Юрий Бурносов - Армагеддон. Книга 1. Крушение Америки
— Готов, — сказал Шибанов, потому что ему больше нечего было ответить. — Надеюсь, сражаться придется не в настольный хоккей? Терпеть его не могу.
— Браво, браво, — Мастер засмеялся и даже хлопнул еле слышно в ладони.
— Хорошо, tovarishch, — с удовлетворением произнес и Роулинсон. — Русские — храбрые, я в этом никогда не сомневался. И, отвечая на ваш вопрос: нет, это будет не настольный хоккей. Куда интереснее.
Он повернулся и крикнул:
— Позовите Сонни!
Атику и Мидори автоматчики отвели в сторону, освободив таким образом место, готовое стать рингом. Сонни, очевидно, требовалось некоторое время на подготовку, потому пауза затянулась.
— Скажите, Мастер, я могу задать вам пару вопросов, пока мы ничем не заняты? — довольно нахально спросил Шибанов. Мастер пожал плечами:
— Отчего же нет? Только, прошу вас, обращайтесь ко мне «сэр».
— Хорошо, сэр. Я безусловно знаю вас. Где я мог вас видеть?
— О, я ждал этого вопроса. Дело в том, мистер Шибанофф, что отвечать на него бессмысленно. Та прошлая жизнь бесповоротно закончилась. О причинах столь плачевного конца можно рассуждать бесконечно, но я привык следовать исключительно фактам. Потому я — Мастер, и только Мастер. Человек, который щелкает здесь пальцами, а все присутствующие обязаны спросить, насколько высоко они должны подпрыгнуть.
Это была фраза из какой-то книги, боевика, прочитанного Шибановым года три тому назад.
— Тем не менее, — упрямо продолжал Ростислав, — вы ведь были сенатором, сэр?
— Был, — кивнул Мастер. — Но сената Соединенных Штатов в его привычном виде нет, есть жалкая пародия на него в Североамериканском Альянсе, который сам по себе — жалкая пародия на Соединенные Штаты, за которые я отдавал жизнь. Стало быть, можно считать, что я сложил полномочия.
— И строите здесь то общество, которое вам нравится? В котором люди обязаны спрашивать, насколько высоко им подпрыгнуть?
— Найдите место и постройте другое, — предложил Мастер. — Я, как видите, так и сделал. И вы пришли ко мне, а потому извольте подпрыгивать.
— Спрашивать, насколько высоко, я все равно не стану.
— Именно сейчас мы это и проверим.
— Сонни готов, сэр! — известил полковник Роулинсон, поправляя свои бинты.
В зал вбежал Сонни, одетый только в боксерские шорты. Соперник Шибанова был бос, худощав, мал ростом и быстр в движениях. В жилах его явно текла азиатская кровь. Казалось, что против бывшего хоккеиста, привыкшего к силовой борьбе, он не выстоит, но Ростислав прекрасно понимал, что находится в невыгодном положении. На хоккейной площадке он боролся против таких же парней, стоявших на коньках, облаченных в щитки и шлемы, плюс ко всему рядом находился судья, который был готов разнять их, если драка переходила все правила приличия.
Сейчас перед ним был убийца. Шоу закончилось. Оно давно должно было закончиться, но до сих пор продолжалось, если верить покойному Рику Манчини, он же Джерри Романо.
— Выстоишь против Сонни, tovarishch? — спросил полковник Роулинсон, поглаживая ладонями бинты на шее, словно боясь, что они расползутся, и мертвая плоть выскользнет из-под них.
— Посмотрим, — сказал Шибанов, прикидывая.
— Вы можете снять одежду, которая вам мешает, — сказал Мастер. — Как видите, пока мы стараемся соблюдать правила. Вотвот это прекратится.
— И так сойдет, — буркнул Шибанов. В самом деле, тяжелые ботинки снимать не следовало — они, конечно, замедляют движение, зато берегут ногу и усиляют удар. Сонни был бос, но Ростислав отлично представлял себе, что за страшное оружие — босая нога каратиста.
— Тогда деритесь.
В малолетстве Шибанов ходил по улицам Кирова и не раз нарывался на гопоту. Гопота отличалась как раз быстродействием. Нет, избиению предшествовал разговор на тему «а ты откуда?», «а кого тут знаешь?», «а дай рублей десять», «а сиги есть?», но заканчивалось все банальной дракой. И, поскольку за гопников часто стояли серьезные пацаны, отсидевшие в колонии и умевшие драться, Ростислав усвоил простые уроки деда Сани.
— В драке, внук, выбирай главного, — говорил дед, сворачивая самокрутку. С некоторых пор он курил только самосад, утверждая, что от покупных сигарет «не стоит». — Вальнешь главного, остальные растеряются. Тогда бей самого мелкого, сильно бей, чтобы кровью умылся и заорал. Это вроде психологической атаки. А дальше действуй по обстоятельствам.
Но сейчас против Ростислава вышел один боец. На этот случай у деда была своя метода.
— Если выходишь один на один, забудь все правила, — учил дед Саня, выпуская желтые клубы махорочного дыма. — Это не бокс с братьями-кубинцами, не Олимпийские игры. У мужика что важнее всего? Яйца, внучек. Бей по яйцам. Схватится за них — в глаза коли пальцами. В колено, в голень бей ногой, если не босиком, а то пальцы себе выбьешь. Короче, выживай.
Шибанов прекрасно понимал, что перед ним — не уличная шантрапа, насмотревшаяся фильмов с Ван Даммом и Джеки Чаном. Такого против него не выпустили бы. Но слова деда вертелись в мозгу плотным хороводом, и как только Сонни, легко подпрыгивая на пружинистых ногах, подобрался на подходящее расстояние, Шибанов врубил по яйцам.
Сонни легко ушел от удара, снисходительно улыбнувшись.
Ростислав выжидал. Противник явно выбрал защитную тактику, учитывая телосложение бывшего хоккеиста. Он прыгал туда-сюда, двигал кулаками, обмотанными эластичной лентой, и улыбался. Эта улыбка бесила Шибанова сильнее всего, но он старался не обращать на нее внимания.
— Эй, что за балет?! — крикнул Мастер. — Деритесь уже наконец!
В его голосе слышалось равное недовольство как Ростиславом, так и своим собственным бойцом. Сонни встрепенулся и пошел в атаку. Он явно был специалистом по восточным единоборствам, но против лома нет приема. Эту поговорку вспомнил Шибанов, схватив стоявший у стены канделябр и запустив его во врага.
Сонни увернулся, а полковник Роулинсон хрипло закричал, придерживая бинты:
— Не по правилам!!!
— Правил нет, полковник, — возразил Мастер, который теперь искренне наслаждался зрелищем. — Бой начался, а в бою правил нет, и это главное правило. Вы не должны забывать об этом.
— Да, сэр, — виновато отозвался полковник.
— К тому же Сонни — боец, дравшийся за деньги, а мистер Шибанофф — всего лишь хоккеист.
Роулинсон молчал, повесив голову.
Ростислав тем временем чудом увернулся от очередного удара. Чертов Сонни мельтешил перед глазами Шибанова в диком танце, перемещаясь почти незаметно, появляясь то там, то здесь. Это был противник высокого класса, особенно для Ростислава, весь опыт которого в подобных делах заключался в уличных драках. Похоже, Сонни наслаждался беспомощностью Шибанова и разрешал ему немного поиграть и подергаться перед неизбежным финалом.
Ростислав глубоко вдохнул и провел руками по бедрам. Ладонь проехалась по кожаному футляру на ремне, в котором покоилась фигурка скорпиона. Все тело словно пронзил электрический ток. Мышцы налились силой, в глазах что-то вспыхнуло, осветив самые дальние углы полутемного помещения, и Шибанов прыгнул вперед. И сразу получил удар по лицу, зубодробящий, безжалостный, едва не погасивший сознание.
Тем не менее Шибанов выдержал. Он лишь отшатнулся и снова бросился в атаку, потому что Сонни этого не ждал. Азиат явно надеялся, что русскому досталось на славу, и готовился добивать его.
Таранная атака Ростислава не удалась — в последний момент Сонни потерял равновесие, но не упал. Удар кулака Шибанова он отбил легко, точно так же парировал и второй. Но третий — тот, которому учил дед — бесславно пропустил.
Сонни согнулся, и Шибанов, понимая, что другого случая ему уже не представится, с размаху нанес удар коленом в лицо. Сонни упал на спину, Шибанов, вспомнив увиденные по телевизору соревнования по кетчу, с размаху прыгнул ему коленями на грудь. Под коленями хрустнуло, Сонни замолотил руками по полу и замер. Изо рта широкой струей хлынула кровь.
Мидори победно завизжала.
— Отлично, — сказал Мастер, медленно хлопая в ладоши.
Шибанов застыл над распростертым безжизненным телом, сплюнул выбитый зуб, запрыгавший по каменным плитам пола.
— Ты победил, русский, — с удовлетворением произнес Мастер. — Я всегда знал, что вы хорошие бойцы, и потому вас следует опасаться. К великому сожалению, меня никто не слушал. Сейчас мы расплачиваемся за это.
— Я выиграл, — просипел Ростислав. — Что я получу?
— За это ты получишь возможность выбора, русский, — сказал Мастер, приглаживая ладонями свой седой ежик волос. — Ты, верно, думал, что получишь свободу? Нет, русский. Ты в Америке, а Америка — это страна великого обмана, как ни печально. Потому ты получишь только возможность выбора, и больше ничего.
