Андрей Величко - Кавказский принц - 5
Я вылез из автомобиля. Холодновато, однако, явно ниже пяти градусов. Но ничего, у «Пчелок», в отличие от «Кошек», фюзеляж без щелей и с нормальной системой отопления, не замерзну, проверено.
Забравшись в самолет, я выслушал доклад командира, что все готово, потом поздоровался с четверкой охранников, летящих в одной машине со мной, и спросил, что это за ящик в самом хвосте.
— Так гэкаэфы же, вы сами разрешили их взять, — напомнил мне старший группы.
А, вспомнил я, бедные сайгаки… Их на том острове оказалось довольно много. Как мне объяснили, они пришли туда прошлой зимой, по льду. Но Арал в южной части, где находится остров, замерзает не каждый год, и сейчас зима ожидалась достаточно теплая. То есть лед если и будет, то не раньше конца января, да к тому же непрочный. А прокормить такое количество сайгаков зимой остров не сможет. Так что надо или завозить для них корм, что нереально, и для стройки-то мы могли завезти далеко не все, что хотелось. Или мириться с тем, что за зиму передохнет как минимум половина. Или заранее эту половину отстрелять, тогда хоть мясо для рабочих будет. В общем, Никонов таки сможет поохотиться на сайгаков. Для этого и были взяты ГКФы, то есть гражданские карабины Федорова.
И какое можно получить удовольствие, думал я, стреляя по беззащитным козлам с грустными еврейскими мордами? Ладно, англичане там в Африке на львов охотятся — лев, он в случае чего может и постоять за себя. Но нет, Никонов в Африку не хочет, хотя я бы без труда устроил ему командировку в Марокко. Даже на румынский фронт, зараза, не хочет, вот уж где настрелялся бы по самое дальше некуда! Ладно, пусть, раз уж так получилось, в свободное от выполнения служебных обязанностей время заготавливает мясо для рабочих.
С такими мыслями я занял место второго пилота и, повернувшись к первому, сказал:
— Командуйте, Саша.
Теперь до самого конца полета власть переходила к нему, я мог только выражать свое не обязательное к исполнению мнение.
В четвертом часу пополудни «Пчелка» уже заходила на посадку в Михаилове. Ого, как тут все разрослось-то, подумал я, глядя на город сверху. Наш с Гошей домик был в свое время построен почти в километре от поселка, а сейчас он уже внутри городской черты. Впрочем, мне туда не надо, переночую в центральной резиденции, которая теперь действительно стала хоть небольшим, но дворцом, а не полутораэтажным бревенчатым домом с таким названием. Там сейчас живут начальник летной школы и его зам, михаиловский комендант, но несколько свободных комнат на случай прилета гостей есть всегда.
Начальник школы, генерал-майор Кузнецов, ждал меня в конце рулежной дорожки, куда мы свернули после посадки. Я вылез из самолета, поздоровался с генералом и, как на всех предыдущих встречах с ним, демонстративно принюхался.
— Все никак не забудете, — вздохнул он, пожимая мне руку.
— Так мне до маразма еще жить да жить, — возразил я, — а в здравом уме такое никак не забудешь. Подумать только, на втором самолете в мире врезаться в единственный на всю Россию автомобиль! Больше ни у кого ничего подобного не получалось.
Это я намекал на историю одиннадцатилетней давности, когда молодой поручик Кузнецов, откушав водки, учинил это воздушно-дорожное происшествие, за что был выгнан из курсантов и полгода оттирал плоскости «Святогоров» от касторки, но потом все же окончил с отличием и Георгиевскую, и Михаиловскую школы.
— Ну, а сегодня-то, ваше высочество, не откажетесь маленько в честь приезда? — поинтересовался генерал.
— Разжалую, — пообещал я ему. — Ведь знаете же, что завтра мне с самого утра лететь дальше! Разве что пива выпить, да и то немного.
— Так я это и имел в виду, идемте, автомобиль ждет.
На остров Николая Первого мы прилетели в час дня. Потом до вечера я ездил по нему и смотрел, что тут уже успели сделать. Кроме аэродрома, имелась пристань, узел связи, четыре готовых и шесть недостроенных трехэтажных жилых домов плюс какой-то здоровенный фундамент. Ну и построенный чуть ли не самым первым ангар с ровным бетонным полом, где будут открываться порталы. Оглядев все это, я поинтересовался насчет мартышек, и меня просветили, что это, оказывается, птицы. Да вот они, видите, взлетели от тех кустов? Пугливые они тут какие-то.
Облом, подумал я, значит, это птички, а не обезьяны. Тогда хрен с ними, пусть летают. Раз пугливые — значит, на голову гадить точно не будут, да и от аэродрома постараются держаться подальше.
А с утра четыре дирижабля-ретранслятора заняли свои места на воображаемой прямой от Арала до Питера, и после получасовой настройки у нас получился вполне приличный видеоканал, по которому я и поздоровался с его величеством, после чего поинтересовался:
— Готов? Тогда давай прямо сейчас и откроем, а то над Самарой погода портится, как бы тамошний дирижабль не сдуло.
Затем я отвернулся от экрана и уставился на торцовую стену ангара, где уже был нарисован квадрат для удобства открытия в этом месте портала. Так как он был далеко не первым, то еще до начала наших совместных с величеством усилий я почувствовал — откроется. И он таки открылся, несмотря на то, что Гоша находился в двух с половиной тысячах километров от места этого события. С той стороны сразу поехал автопоезд, пока еще не сверхскоростной, но уже и не суррогатный, как раньше, из вагончиков с ВДНХ. Одиннадцать грузовых вагонов грузоподъемностью десять тонн каждый и один пассажирский, в который, если, конечно, хорошо утрамбовать, могло влезть человек семьдесят. Но сегодня народу приехало в десять раз меньше, то есть Никонов и шесть инженеров-строителей — во всяком случае, так они были заявлены.
Первое, что собиралась организовать тут Федерация — это научно-производственный центр электронного профиля. Что-то вроде Кремниевой Долины, только с очень быстро текущим временем… А другие проекты Никонов как раз и должен был согласовать со мной. Начал он с того, что поинтересовался, знакомо ли мне слово «нанотехнологии».
Вот ведь хам, почти как я, подумалось мне. Вслух же я ответил:
— Разумеется! Ставите вы, например, в торпеду «Жигуля» светодиод вместо лампочки, и это уже называется таким словом, сам читал в вашей статистике. Или делаете водяной фильтр, по эффективности примерно равный завернутому в промокашку куску древесного угля, но в пятьсот раз дороже, это тоже они, нанотехнологии.
— Ну, — несколько смутился Петр Сергеевич, — мы же находимся в самом начале пути. И надеемся, что в здешнем исследовательском центре он будет продолжен более… э-э-э… академически.
Интересная манера, начинать новое дело с откровенной профанации, подумал я и пригласил гостя на прием пищи, который для него будет обедом, а для меня — завтраком. В процессе оного разговор зашел о поэзии. Гость, демонстрируя широту интеллекта, наизусть читал Северянина, Гумилева и Брюсова, потом поинтересовался их судьбой здесь.
— Про Брюсова не знаю, вообще-то у нас поэтами в основном их величества занимаются. Гумилев сейчас на румынском фронте, Северянин — на Тихом океане. Пишет, и неплохо, в свободное от службы время.
После чего я прочитал гостю северянинский «Гавайский рассвет», добавив, что я поэзией в основниом интересуюсь по долгу службы, и последнее время больше того мира, чем этого.
— Да, я заметил, — усмехнулся гость, — что вы неплохо знакомы не только с творчеством Высоцкого, но и Вознесенского тоже, и многих других. А вот это, как по вашему, кто написал:
Умереть мое сердце готово,
Разорваться в груди, как снаряд,
За одно твое нежное слово,
За один твой доверчивый взгляд.
— Тоже мне, бином Ньютона, — пожал плечами я, — это написал известный поэт Покойник, причем данное произведение относится к позднему периоду его творчества.[4]— Вот, — всплеснул руками Никонов, — замечательная иллюстрация! Даже если бы мы вас не вычислили случайно по этой истории с пропавшей на глазах у нашего сотрудника машиной, вы все равно потом прокололись бы сами. Вы же не литературоведа из себя изображали, а дядю Жору из гаража! То есть получилось бы как у Стругацких, помните, с золотом дона Руматы.
Да уж, подумал я, это действительно иллюстрация, только к строчке «вышли мы все из народа». И побыстрее забыли, как страшный сон, каково там было… Впрочем, мой гость происходит из потомственных комсомольских работников, так что выход произошел еще у его родителей. И ведь не считает он, что мужик из гаража обязан знать два десятка матерных слов и десяток обычных, а из поэтов быть в курсе только про существование Собчак. Нет, мой гость не такой дурак, но вот на одну доску с собой он человека из народа поставить никак не может, потому и кажется ему мой культурный уровень несколько чрезмерным для роли простого мотомеханика.
