Война после войны (СИ) - Шмаев Валерий
Большевики сделали хитрее, они не уничтожали умных людей, а убирали их под замок и заставляли на себя работать. Мы же получали с унтерменшей деньги, волосы и мыло, а их мозги спускали в выгребные ямы.
Евреи у меня тоже работают и часто совсем не за деньги, а за свои немыслимые идеи, которые надо сказать иногда срабатывают. Без евреев я никогда бы не проник на острова и заводы «Лерман Центра». Вы знаете, что в экспериментальном отделении «Лерман Центра» работают одни евреи? Никого другого не берут даже в наружную охрану. Никто из тех, кто работает в экспериментальных цехах никогда не выходит даже за первый охраняемый периметр. Впрочем, это опять платная информация. — Я опять дружески улыбнулся.
— Пожалуй, господин Дитрих я не буду у вас ужинать. Как-нибудь в другой раз. Время поджимает, да и не стОит слишком долго держать мои боевые группы на улице. Зачем вам потом убирать лишние трупы и объясняться с полицией?
Я хочу, чтобы вы меня правильно понимали господин группенфюрер. Вы мне не враг. Мы с вами на одной войне и по одну сторону линии фронта, но я себя уважаю, и наступать себе на ноги никому не позволю.
— Хорошо господин Рихтер. Тогда я вас ненадолго оставлю. — Голос группенфюрера соперничал с дыханием стужи.
Пока эсэсовский палач ходил за деньгами, я позвонил Кубику, и как только мои ноги ступили на крыльцо ночного клуба, рядом со мной тут же остановилась машина. Вздохнул я, только когда мы скрылись в переулках.
Нервные клетки не восстанавливаются, а сегодня у меня сгорели километры нервов, но главное я сделал. Мне удалось заинтересовать Организацию продукцией экспериментальных лабораторий «Лерман Центра», а это территория Великобритании. Как только я назову имя Елагина и привяжусь к нему, с моей головы не упадёт ни один волосок. Ведь Елагин будет жить на островах, а у Организации нет туда выхода.
На Елагина выйдут в Лондоне, и произведут вербовку, а после этого Организация сама будет настаивать на его переезде, на Острова. Тем более что он проговорится о такой возможности. Елагин будет кочевряжиться, и набивать себе цену, возьмёт вперёд приличные деньги и назовёт меня связником, ведь только у меня есть свои люди на островах, и я лично знаком с группенфюрером.
Великобритания слишком далеко от Островов, а значит очень скоро на меня выйдут американские спецслужбы. Произойдёт это только через Организацию, то, что они связаны, я уверен на тысячу процентов. ЦРУ очень интересны люди в Советском Союзе, а я их продам за бешеные деньги. В результате Малышев в «Союзе» уничтожит американскую разведывательную сеть, а я здесь группенфюрера с него шавками под шумок придавлю.
Сейчас группенфюрер поскачет докладывать новости и получать новые инструкции, а ребята «Багги» отследят его связи. Я проговорился, что контролирую телефон Готтерберга в ресторане, но все свои деловые переговоры он ведёт только из дома. Мы подключились к двум домашним телефонным линиям и посадили на них круглосуточных слухачей. Причём одна телефонная линия у него домашняя, а вот вторая тайная, проведённая к нему в кабинет из соседнего особняка.
Мы бы никогда не узнали об этой линии, но Готтерберга подвели самые обыкновенные начальствующие понты. Ребята, следившие за домом, обнаружили странную особенность. Машина, на которой ездил Готтерберг и его сестра с племянницей, приезжала в разное время. За машиной проследили и обнаружили небольшой гараж недалеко от дома группенфюрера, о котором мы не знали.
Однажды машина приехала за Готтербергом ночью, но кроме него никого дома не было. Сестра с племянницей были на очередных ресторанных посиделках, а прислуга отпущена до утра. Готтерберг сидел в кабинете, но с домашнего телефона никто не звонил.
Так вторую телефонную линию и нашли. Ой, как много мы с её помощью узнали. Такой пласт информации мы ковыряли бы простым наблюдением лет десять. По этому телефону Готтерберг нам даже про три номера счёта в хитром нацистском банке рассказал. Огромное ему за это спасибо. Малышев про этот банк не знал, да и я, честно говоря, тоже. Банк этот находится в Америке, а здесь в «Байресе» имеется крупный филиал.
Прикольно получилось и с фотографиями Авиэля. Его идея, кстати. Говорил же, что мой боевой завхоз талантливый мерзавец. Авиэль эту идею уже пару лет в своих целях использует. Предъявитель подобного фото имеет право на визит в ателье Авиэля без очереди, так как очередь на работу самого уникального модельера расписана на полгода вперёд. Именно так мы на яхту уругвайского нувориша попали. Авиэль просто отзвонился секретарю этого богатея и предложил обмен любезностями. Десяток фото с дарственной подписью Авиэля на прогулку знакомых известного дизайнера на его яхте.
Подарить гестаповскому палачу и вдове функционера НСДАП фотографию еврея, да ещё и с дарственной надписью, лучше издевательства и придумать невозможно. Ржали мы всем отрядом. А как развлекался Авиэль! Особенно когда он узнал, кому и зачем предназначаются эти его фото. Кому понятно. А зачем? Бедная фрау Бенке. Я ей здорово не завидую. Пусть эта сука только до визита к Авиэлю доберётся. Всё остальное ребята сделают сами. Оказаться на колу она не заслужила, но верёвка давно по этой гестаповской подстилке плачет.
Опять таки как же мне хотелось зарезать эту гестаповскую мразь с его гориллой. Еле сдержался. Хорошо хоть одного на тот свет отправил. Жаль только, что это слишком лёгкая смерть для подобного ублюдка. Хотя всего получилось четырнадцать штук. Один мой крёстничек, семерых свалили снайперы и шестерых отловили живыми группы захвата. Плюс ещё пяток «сидельцев» мы обязательно себе оставим.
Ох, огребут они напоследок от Кубика и Гнома с Ежом, это они у нас сегодня на подхвате. Пленные расскажут даже то, чего не знают, а только слышали и догадываются. Попасть в экваториальном тропическом раю в руки зверей из латвийского отряда «Второго» весьма сомнительное удовольствие.
Отставной полицейский агент Харальд Ольберг, пойманный ребятами в порту, столько любопытного поведал, что уедет у нас в «Союз». Оказывается он, знает огромное количество людей, оставленных нацистами в Германии, и у него есть личный архив, спрятанный им в Гамбурге.
Кстати, я зря на него наговорил, маскировался Ольберг просто потрясающе, и обнаружили его почти случайно. Спалился Ольберг на связнике, который тупо его слил, не заметив слежки малышами Диего. Просто жизненно необходимо было виртуально похоронить Ольберга, отпускать его живым было опасно. Накопал он о нас очень много. Реальный профессионал.
Как же напиться хочется! Седьмой год уже хочется. Ха! Хорошая идея. Нажраться, вернуться и разнести этот кабак в мелкое ниоткуда, заодно и поужинаю. Если бы у его обитателей не было бы стволов, можно было бы попробовать.
Впятером с Кубиком, Гномом, Ежом и Рикардо мы вырежем там всех за пятнадцать минут, но Рикардо обязательно подтянет братьев, а те своих приятелей. Кубик ребят Лето и Багги, а Гном с Ежом своих малышей. Они уже научили мальчишек прокалывать колёса машин, перерезать тормозные шланги и телефонные провода. Поделились опытом сорок первого года. Хорошо ещё на гранаты не перешли.
Я мысленно усмехнулся. У господина Дитриха много своих автомобилей — таксомоторная компания и грузовые машины. Скоро ему будет весело. Экзамены будут сдавать не только ребята Гнома, но и их маленькие наставники.
Вообще эта идея, пришедшая мне в голову на территории заводов и потихонечку формируемая у меня в голове здесь, имеет право на жизнь. Я уже сказал о ней Майке, Дочке и Киму. Вернувшись на острова, они начнут присматриваться к наиболее перспективным детям в детском доме, а позднее, после серии специальных тестов, начнут формировать из наиболее адаптивных детей отдельные группы.
Ким сразу понял мою идею. Ещё в сорок пятом году, сразу после поражения Японии мои друзья начали отбирать инструкторов по японским и китайским техникам боя и нетрадиционной медицины и собрали огромное количество уникальных мастеров. Многим из них были предложены специальные контракты и проживание со своими семьями на островных заводах и в специализированных воинских частях. Теперь некоторую часть этих инструкторов и врачей, Ким переведёт на остров с детским домом и создаст школу подготовки для детей.
