ваше величество…
— Я уж тридцать лет как «ваше величество»! И не припомню такого позора, чтобы два адмирала прямо в гавани едва не потонули!
— Делайте со мной что угодно, но умоляю, не оставьте своей милостью людей, одержавших столь нужную сейчас победу!
— А то я без тебя не знаю! — буркнул начавший успокаиваться отец. — Не беспокойся, за Богом молитва, а за царем служба не пропадают. И ты тоже без награды не останешься. Все же, как ни крути, а с этими канонерками — твоя затея! Но будет и наказание… что улыбаешься?
— Никак нет!
— Так вот, герой. Отправляйся к князю Александру Федоровичу и расскажи ему лично, как сын погиб. Утешь старика…
— Ваше величество…
— Делай, как говорю! — рявкнул император, после чего добавил уже спокойным голосом. — Но сначала к матери зайди. Она чуть с ума не сошла, когда узнала…
— Ну как? — встретили меня братья.
— Тяжко! — честно признался я. — Думал, и впрямь с флота выгонит.
— Ничего! — беспечно отмахнулся Николай. — Победителей не судят, а ты сегодня на коне! Слушай, возьми меня к себе, а? Нет, правда! Не могу я больше без дела сидеть!
— Тише! — опасливо посмотрел на дверь отцовского кабинета цесаревич. — Отец услышит, никому мало не покажется!
— Сашка дело говорит, — согласился с ним рассудительный Михаил. — Сейчас он ни за что не позволит…
— Не торопитесь. Война не завтра кончится, хватит и на вашу долю.
— Ты думаешь?
— Знаю! А сейчас мне пора. Нужно maman навестить, потом к Голицыным зайти, соболезнования выразить, домой заскочить и возвращаться в Кронштадт.
— Погоди-ка, — изумился брат. — Ты хочешь одним днем обернуться?
— Одним вечером.
— Нет-нет, это решительно невозможно! На сегодняшний вечер ты занят. Для начала пойдем в театр, надобно показать тебя публике. Затем…
— Ты говоришь так, будто я прима-балерина.
— Господи Боже, в Большом театре примадонн обоего пола столько, что хоть улицы ими мости. А великий князь, лично участвовавший в захвате вражеского судна, только один!
— Но меня там и вовсе не было!
— А вот это, брат, никого не интересующие мелкие подробности, — засмеялся Мишка.
— Они правы, — поддержал младших братьев Александр. — Народу нужны герои, а сегодня это моряки и возглавляющий их доблестный генерал-адмирал. Наслаждайся!
— И ты, Брут? — укоризненно посмотрел я на цесаревича.
В общем, как не брыкался, отбояриться от светской жизни не получилось. Но кое-что я все-таки придумал, явившись в оперу не только с благоверной супругой, но и в сопровождении одного из истинных героев дня — лейтенанта Кострицына!
Новоиспеченный командир фрегата торопился ввести свой корабль в строй и прибыл в столицу, чтобы выбить кое-какие материалы и мастеровых для ремонта. Но имел неосторожность попасться на глаза своему августейшему начальнику и получил строжайший приказ — сопровождать меня в театр!
Весть о том, что в императорской ложе будет один из победителей англичан, разнеслась быстро, так что, когда мы вошли, зал, словно по команде, поднялся и устроил нам настоящую овацию. В этот вечер цветы летели не на сцену, а прямиком к нашим ногам. Если честно, никогда не чувствовал себя так глупо, но пришлось улыбаться и милостиво кивать.
Мало того, вся актерская труппа вышла на авансцену и с большим воодушевлением исполнила в нашу честь «Славься» из написанной Глинкой в 1836 году оперы «Иван Сусанин». А на словах:
Славься, славься из рода в род,
Славься великий наш русский народ!
Врагов, посягнувших на край родной
Рази беспощадно могучей рукой!
Слава, слава героям-бойцам
Родины нашей отважным сынам!
Кто кровь за Отчизну свою прольёт,
Того никогда не забудет народ.
Тут уже и меня пробрало до самого нутра. Что уж говорить про молодого офицера, впервые оказавшегося в центре внимания столь блестящего общества. Стоит, выпрямившись, будто лом проглотил. Грудь ходит ходуном, глаза горят. Прикажи пасть за отечество — умрет, не задумываясь! Наверное, только в такие моменты и понимаешь, за что мы воюем, проливаем кровь, рискуем собой и подчиненными… От этого стало еще неудобнее стоять, принимая в общем-то незаслуженные мною аплодисменты и славословия.
Но если мне было неловко, Александра Иосифовна буквально наслаждалась всеобщим вниманием. Глаза великой княгини сияли так, что затмевали блеск бриллиантов на ее многочисленных украшениях. Неженатые братья тут же осыпали невестку комплиментами, а цесаревич, хоть и воздержался от слишком явного проявления симпатии, смотрел так, что удостоился щипка от Марии Александровны, хорошо знавшей нрав своего ветреного супруга.
В общем, мы стали гвоздем программы, затмив собой всех присутствующих, включая балетную труппу.
— Как хорошо, что ты не утонул, — шепнула мне жена, как только страсти немного улеглись.
— Что, прости?
— Я бы ужасно выглядела в трауре. Черный мне совершенно не идет.
— Рад, что смог быть полезен, — не удержался от смешка. — Впрочем, идет война, и как знать, какой наряд на тебе будет завтра?
— Не будь букой…
К слову сказать, нашей победе радовались не только в театре. Весть о ней мгновенно облетела всю страну, вызвав настоящий подъем патриотизма как в крестьянских избах, так и в модных салонах. Уже на следующий день в продаже появились лубочные картинки, изображающие, как русские моряки на маленькой канонерке одолели огромный английский корабль.
На страницах газет то и дело появлялись статьи, в которых переквалифицировавшиеся в морских экспертов писаки рассуждали о закате классических линейных кораблей и фрегатов, которые непременно будут вытеснены новомодными военными судами небольших размеров и стоимости.
Но были и положительные моменты. Среди обладателей крупных состояний нашлось немало людей, желающих поддержать отечественный флот не только морально, но и материально. Землевладельцы, купцы, промышленники жертвовали в эти дни немалые суммы, с непременным пожеланием, чтобы на них были построены новые канонерки.
— Отчего бы и нет? — благодушно улыбался Путилов, которого частенько просили выступить посредником. — Дело знакомое, технологии, как вы изволите выражаться, отработаны. Сладим быстро…
— Не торопись, Николай Иванович, — возразил я. — Строить, конечно, нужно. Но…
— Простите?
— Видишь ли, в чем дело. Служба канонерок еще толком и не началась, а недостатков уже выявлено достаточно. Так почему хотя бы не попытаться их исправить?
— Недостатки?
— Конечно. Сам посуди. Мореходность слабая, про автономность и говорить нечего. Защита тоже никуда не годится. Вон на «Осетре» первое же ядро котлы побило…
— И что же делать?
— С теми, что построены, уже ничего. Хотя фон Шанц предложил укрепить борта железными листами толщиной в дюйм с небольшим.
— Остроумное решение.
— Это точно! Я дал приказание для начала провести испытания, глядишь, что и выгорит.
— Предлагаете ставить такую защиту изначально?
— Не совсем. Думаю, нам нужен новый проект. И даже не один. Для начала увеличим водоизмещение и высоту борта. Сделаем подъемный винт, чтобы корабль хорошо управлялся под парусом. Калибр пушек можно и уменьшить, а вот количество припасов увеличить. Чтобы корабль мог находиться в плавании целый месяц, а то и два!
— И пустить их на вражеские коммуникации?
— В точку!
— А как же защита своих берегов?
— Я же говорю, проекты нужны разные. Допустим, небольшой корабль с полностью железным корпусом и низким бортом. На нем бронированная вращающаяся башня с крупнокалиберным орудием.
