Владимир Поселягин - Дитё. Князь
– …а помещик слабаком оказался. Три удара – и умер от разрыва сердца. В штаны наложил и умер со страху. Авдей и то покрепче был. После того как месть свершилась и подонки получили своё, я забрал лодку, трофеи и отплыл вниз по реке, пока не сел на почтовую карету и не встретил вас. Там уже мелочь, не требующая уточнения. Фальшивки я сделал во время плаванья. Не думал, что они мне особо понадобятся. Мои планы были добраться до Питера и отплыть ближайшим рейсом во Францию или Англию. Ваша страна мне не понравилась. Негостеприимная, знаете ли.
Молча слушавший до этого ротмистр разлепил плотно сжатые губы и спросил:
– То есть вы признаете, что убили дворянина Российской империи и его людей?
– Да, – просто сказал я. – Замечу, что девушка жива, хоть и тронулась умом. С женщинами я стараюсь не воевать. Я не говорю, что не убиваю их, просто стараюсь этого не допустить, если они мне ничего не сделали. А эта дворянка не присутствовала при пытках, поэтому претензий я к ней не имел и оставил её живой. А то, что она повредилась умом, так я тут не виноват, психика у неё слаба оказалась, когда увидела, как я рублю дворню во дворе поместья.
– Вы задержаны по обвинению в производстве фальшивок. По убийству дворянина Луцкого и его людей будет произведено расследование.
Тут я натурально заржал, по моим щекам покатились слёзы. Отсмеявшись, я платком вытер лицо и, всхлипывая, сказал:
– Право, батенька, насмешили так насмешили. Вы бы человек двадцать привели, я бы тогда ещё поверил, что вы меня действительно задержать хотите. Но втроём на меня?.. Поверьте, это очень смешно. За подобную шутку я вас даже убивать не буду, да и смысла в этом не вижу, вы при исполнении, и претензий к вам у меня нет – так, побью слегка.
– Взять! – жёстко скомандовал ротмистр и сам двинулся вперёд.
Оба жандарма приёмами рукопашного боя не владели и быстро разлеглись у меня под ногами. А ротмистр молниеносно извлёк саблю. Почему-то ни у кого из жандармов не было при себе пистолетов. Вон, у прапорщика и то был… Двуствольный.
Наклонившись, я достал из ножен поверженных жандармов сабли и с двух рук прокрутил «Дуновение ветра», отчего нахмурившийся ротмистр сделал пару шагов назад, а Андрей, который продолжал стоять рядом с портье истуканом, открыл от восхищения рот. Владение саблями тут ещё ценилось.
Спокойно дойдя до ротмистра – тот, упрямо склонив голову, ждал меня, – я отбил выпад – хиленькая работа, надо сказать – и плашмя второй саблей вырубил его. Как только старший жандарм рухнул на пол, я отбросил сабли, которые зазвенели по полу, и, подойдя к стойке, надел куртку и перепоясался, поправив шляпу. Подхватив сумку, я посмотрел на прапорщика и окликнул его:
– Андрей… Андрей!
– Да? – посмотрел он на меня.
– Я понимаю, что вопрос мой несколько не ко времени, но ты не продашь мне свою гитару?
– Думаю, будет лучшим, если я вам её просто подарю, князь, – слегка поклонился офицер.
Отвязав от своего багажа гитару, он протянул её мне обеими руками.
– Благодарю, прапорщик, позвольте отблагодарить в ответ, – достав из сумки «кольт», я протянул его ему. – Извините, патронов нет, но оружие хорошее, точное.
– Благодарю, князь, – кивнул тот и стрельнул глазами туда-сюда, видит ли кто мой царский дар. Слегка порозовев, он принял подарок.
– Извините, – вышел вперёд один из постояльцев в служебном, но не военном костюме госслужащего. – Вы не опасаетесь преследования?
– Опасаются только те, кто является дичью. Люди подразделяются на две категории: дичь и охотники. Я никогда не был дичью… А теперь позвольте откланяться. Думаю, мне пора, – склонив голову и громко щёлкнув каблуками, я подхватил свою сумку и быстрым шагом покинул здание гостиницы.
У входа стояла повозка, в которой скучал ещё один жандарм, который, похоже, и не подозревал, что произошло внутри. А к задку повозки был привязан статный верховой вороной конь. Судя по всему, он принадлежал ротмистру, слишком хорош был для простого служаки.
– Эй! – возмущённо воскликнул возница-жандарм, когда я, спокойно подойдя к верховому, стал привязывать к нему поклажу.
Соскочив на землю, он согнулся, получив удар в солнечное сплетение и добивающий по затылку. Оставив его глотать уличную пыль, я одним прыжком влетел в седло и поскакал к выезду из города.
На одной из боковых улочек, куда я свернул, обнаружился магазин охотника и путешественника, где продавали всякую всячину от удочек до винтовок. Правда, современных мне патронных было на удивление мало, но зато я нашёл патроны к своему «Смит-Вессону» и для ружья. Купил почти все, сколько было в магазине, пятнадцать пачек по сто штук к револьверу и полторы сотни штук для ружья. Также я взял два одеяла, трёхлитровый котелок с крышкой, чайник и другие мелкие предметы, необходимые путешественнику, не забыв взять кожаный кофр для покупок.
Через десять минут я спокойно покинул город через одну из боковых улочек и углубился в засеянное пшеницей поле, уходя от города всё дальше и дальше.
Конь, которого я назвал Чернышом, нёс меня легко, нисколько не напрягаясь. Проскакав порядка десяти километров, он даже не запыхался. Остановив коня и похлопав его по шее, я достал из кармана купленную в магазине карту и, развернув её, осмотрелся, после чего попытался определить своё местоположение. Рядом было характерное озеро, по нему я и определил, что выехал в противоположную сторону. Дальше были только Уральские горы. Мне туда было не нужно.
Убрав карту на место, я ударил коня по бокам и крикнул:
– Пошёл! Нам до темноты нужно уйти от города километров на двадцать!
Честно скажу, через час, когда стемнело, удалились мы всего на пятнадцать километров, да и то из-за того огромного крюка, что пришлось делать. Разбив лагерь на опушке леса, я стал готовить кашу, запасы крупы я купил в том же магазине. Лёжа на одеялах, я предавался размышлениям.
Кто-то подумает, что я с ума сошёл, рассказывая жандармам об убитом мной помещике и его людях, мол, вешаю на себя всё, что можно. Но дело в том, что я гордился сделанным. Нет, не тем, что побил людей, а что правда восторжествовала и подлые людишки были наказаны, хотя тогда и произошла трагическая ошибка. А другая причина была банальней. Я сжигал за собой мосты, так как закостенелая в своих устоях Российская империя мне как место жительства не понравилась категорически, потому как идеально к моему характеру подошёл бы Дикий Запад в США. Именно туда я и собрался направиться, но перед отъездом я хотел посетить одну местную личность и хорошенько с ней пообщаться, аж кулак чесался.
Каша была готова, поэтому поев и оставив часть на завтрак, я завернулся в одно из одеял, укрывшись с головой – комары просто звери – и спокойно уснул.
Совесть, как всегда, меня не мучила и была чиста, как первый снег. Да и чего ей меня мучить? Ничего плохого я не сделал за последние дни, всё в меру, всё в моём стиле. Ну, а дальше посмотрим, что будет. Да, посмотрим. Мой путь лежал в Питер, крупный город-порт Российской империи.
Погони я не опасался. Даже если найдут, отобьюсь. К тому же я сомневаюсь, что меня будут так рьяно искать, но вот что разошлют приметы по всем городам, включая Питер, был уверен. Именно в городах мне и нужно вести себя незаметнее, пока не свалю за бугор.
Преследования за собой так и не обнаружил, правда, и на дороги я особо не выезжал, пересекал их разве что.
На пятый день я решил избавиться от коня. Он мне очень нравился, да и мы с ним нашли общий язык, однако был слишком приметным. Причина такого решения крылась в том, что мне встретился цыганский табор.
Демонстративно проехав недалеко от табора, – некоторые мужчины-цыгане с блестевшими глазами наблюдали за Чернышом, – я встал в пяти километрах от них и, сложив все вещи около себя, дремал вполглаза. Утром выяснилось, что стреноженного коня на лугу нет.
– Как дети, честное слово, – усмехнулся я и начал разогревать завтрак. Вчера днём я зайца подстрелил, часть мяса пожарил на углях, другая пошла на вечернюю похлёбку. Всё съесть не смог, вот и осталось на завтрак.
Отскоблив котелок речным песком, я собрался и, закинув сумку и кофр за спину, тяжёлой походкой двинул дальше, держа в руках ружьё. Теперь осталось сменить одежду, перемётные сумки и найти другое транспортное средство. Честно говоря, я бы предпочёл телегу и одежду крестьянина. Такой вид особого внимания не привлекает.
Так я шёл порядка трёх дней, и когда рассмотрел впереди небольшой уездный городок, спрятал в небольшой посадке все вещи, отставив при себе только нож и револьвер, скрытый полой куртки, и направился в ту сторону. Пора поменять внешний вид, а также переодеться.
За последние дни я немного поистрепался, и одежда, в принципе, стала выглядеть не так дорого. Но, конечно, наблюдательный взгляд всё различит.
В магазины, торгующие одеждой для дворян, я не пошёл, так как обнаружил в городке довольно неплохой рынок, на котором торговали всем, что душе угодно.
![Владимир Поселягин - Дитё. Боярин [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
