XVII. Аббат (СИ) - Башибузук Александр

— Ваша идея с веревкой неплохая. Если закапываешь мину, для движения бечевки можно использовать обычную трубку. Есть еще вариант, но он сложней и дороже. Для того, чтобы спустить спусковой крючок пистолетного замка, можно применить часовой механизм. Устройство довольно просто, смотрите, вот так и так. Теперь еще по подземному размещению мины. Землю стоит утрамбовывать как можно плотнее, тогда взрыв будет сильней. А если сверху разместить щебенку или камни, а сам шурф сделать наклонным — камни выступят как поражающие элементы, и они полетят в нужном направлении. Помимо вашего способа поджога заряда, можно использовать химический взрыватель. Он тоже довольно прост, но о нем мы поговорим позже. А вот это… назовем эту конструкцию, скажем… терочный запал…

Как уже не раз говорил, с памятью у меня совсем плохо. Нихрена толком про себя не помню, но, к счастью, кое-какие знания и умения всплывают, в том числе в части минно-взрывного дела. Все примитивно и одновременно сложно, но вполне употребимо для нынешнего развития техники. Самому продвигать мне недосуг и незачем, а вот так, передав знания — почему бы нет. Очень хочется верить, что д’Артаньян использует знания с толком.

Гасконец оказался благодарным слушателем и к концу занятия признал меня своим учителем и вообще, настоящим гуру!

Но настоящий сюрприз я приготовил ему к концу нашей беседы.

Служка притащил полный комплект монашеского одеяния, положил, поклонился и исчез.

— Ваше преподобие? — в глазах будущего маршала Франции плеснулась паника. — Это то, что я вижу? Матерь божья, нет и еще раз нет. Чтобы я, да никогда…

— Надо, шевалье, надо… — я его мягко оборвал. — Долг перед Родиной превыше всего. Вашего перевоплощения требует интересы государства. Cмелее, шевалье, смелее, в самом деле, я же вам предлагаю не женское платье.

В общем, д’Артаньяна я вернул уже как монаха.

Де Брас тоже не терял время зря. Уж не знаю, как он вразумлял моих парней, но Арамис и Портос выглядели смиренными овечками.

При виде д’Артаньяна в сутане Портос торжествующе осклабился, но Анри ткнул его кулаком в бок и тот живо заткнулся.

Гасконец со смиренной мордой подошел к ним и смешно загнусавил:

— Смейтесь надо мной, братья мои, смейтесь над моей гордыней и глупостью… — он лукаво стрельнул на меня глазами и весело заржал. — Смейтесь, но только не бейте. А вы не знаете, монахам можно вина? Проклятье, как неудобно, ветер холодит задницу…

Тут уже захохотали все. Троица обнялась, взаимно извинилась, над этом инцидент исчерпал себя.

Два дня прошли в подготовке, а дальше пришло время выезжать на место засады. Поехали под видом монахов, по легенде, в паломничество по святым местам.

Мне по пути постоянно приходилось выслушивать нытье и скорбные сетования Саншо и Мигеля. Эти головорезы успели так омонашиться, что любое посягательство на их размеренную жизнь казалось братьям настоящим святотатством.

— Зачем, ваше преподобие? Зачем? — скулил Мигель. — Жили же как люди и вот опять…

— Живи и радуйся жизни, — вторил ему Саншо. — Вкусно ели, сладко спали, богатели, черт побери, в конце концов. У меня очень скверные предчувствия, очень скверные, ваше преподобия…

В общем, они достали меня до такой степени, что пришлось прикрикнуть.

— Быстро заткнулись. Если не сделать это, наша жизнь быстро превратится в ад. Только смерть этой мерзавки позволит нам дальше жить спокойно в аббатстве. Дуралеи, я забочусь о вас в первую очередь.

Братья прониклись и горячо заявили:

— Если так, то конечно, ваше преподобие. Только покажите ее нам, голыми руками разорвем эту сучку.

Наступила тишина, но ненадолго, потому что пришлось объясняться с Арамисом.

— Ваше преподобие, простите, но мне хотелось бы узнать, как вы собираетесь поступить к известной нам дамой. Я понимаю, что она сам дьявол в женском обличье, но убивать женщину без суда и следствия? По меньшей мере, это не приличествует дворянину.

Вот тут пришлось несколько озадачиться. Изначально я собирался ее банально отправить в ад, а теперь решимость несколько поколебалась. Смерть — это очень просто. Если, к примеру, засадить ее ко мне в подвалы и вдумчиво допросить — то это принесет гораздо больше пользы. Вдобавок, есть вариант интересной игры с заговорщиками. А когда выжму ее досуха, можно и подумать, что дальше делать.

— Успокойтесь, шевалье. У меня нет намерения ее убивать.

Отбоярившись от Арамиса, я поделился соображениями с де Брасом.

Но как оказалось, тот не был столь благородно настроен.

— Поверьте, Антуан… — хмуро цедил он. — Убийство сразу снимет с нас все проблемы. Спрячем тело и забудем все как страшный сон. Как говорится: нет тела — нет дела. Играть с ней — это то же самое, что играть с шулером. Она с легкостью облапошит нас. Поверьте, мне. Хотя… — он раздраженно повел бровью, — Поступайте как знаете. Но дальше, все проблемы с Марией де Шеврез падут на вас, а я умываю руки.

В общем, в общем, я решил поступить по ситуации. А ситуации, как известно, бывают разные. Получится взять в плен — возьму, придется убить — убью и не поморщусь.

К месту засады добрались благополучно и не привлекая внимания.

Изначально, я планировал простое и быстрое нападение: перестрелять конвой из мушкетов с пистолетами, оставшихся добить клинками, на этом все, но наш гасконский маньяк-пироман, в буквальном смысле упал на колени и взмолился. Очень уж хотелось ему опробовать свою адскую машинку.

После долгих раздумий я согласился, потому что не очень верил в то, что мина вообще взорвется.

Бочонок с порохом закопали посередине дороги, шнур пропустили через несколько мушкетных стволов, которые тоже закопали. Сами спрятались в рощицах по обеим сторонам дороги, а Мигеля я отослал на сотню метров вперед, наблюдать за дорогой.

К сожалению, точно времени появления конвоя нам не было известно, поэтому приходилось рассчитывать только на везение. При худших раскладах сидеть в засаде пришлось бы целый день, а может и не один.

Время потянулось как резина, по дороге тянулись редкие крестьянские телеги и пешеходы, а чертовой герцогини все не было. К счастью, по рощицам никто не шастал и нас не замечали. Пока не замечали.

День шел к вечеру, я уже почти отчаялся, вдобавок промок и замерз как собака. Де Брас полностью разделял мои чувства и только и делал, что матерился как сапожник, правда по-французски. Настроение товарищам слегка поднимали ударные дозы самогона, а я, лишенный гребанной судьбой этой радости, злился еще больше.

Но провидение в очередной раз выручило, к исходу дня прибежал запыхавшийся Мигель и сообщил, что конвой с каретой герцогини появился. А скоро послушался грохот колес кареты и стук подков лошадей.

Сухо щелкнули курки карабина и пистолетов, сердце от напряжения почти перестало стучать.

Шум быстро приближался.

Наконец, показалась переваливающаяся с боку на бок на колдобинах карета. Впереди ехало два сплошь замызганных грязью всадника, еще шестеро сзади.

Я прицелился в головных: при везении, картечь могла срезать обоих. Лежавшие рядом Саншо и Мигель тоже приложились к своим мушкетам. По уговору, в карету никто не должен был стрелять, первые выстрелы доставались только сопровождению. А мину д’Артаньян должен был взорвать впереди процессии.

— Какого черта… — зло прошептал я. — Давай, гребаный гасконский болван!

Но взрыва все не случалось. Я еще раз чертыхнулся и выстрелил. Обеих всадников вынесло из седла. Захлопали частые мушкетные выстрелы: бешено заржали лошади.

И тут…

Шарахнуло так, что у меня чуть не вышибло перепонки. Грязь, комья земли и клубы дыма изверглись, как из жерла вулкана.

Правда…

Правда взрыв случился прямо под каретой, которая буквально взлетела в воздух, но упала уже кусками.

— Твою же мать!!! — заорал я в бешенстве. — Убью гребанного маньяка!!!

Все очень быстро закончилось. Оставшихся в живых конвоиров побило разлетевшимися кусками кареты.