Агитбригада 2 (СИ) - Фонд А.

— Ну и что?

— А то! Гудков как узнал — Жоржа сразу на ковёр! Там такое началось, — в партком, на комсомольское собрание! Из комсомола даже хотели выгнать.

— А он, дурак, ещё и упёрся, говорит, люблю и жениться буду.

— Всё равно не понимаю, ведь можно было сказать, что он её из тьмы мракобесия спас, к свету коммунизма привёл…

— Она отказалась, к свету… — вздохнул Гришка, — упёрлась и всё. Более того, сказала, что если хочет жениться, то только через венчание. Гудков там вообще чуть с катушек от злости не съехал. Так орал…

— Так, а зачем ему эти подробности рассказали? — удивился я, — ну хочет венчание, можно же было тихонько повенчаться где-то, никто бы и не узнал.

— Да какое-там «тихонько»! — вздохнул Гришка, — эти святоши — они же все идейные. Эта дамочка попёрлась на комсомольское собрание Жоржа спасать, и там это прямо при всех и заявила.

Они ещё повозмущались и пошли к себе в класс, а я задумался.

Дело здесь не в её приверженности церкви и вере. Вера тут вообще ни при чем. Есть такие женщины (да, впрочем, и мужчины), которые стараются своего партнёра прогнуть. Раз прогнула, два — прогнула… и будет гнуть до того, пока он не сломается. Тогда она его выбросит, он ей сломанный уже не интересен, а сама следующую жертву искать будет. Вот это бедный Жорж попал!

И самое плохое, что, потеряв голову от любви, он уже позволил ей себя дважды прогнуть. В результате потерял почти всё: его отстранили от номеров, уменьшили зарплату и чуть не выперли из комсомола, что в это время приравнивалось к измене. И я не удивлюсь, если он, когда вернется, узнает, что она не выйдет за него замуж.

Я вздохнул и пошел к себе в чулан. Надо будет с ним поговорить.

А в чулане меня с нетерпением ждали Енох и Моня.

— Ну что⁈ — воскликнул Енох, — ты почему так долго, Генка⁈

— Мы уже тут с ума чуть от беспокойства не сошли! — поддержал приятеля одноглазый.

— Да на кладбище долго ходил, — ответил я, — почти всю ночь.

— И что? Нашел? — нетерпеливо спросил Моня.

— Да нет, там тоже ничего не было. Ни призраков, ни другой какой чертовщины. Я ходил там, ходил, пока окончательно не задубел. Рассердился и пошел домой.

— А ты к могилкам подходил?

— И к могилкам подходил, и на перекрёсток у входа на кладбище стоял — ничего! — вздохнул я. — Только и успел хрень какую-то зелёную поймать. На иве сидела. Вроде как призрак, но не призрак. Не пойму, что это.

Я показал куклу.

— Вот, пока оно здесь. Надо думать, что с этим дальше делать.

— Первый раз такое вижу, — удивился Енох, — это точно не душа. В смысле не человеческая душа.

— Но это призрак, — задумчиво сказал Моня, — может, и человек, просто изменился как-то…

— Что делать теперь с ним будешь? — спросил Енох, опасливо косясь на куклу.

— Не знаю, — поморщился я и сунул куклу обратно в торбу. А торбу пихнул в кучу барахла, которая была в чулане, — нужно в книге искать, как вернусь. Хотя, думаю, к цыганам сходить тоже нужно.

— Ты и так той старухе сколько должен.

— Ну так она мне и помогла сколько, цыганка эта, — ответил я, — я готов хоть к цыганам, хоть куда угодно — лишь бы понять, как всё это правильно функционирует. Те же спиритисты сколько помогли мне.

— Нет, Генка… — начал было возмущаться Енох, как вдруг дверь со стуком распахнулась и на пороге застыла Клара.

— Ага! — сказала она и вошла внутрь, захлопнув дверь, — вот ты и попался!

— Что такое, Клара? — спросил я, не понимая, какая муха её укусила. Вроде же нормальная была, когда куртку зашивала.

— А то! — свистящим шепотом зашипела Клара, глаза её горели, ноздри раздувались, — я давно тебя подозревала. Ещё с Вербовки!

— В чём, Клара? — удивился я, — я ничего не сделал. Если ты про то воровство, так даже Зубатов потом признал, что я не виноват.

— Ты медиум! — палец Клары обличительно уставился на меня.

Меня аж передёрнуло.

— Я давно слежу за тобой!

— Клара, ты бредишь, — с сожалением покачал головой я.

— Это ты лжёшь! — Клара достала из кармана мою записку с заклинанием латынью и помахала передо мной!

— Вот это ты влип, братец, — прокомментировал Енох.

Одноглазый Моня от замечаний воздержался.

— Я зашивала твою куртку и в кармане нашла! — нервно хохотнула Клара.

— Ну и что, — пожал плечами я, — это я ручку расписывал. Каляки-маляки. Сама глянь там смысла нет. Просто буквы и закорючки.

— Я немного латынь знаю, — хмыкнула Клара, — совсем немного. Но даже моих скудных знаний хватает, чтобы понять, что слово «маледикцио» переводится как «проклинать», а «серви» — «порабощать»!

Я чуть в осадок не выпал.

— Я училась в школе для благородных девиц и получила блестящее образование, — увидев мои вытаращенные глаза, пояснила Клара и покраснела.

— Понятно, — я не знал, что ещё говорить.

Повисло мучительное молчание.

— Её надо убить, — сказал Енох и я не понимал он сейчас шутит так или вполне серьёзно. То, что она доставит мне кучу проблем, я уже понял.

— Ты медиум! — опять сказала Клара и замолчала, с вызовом глядя на меня.

Я не стал ничего отвечать.

— Ты почему молчишь? — зашипела она возмущённо.

— А что мне говорить? — пожал плечами я, — ты уже всё для себя решила. Нашла какую-то ерунду и составила целый заговор. Волшебников не бывает, Клара. Это всё сказки.

— Не лги мне!

— Не веришь? — ухмыльнулся я, — на вот, сама почитай.

Я протянул ей подаренную агитбригадовцами книгу «Религия и здравый смысл» П. Гольбаха.

— Прекрати! — Клара отшвырнула книгу в угол, та раскрылась и упала.

— А между прочим, это был мой подарок на день рождения, — с деланным сожалением вздохнул я, — ребята от души подарили.

— Прекрати паясничать, — сузила глаза Клара и стала ещё больше похожа на змею, — я под дверью всё слышала. Ты разговаривал с кем-то. Про кладбище рассказывал, про могилки, про перекрёсток и про призраки. Дальше продолжать?

— Не надо, — вздохнул я. — Это я слова репетировал, Клара. Монолог бедного Йорика.

— Ты попал, Генка, — озабоченно сказал Енох.

— Там нет таких слов, — сказала Клара и ехидно добавила, — ты попал, Генка.

— И самое худшее, что ни я, ни Моня не можем ничего ей сделать, — пожаловался Енох, — село какое-то проклятое. Мы бессильны здесь.

— Что ты от меня хочешь? — спросил я.

— Немного, — улыбнулась Клара с видом победительницы, — я хочу, чтобы ты мне кое в чём помог, Геночка.

— Это не ко мне, — нахмурился я.

— А не то, все узнают, что ты чёрной магией занимаешься, — зло улыбнулась Клара.

— Так что ты хочешь?

— Сделай так, Гена, чтобы Виктор Зубатов полюбил меня без памяти и женился на мне!

Я чуть не упал.

Глава 19

Нюра с Люсей пили чай.

Да не просто так, а из большого пузатого самовара. Чай какой-то не обычный, а особый, с душистыми травами. Я, кстати, тоже на этот вкусный аромат пришел.

— Что, Генка, тоже чаю хочешь? — улыбнулась Нюрка, увидев меня. Она пила чай, как мещанка, из блюдечка, кокетливо оттопыривая мизинчик.

— Тащи тогда свою чашку, у нас посуды лишней нету, нальём, — поддакнула Люся, она пила чай с сахаром вприкуску.

Клара сидела на своём тюфяке, чай не пила, а на меня посмотрела недовольно и многозначительно, мол, время пошло.

Мы перед этим с ней сильно поругались, но к стенке она меня прижала конкретно. Да и листок с заклинанием у неё был. Пока ни к чему конкретному не договорились: листок я у неё банально отобрал, но понимаю, что она так просто сдаваться не намерена.

Я сбегал за чашкой, а девушки тем временем сплетничали, я поспел на окончание разговора:

— Люсь, а помнишь, вчера Никита говорил, что здесь одна женщина живёт, которая с сектантами воюет?

— Это не та, что приходила? Весь пол шелухой заплевала…

— Да нет, то была молодая, а он про старуху говорил, — Нюра сделала большие глаза и отставила блюдечко в сторону, — ну вспомни, он ещё говорил, что она…