Ростов-папа. Часть 2 (СИ) - Дашко Дмитрий

— Можно подумать, ты путёвая, — усмехнулся Мамед. — Два сапога пара.

Жила проститутка на втором этаже. Мы тихо поднялись по лестнице, Муська открыла входную дверь в коммунальную квартиру.

В коридоре появилась полная женщина в застиранном халатике и бигудями на голове.

— Чёто ты рано, Мусечка. Забыла чего?

Тут её взгляд упал на нас. Женщина набрала полную грудь воздуха и собралась заорать, скорее всего, приняв за налётчиков, но Мамед подскочил к ней и прикрыл рот ладонью.

— Тише, гражданочка. Не подымайте панику. Уголовный розыск. Вам всё ясно?

Дамочка испуганно кивнула.

— Тогда я убираю руку, а вы ведёте себя так, словно ничего не произошло. Договорились?

Женщина кивнула ещё раз.

— Спокойствие, девушка. Только спокойствие!

«Девушке» было лет пятьдесят с хвостиком.

— Кутузов в её комнате? — спросил я.

— Только в уборную выходил.

— Спасибо за сотрудничество. Ступайте, пожалуйста, в свою комнату и, на всякий случай, запритесь.

После моих слов женщина в бигудях помчалась, роняя тапки, к себе. Лязгнул замок с той стороны. Не удивлюсь, если она сейчас ещё и мебель начнёт двигать, строя баррикады.

Вот и дверь, закрывающая доступ к квадратным метрам жилплощади Муси Фаворитки. Я прислушался. За ней всё было тихо и спокойно. Похоже, Кутузов нажрался и заснул, но исключать вариант, что на самом деле он подстерегает нас внутри с револьвером в руках тоже было нельзя.

— Кутуз, мусора! — вдруг взвизгнула проститутка и вцепилась в Мамеда

— Ах ты! — Мамед стукнул ей по голове рукояткой револьвера, но не очень удачно: оглушить проститутку ему не удалось, и та, шипя как гадюка, вцепилась в сыщика.

Тратить драгоценные секунды на возню с замком не имело смысла. Дверь выглядела хлипкой, я вышиб её ногой и тут же ушёл в бок, чтобы не оказаться на линии возможного огня.

Лежавший на металлической кровати в кальсонах со штрипками мужчина резко подорвался с места, кинулся к стоявшему неподалёку табурету, но я опередил бывшего кавалериста, пинком «осушив» руку. Кутузов заорал, словно его режут.

— Лапы кверху! — заорал я. — Уголовный розыск!

Кутузов поднял руки. В его взгляде читался испуг.

Я мельком взглянул на табурет, там, под гимнастёркой, прорисовывались контуры пистолета. Да уж, не опереди я Кутузова на мгновение, стрельбе не миновать.

Появился Мамед, его лицо было в крови — проклятая проститутка всё же дотянулось до него.

— Что с тобой? — спросил я.

— Ерунда. Эта сучка морду поцарапала. Я её в коридорчике оставил полежать.

Он посмотрел на Кутузова.

— Ну что, кавалерист, отбегался! Говори, зачем Дохина замочил? Отомстить хотел?

— Хотел! — не опуская рук, зло крикнул Дохин. — Только не повезло мне… Не успел я! Совесть вашего Дохина замучала. Сам себе прикончил! Поделом сволочи!

— Врёшь ты всё, Кутузов! Ну, признавайся — это ты для нас его самоубийство разыграл. Всё равно суд тебе не поверит.

Но бывший начальник кавалерийской школы стоял на своём.

— Да, я собирался его пристрелить как собаку. Взял с собой пистолет. Пришёл к дому — а дверь открыта. Зашёл внутрь, вижу. Он за столом на кухне сидит, вся башка в крови. И хотите верьте, хотите нет — не мой это грех. Он сам себя.

— Жора, будь другом, осмотри комнату пока я этого гада опрашиваю, — попросил Мамед. — Вдруг что интересное найдёшь…

— Не вопрос.

Я подошёл к единственному платяному шкафу в крохотной комнатульке, распахнул скрипучие створки.

Ага, вот и пресловутый желтый кожаный портфель, с которым видели Кутузова. Одно только не понимаю — на кой хрен он с собой такую яркую вещицу потащил?

Я вытащил портфель из шкафа и краем глаза заметил, как напрягся Кутузов. Только щёлкнул замком, и… в задержанного словно вселился демон. Он пружиной взлетел с кровати, почти играючи отбросил к стене Мамеда, бросился на меня и тут же замер, а затем покачнулся и упал как подрезанный, наткнувшись на мой кулак.

Кутузов был на полголовы выше меня, поэтому мне было удобнее встретить его ударом снизу по челюсти.

Во избежание эксцессов я перевернул его на живот и связал руки простыней.

Мамеда хоть и приложило конкретно, однако сознания он не потерял.

— Что за день! — пробормотал сыщик. — Сначала баба морду располосовала, теперь ещё и эта гнида чуть по стенке не размазала.

— Ты как?

— Да вроде ничего. В ушах чуток звенит, а в остальном нормально…

— Всё-таки к врачу сходи сегодня. Вдруг сотрясение?

— Было б чему сотрясаться, — хмыкнул Мамед. — Давай посмотрим что в портфельчике, из-за чего Кутузов так взбесился.

— Ну давай.

Я открыл портфель и присвистнул. Он был набит банковскими пачками.

— Обалдеть! — воскликнул Мамед. — Откуда у Кутузова такая прорва денег…

— А ты ещё вспомни, что Кутузов зачем-то таскался с этим портфелем к Дохину. Что-то здесь не так, дружище…

Я задумался. Единственной логичной версией была только та, что бывший кавалерист забрал эти деньги из хаты Дохина.

Кутузов напомнил о себе, простонав. Мститель пришёл в себя. Отлично, у него и спросим.

Я перевернул его на бок.

— Говорить можешь?

— М-могу! Ты, падла, мне зуб выбил, — сплюнул кровавый сгусток Кутузов.

— Тебе наука, чтоб больше на сотрудников угро с кулаками не кидался, — усмехнулся Мамед.

Кутузов бросил на него злой взгляд.

— Откуда у тебя этот портфель? — спросил я.

— Оттуда…

— Слышь ты, придурок, героя из себя не строй, — посоветовал я. — Только хуже себе делаешь.

— Твоя правда, начальник. Не мой это портфель. На хате у Дохина нашёл, — признался Кутузов.

— Издеваешься?! — покраснел от злости Мамед. — Откуда у Вениамина столько денег?!

— Это вы уж сами выясняйте! Только я всё как на духу сказал: не убивал я вашего Вениамина. Это он сам себя на тот свет спровадил. А жёлтый портфельчик мне случайно на глаза попался — думаю, вещица стоящая, на базаре загнать или обменять можно. Смотрю, а в портфеле куча денег. Я тогда решил — почудилось мне, глазам своим не поверил.

— Ты знал, что у Дохина сифилис? — спросил я, наблюдая за его реакцией.

— Что?! — удивлённо воскликнул Кутузов. — Так эта сволочь ещё и сифилитиком была! Ну что ж, это всё объясняет…

Он посмотрел на меня.

— Откуда мне это было знать, начальник? Я что — лекарь что ли…

— Ну да, — задумчиво произнёс я и обратился к Мамеду:

— Пакуем его и везём к нашим. И да, постарайся не лапать портфель — отдадим его экспертам, пусть на предмет пальчиков тоже осмотрят.

— А ведь я кажется знаю, что это за портфель и откуда в нём деньги, — хмуро произнёс Мамед.

— Да ну?! Делись с коллегой информацией.

— Две недели назад грабанули кассира «Красного маслопресса», тот деньги в банк отвозил. Посреди белого дня служебный экипаж остановили трое, направили стволы, разоружили кассира и охрану. Кассир лиц нападавших не запомнил, а вот про свой жёлтый портфельчик плешь проел. Надо ему портфель показать…

— Дохин занимался этим делом?

Мамед замотал головой.

— Нет, я его веду. У Вени своих забот хватает… То есть хватало.

— Ладно, поехали в угро, будем разбираться, — задумчиво произнёс я.

На допросе Кутузов гнул прежнюю линию: Дохина не убивал, портфель с деньгами обнаружил у него на квартире. Чем больше он это говорил, тем сильней я убеждался, что он не врёт.

Вызвали кассира «Красного маслопресса». Увидев портфель, он засиял как надраенный самовар.

— Мой портфель, товарищи сыщики! Я бы его из тысячи узнал. А что, и деньги нашли? — с надеждой воскликнул кассир.

— Только часть, — вздохнул Мамед.

В портфеле лежала примерно четверть суммы, что наводило на нехорошие мысли.

Когда кассир ушёл, я высказал то, что давно вертелось у меня в голове:

— Мамед, только не обижайся, но…

— Похоже, Веня каким-то образом причастен к этому ограблению… Ты ведь это хотел сказать? — закончил за меня сыщик.