Петр Заспа - Антипиранья
Чем вызвал у Хвостикова новый прилив гордости за свое изобретение.
Затем младший лейтенант подошел к Марии, скорбно вздохнул и предложил:
– Давайте ко мне на батарею, у нас связь есть. Сообщим о вас куда надо. И о диверсантах в тылу нужно доложить.
– Я его не оставлю! – неожиданно заартачилась Мария. – Я здесь буду ждать.
– Правильно, – согласился Федор, кивнул Турилину и сказал: – Останешься с ней. Я сам танкистам сообщу. Они как узнают, что на их машину с продуктами напали, так сюда точно танк пришлют. Ты тоже их здесь ждать будешь? – спросил он Дениса.
– Ему к артиллеристам нужно, – ответила за него Мария.
– А… ну с ними у меня тоже связь есть. Ну что там с миной, Турилин?
– Взгляните сами!
Хвостиков подошел, склонился и долго рассматривал серый цилиндр.
– Немецкая «Шпрингминен». Подумай, как ее снять. Потом у нас во рву поставим. – И хозяйственный Хвостиков полез в люльку, на ходу объясняя Денису: – Понимаешь, у меня прямо к батарее тянется заросший ров. И перекрыть его нечем. Если немцы захотят, то запросто смогут по нему к батарее подобраться. А контингент у меня не то чтобы не очень боевой. Но, как бы тебе сказать, своеобразный. И на посту уснуть могут, и немца запросто прошляпить. Несерьезный, в общем! И что им ни говори, все без толку.
Какой контингент имел в виду Хвостиков, Денис понял, как только они въехали на территорию батареи. Три крупнокалиберных орудия стояли с задранными стволами, прикрытые срезанными ветками, а между ними выглядывали и с любопытством глазели на въехавший мотоцикл молодые девушки. Все они были в полевой форме, и оказалось их так много, что у Дениса зарябило в глазах.
– Да… попробуй тут не будь франтом! – Он понимающе усмехнулся, теперь уже по-новому взглянув на Хвостикова.
Они подъехали к блиндажу, укрытому бревнами, младший лейтенант на правах хозяина распахнул дверь и пригласил Дениса войти. Внутри во всем чувствовалась женская рука. Земляной пол блестел чистотой. Единственное окно занавешено шторкой, а на импровизированном подоконнике из снарядных ящиков стояли горшки с цветами. Широкая кровать в углу застелена вышитым покрывалом. В центре единственного стола тоже стоял цветок.
Хвостиков повалился на кровать и по-хозяйски крикнул:
– Эй, девчата! А ну шустро разогрели самовар! Гость у нас!
Пока две молодые зенитчицы накрывали на стол, стреляя глазами на Дениса, Федор вытащил из угла телефон, начал разматывать запутавшиеся провода и приговаривал:
– Сейчас-сейчас! Сообщу о машине танкистам, а потом и за тебя возьмемся.
– Я сам о себе сообщу.
– Сам так сам, – согласился Хвостиков, наконец-то справился с телефоном и крутанул тяжелый маховик. – Солнышко! – томно пропел он в трубку, лишь только услышал ответ оператора. – А дай-ка мне часть Рожкова. – И, хитро подмигнув Денису, мол, знай наших, добавил: – Это говорит командир зенитной батареи Федор Хвостиков, душа моя!
Денис ухмыльнулся. Вот уж воистину, кому война, а кому бочка со сметаной! Но, дозвонившись до танкистов, младший лейтенант подобрался и, будто докладывал не меньше, чем в штаб армии, в красках описал нападение немцев на машину с продовольствием.
– Ну что ж! – Он положил трубку, потер руки и нацелился на пироги, появившиеся на столе. – Теперь можно и перекусить. Подсаживайся, пока не остыли.
– Подожди.
Пододвинув к себе телефон, Денис уверенно провернул маховик.
– Сто двадцатая! Слушаю вас, – раздался звонкий девичий голос.
Денису это напомнило фильм из детства, и он чуть было не выпалил: «Барышня, Смольный!» – но, удержавшись, произнес:
– Четыре пятерки, прошу! Капитана Беляева.
На другом конце долго потрескивали помехи, затем он услышал знакомый голос Владимира Ивановича.
– С кем говорю? – спросил Беляев.
– Владимир Иванович, это Заремба. Помните, мы…
– Денис, это ты! – удивленно и радостно перебил его Беляев. – Ты откуда говоришь?
– Зенитная батарея Хвостикова! Где-то в лесу… – В свою очередь обрадовавшись, что Беляев не то что вспомнил, а еще ему и рад, Денис кивнул Федору: – Где мы?..
– Дай мне поговорить с командиром! – вновь перебил его Владимир Иванович.
Хвостиков долго объяснял, где они находятся и как к ним добраться, затем утомленно выдохнул и засунул телефон под кровать.
– Что он сказал?
– Сказал, что сейчас за тобой приедет. – Младший лейтенант хитро взглянул на Дениса и поинтересовался: – Ничего, что я с тобой на «ты»?
– С чего это вдруг такое запоздалое беспокойство?
– Ну как же? По званию вроде как краснофлотец. Добирался к артиллеристам. А чьи четыре пятерки, я знаю – это отдел СМЕРШ нашей сорок третьей армии.
– Зря всполошился. Я не оттуда. Владимир Иванович мой хороший друг. – Денис протянул руку к пирогу и огляделся в поисках стакана. – Так мы будем чай пить?
Федор подтянул на себя стол и загадочно подмигнул:
– А чего ж чай-то? Можно и покрепче! Мои девчата на рябине настаивают. Леночка, возьми то, что у меня под рукомойником припрятано, и подсаживайся к нам! – Хвостиков похлопал ладонью по кровати рядом с собой. – И рюмочки из ящика достань.
– Нет-нет! – Денис протестующе замахал руками. – Только чай!
– А чего так? Болеешь?
– Нет. Не могу! – Денис скривился, не зная, что придумать, и понимая, что спасительное «я за рулем» здесь не пройдет. – К начальству на доклад надо.
– К начальству?! На доклад? – Хвостиков раскатисто расхохотался. – А тебе с ним целоваться что ли? – Прижав к себе подсевшую зенитчицу Леночку, он облизнулся, будто кот на сметану. – Целовать надо наших девчат.
По тому, как кокетливо улыбнулась в ответ Леночка, Денис понял, что отношения у них далеко не строго служебные.
– Нет, спасибо. Дел сегодня еще очень много. Надо светлую голову иметь.
– Нет так нет! – сдался Хвостиков. – Тогда хоть пирогов попробуй, а то девчонок обидишь.
– Это с удовольствием.
Денис вспомнил, что у него впереди действительно ох какой непростой день, и неизвестно, когда еще получится нормально поесть, а потому стесняться не стал.
Вдруг за окном просигналил клаксон, и вбежавшая девушка с карабином на плече запоздало доложила:
– Товарищ командир, там какого-то Заребу спрашивают!
Хвостиков с Денисом переглянулись и рассмеялись. Догадавшись, кто это приехал, Денис вскочил и, обгоняя младшего лейтенанта, выбежал во двор.
Владимир Иванович в офицерской форме, перетянутой портупеей, сидел за рулем открытого «виллиса» и с любопытством осматривал хозяйство Хвостикова. Он заметил, как две девушки ровняли граблями огород, обнесенный частоколом, и восхищенно присвистнул. Затем, увидев бегущего Дениса, он перепрыгнул через низкую автомобильную дверцу и бросился навстречу. Обнялись они как старые боевые друзья, вместе прошедшие трудные испытания.
– А я ведь был уверен, что ты погиб! Мы со связистом слышали стрельбу. Я надеялся, что обойдется. Хотел его в кустах спрятать и к тебе на помощь идти, а потом вдруг все стихло! А ты, значит, живой! – Беляев похлопал Дениса по плечам, осматривая его необычную форму.
– Да, как-то вот повезло.
– А я потом у Дубинина солдат взял, мы все кусты там прочесали. Вдруг, думаю, раненый где-нибудь спрятался. Про плен даже не мыслил. Знаю, что такой, как ты, застрелится, но не сдастся! Видели каждый твой шаг. По гильзам за тобой шли. А потом ты вдруг как в воду канул.
Рядом, улыбаясь, переминался Хвостиков. Беляев отпустил Дениса и протянул руку младшему лейтенанту:
– Спасибо тебе! Я уже в курсе, как ты на немецких диверсантов страху нагнал. А за этого парня тебе отдельное спасибо. Молодец. Побольше бы нам таких летчиков.
Хвостиков растроганно улыбнулся и кивнул на блиндаж:
– Заходите, товарищ капитан. Пироги еще остались…
– Нет, не могу. Ненадолго отпросился за ним съездить. После победы пироги будем есть, а сейчас – труба зовет!
Он распахнул правую дверцу для Дениса, а сам перепрыгнул за руль и рванул с места незаглушенный «виллис».
– Немцы на начальство охотятся, – продолжил Владимир Иванович, выезжая на накатанную грунтовую дорогу. – Пытаются выиграть время. Знают, что если бы не погиб генерал Черняховский, так, может, мы взяли бы Кенигсберг еще в марте. Вот и рассылают на свободную охоту небольшие группы. Вдруг повезет, удастся кого-нибудь из генералов достать, а то и сам Василевский в засаду попадет! – Беляев со злостью ударил по баранке, будто чувствуя свою вину за то, что Денис угодил в такую передрягу засад. – Как можем, боремся. Но весь тыл не прочешешь.
– Владимир Иванович, какое сегодня число?
На этот раз Беляев не удивился. Он словно понимал, что у Дениса есть важная причина на то, чтобы не знать, какой сегодня день, и непринужденно ответил:
– Первое апреля.
«Все верно», – задумался Денис. Что-то подобное он и предполагал, уже начиная разбираться в скачках гиперболы.
