Участковый. Назад в СССР (СИ) - Подус Игорь

Обдумывая всё это, я внезапно расслышал знакомый звук звякнувших в ящике бутылок и мигом на него среагировав, принялся оглядываться по сторонам. Искомое обнаружилось с другой стороны автобуса.

Воспользовавшись тем, что я стоял на страже закрытых дверей, трое граждан обошли меня с тыла вместе с ящиком водки, с явной целью перегрузить её в автобус через водительскую дверь. Когда я появился рядом, они уже сунули водиле автобуса бутылку, и тот вылез, чтобы им не мешать.

Вынырнув из-за автобуса, я перегородил дорогу контрабандистам и только после этого узнал в одном из них дружка сивого, вратаря команды комбината. Да и остальные, кажется, тоже принимали участие в матче. Сорвав с ящика, прикрывающую бутылки замшевую куртку, я недовольно покачал головой.

— Лейтенант, ну ты же сам понимаешь. Праздник и всё такое — начал вратарь, но тут же осёкся, когда я резко сделал шаг в его сторону.

— Насчёт праздника понимаю. Но это перебор. — Я посмотрел на ящик. Затем повернулся к водителю и указал на багажное отделение. — Давай открывай.

Тот без разговора выполнил приказ. После этого я забрал ящик из рук парней и поставил его внутрь отделения. А перед тем как водила его прикрыл, достал одну бутылку и сунул её вратарю.

— Держи, этого для поднятия настроения вполне достаточно. Остальное заберёте у водилы после возвращения из Москвы. И предупреждаю сразу, не советую клянчить у меня по дороге ещё один пузырь, а то остановлю автобус и высыплю бутылки на обочину.

Конечно, мои действия настроения молодым передовикам производства не прибавили, но лучше уж прослыть конченым гадом, чем потом разбираться с несколькими пьяными демонстрантами.

А через несколько минут после происшествия в толпе началось брожение, предшествующее началу посадки в автобусы. После этого начальник ОТК вместе с Поликарповым, двинулись в мою сторону.

— Лейтенант, значит, ты наш сопровождающий от МВД — фамильярно констатировал откашник и указал на Кошеля. — А этот чего здесь делает?

— А этот школьник очень хочет увидеть красную площадь и демонстрацию Советских трудящихся. Разумеется, ответственность за его поведение, я беру на себя — ответил я, при этом про себя отметив, что футбольный судья и тренер комбинатовских, со мною так и не поздоровались.

Да и разговор судья начал с претензии. Видимо, разгром команды комбината на футбольном поле их очень задел и им нас с Кошелем видеть, не особо приятно. А пока тренер с судьёй переглядывались, сзади подошли те самые парни, что хотели загрузить водку. И, разумеется, их привёл вратарь. И только сейчас я заметил, что он облачён в знакомые мне джинсы.

— Нет, он с нами не едет — уверенно заявил судья и, вынув из папочки, протянул мне распечатанную пишущей машинкой бумагу с рядами фамилий и инициалов. Причём сделал это так, словно показывает красную карточку — Список утверждён на собрании профкома нашего цеха. И добавить в него кого-либо прямо сейчас попросту невозможно. Да и места для него в автобусе не найдётся. К тому же парень не является членом коллектива чулочно-носочного цеха и не имеет никакого права, вообще с нами ехать.

Я видел, что футбольный судья упёрся. Поликарпов стоял невдалеке и свысока наблюдал за происходящим. А на рожах игроков их команды начали появляться ехидные улыбочки. Кошель, наоборот, сразу приуныл. Правда, окружившие меня граждане ещё не знали, с кем связались. А между тем в этот момент я почувствовал, что из принципа пойду до конца, и всё равно своего добьюсь, чего бы мне этого ни стоило.

— Нет, парень с нами едет — начал я вкрадчиво. — А свою принципиальность вам, судья, надо было на футбольном поле показывать. Я ещё раз повторяю, ответственность за него я беру на себя. Места ему не нужно, ноги молодые, так что постоит. А список можно и дополнить.

Вынув из кармана шариковую ручку, я приложил бумагу к кузову автобуса, дописал фамилию и инициалы Кошеля и расписался рядом.

После этого судья посмотрел на начальника цеха. После этого Поликарпов подошёл ближе.

— Что тут у вас? Почему не грузитесь? По графику отъезд колонны через пятнадцать минут — Начал он, при этом, сделав вид, что не слышал нашего диалога.

— Да вот. — Начальник ОТК указал на Кошеля. — Товарищ участковый хочет взять с собой в цент нашей столицы, одного всем хорошо известного школьного хулигана.

— Лейтенант, это невозможно — безапелляционно заявил Поликарпов.

Я же в ответ только ухмыльнулся, почувствовав, что теперь точно не отступлю.

— А скажите-ка мне, товарищи начальники, это невозможно точно так же, как, к примеру, невозможно, наладить серийный пошив джинсовых брюк, ну, к примеру, в вашем чулочно-носочном цеху? А то граждане нашей необъятной страны, жаждут купить в магазине модную обновку, а в итоге вместо этого идут на рынок и покупают всякие подделки, в три дорога, ну вот прямо как эта. — Я указал на джинсы, в которые был облачён вратарь комбинатовской команды.

Судя по лицам, мой рискованный спич попал в самую точку. Щёки начальника ОТК мигом покраснели, а Поликарпов, наоборот, побледнел. Это подтверждало мою догадку, насчёт их причастности к цеховому бизнесу.

— Ну так что, граждане, начальники, ну разве мы не найдём в автобусе немного места, для восходящей звезды Советского футбола. Ведь парню реально хочется побывать на демонстрации и пройтись в колонне передовиков производства и ветеранов по красной площади? — с явным нажимом спросил я.

После этого Поликарпов сумел вернуть на лицо каменное выражение и, кивнув, посмотрел на начальника ОТК.

— Петрович, а ведь, правда. Зачем мы включили в этот праздничный день излишнюю принципиальность. Не стоит третировать парня. Пусть едет. Тем более что товарищ Расторгуев сам за ним присмотрит. — После этого его потяжелевший взгляд перевёлся на меня. — И кстати, спасибо вам большое за последнюю игру. Иногда проиграть менее подготовленной к противостоянию команде, очень даже полезно. Но предупреждаю сразу. К следующему матчу мы подготовимся получше и будем во всеоружии. Так что вам придётся туго — предупредил Поликарпов, причём с явным намёком на нечто большее.

— Мы ещё посмотрим кто кого. А за парня вам, Семён Александрович, большое спасибо. За его допущение в автобус я вам по гроб жизни обязан буду. Так что, если что обращайтесь. Помогу чем смогу.

После этого Поликарпов кивнул и ушёл, а покрасневший судья вынул из папки ещё одну копию списка и сам дописал туда Кошеля, а затем на него указал.

— Надеюсь, у него есть с собой комсомольский билет.

После уточнения некоторых несущественных деталей, из висящих на столбах громкоговорителей, зазвучала песня про Первомай. И в автобусы началась торжественная погрузка будущих демонстрантов. А пока они все с прибаутками заходили, Кошель как-то с подозрением посмотрел на меня и спросил:

— Иваныч, а почему мне показалось, что вроде как добазариваясь обо мне, ты с этими двумя упырями договаривался о чём-то совсем другом.

Если честно, то в этот момент меня весьма удивила его врождённая проницательность.

— Да не бери в голову, это так, тебе только показалось — ответил я, при этом украдкой следя за Поликарповым, который уже добрался до служебной «Волги» Егорова и теперь что-то шептал на ухо директору комбината, в то время как тот смотрел в мою сторону.

Глава 18

Первое МАЯ! (Демонстрация)

Одним из первых в автобус забрался баянист. Развернув меха, он заиграл футбольный гимн, да с перебором. После этого погрузка будущих демонстрантов ускорилась. Я не стал сверять списки, оставив это занятие начальнику ОТК. Вместо этого просто стоял, здоровался с теми, кто меня узнавал и любезно подавал руку молоденьким ткачихам, не забывая для приличия рассматривать их ножки.

Когда все уселись, для меня в отличие от Кошеля место нашлось. Вместе с хулиганом в проходе остались стоять несколько молодых передовиков производства. А как только двери закрылись, отец начал перекличку по рации.