Платон Планктон - Мы вчера убили послезавтра
Ли, между тем, продолжал:
— Более того, мы обязуемся вам предоставить достаточное количество вакцины. Если кто-то из ваших солдат имеет русские корни, ему будет не обязательно платить за это жизнью. Ваши опасения насчет того, что на нашей новой территории мы получим горы трупов, тоже не имеют под собой основания. Это не вирус, это шедевр. Вначале он будет поражать людей с самым слабым иммунитетом. Остальные будут за ними ухаживать, а если понадобиться то и хоронить. Потом слягут более сильные люди. И так по нарастающей. В итоге население будет вымирать поэтапно. После воздействия вируса даже будут выжившие. Те, у которых либо очень сильный иммунитет, либо сильные отклонения от распространенного в России генофонда.
— Ли, а сколько будет этих выживших?
— По нашим прогнозам не более 6 % от всего населения.
— А если эти выжившие, по давней русской традиции уйдут в леса и начнут партизанить?
— Смит вы понимаете, что после такого удара партизанить они смогут не долго. Не останется ничего, ни экономики, ни производства. Пускай даже кто-то успеет подготовиться, вывезти, к примеру, продовольствие, оружие и боеприпасы в лесные базы. Сколько они там протянут без пополнения запасов? Полгода? А потом голод все равно заставит их выйти из лесов.
— Ли и что вы намерены с ними делать? Наши умники предлагают использовать всех выживших в качестве дешевой рабочей силы.
— Мистер Смит, Китай не нуждается в рабочей силе. У нас своей с избытком.
Красивый язык дипломатии. "Мы не нуждаемся в рабочей силе". А если сказать обычным языком, то получится, что мы не нуждаемся во всех этих людях. И Смит знал, как китайцы поступят с этим ненужным ресурсом. Скорее просто модифицируют вирус. Или задействуют расстрельные команды. Сколько Смит не вглядывался в глаза Ли, он никак не мог увидеть хоть каплю жалости по отношению к целому народу, который они собирались извести. Самому Смиту все-таки становилось сильно не по себе от того, что они с Ли сейчас хлопнут по рукам и бедных ублюдков не станет. Уничтожение русских ему напоминало охоту в зоопарке, когда животные не то что защитится, а даже убежать не могут. Но с другой стороны эти русские сами виноваты. В отличие от тех же зверей они себя сами загнали в клетку.
Не очень веселые раздумья прервал китаец:
— Смит, а что говорят ваши источники по поводу возобновившейся активности немцев в ЛЕР?
— Резко возросла у них активность. Не додавили мы с вами германцев, а ведь было видно, что они голову начали поднимать. Сначала они перестали каяться за вторую мировую и Гитлера. Мол, нынешнее поколение за него не в ответе. Потом почистили свою страну от незаконных и даже от законных эмигрантов. Про толерантность забыли полностью. Когда у них лозунг появился "Германия для немцев", тогда и надо было, дорогой мой Ли, нам с вами интригу какую-нибудь устраивать.
— Мы пытались, но немцев было уже не остановить. Всплеск национальной гордости, сплочение народа для достижения общих целей и почти полное отсутствие коррупции. Мы так и не нашли тех трещин, в которые надо было вбивать клин.
— Мы тоже пытались. У наших конгрессменов до сих пор волосы дыбом стоят от тех сумм, которые мы вбухали на сдерживание Германии. В пустую вбухали. А теперь, когда Великая Германия вышла из Евросоюза и перестала кормить всю эту шайку нахлебников, у немцев появились свободные ресурсы, чтобы вплотную заняться ЛЕР. И они, черт возьми, занимаются! Активно внедряют своих агентов, подкупают леровских чиновников. Мы знаем про их активность, но чего добиваются немцы, какова их конечная цель мы понять не можем. Ли, может нам стоит объединить усилия в решении этой проблемы? Мы же давние партнеры и надежные друзья.
— Хорошо мистер Смит, наши спецслужбы получат распоряжение о полном сотрудничестве с вами в данном вопросе.
Смит улыбнулся, взял со стола бокал с виски со льдом и, поднявшись, произнес тост:
— За наш союз мудрых и… сильных!
Первый
— Назар, хватит сидеть, уткнувшись в монитор. Ты скоро на своем кресле птенца высидишь. Пошли курить уже.
Дима поднял глаза. Целая толпа его молодых коллег стояла в дверях кабинета и активно мешала ему работать. Уже не в последний раз за сегодня. Двадцатый. Как минимум. А Диме оставалось всего-то полчаса работы и вся задача по встрече окраинского гетмана будет завершена. Но не тут-то было — молодежь видимо поклялась на портрете былинной окраинской героини Юленьки, что сами работать не будут и другим не дадут.
Диме невыносимо захотелось кого-нибудь пришибить, но инструкции Глеба гласили четко — общаться с коллегами, чем больше, тем лучше. И желательно в неформальной обстановке тоже. Именно вне работы у Диминых коллег развязывались языки и с шутками-прибаутками они выбалтывали если не государственные тайны, то как минимум очень интересные слухи, факты из которых Дима отправлял аналитикам Глеба.
Улыбнувшись через силу, Дима достал из ящика стола пачку сигарет и дорогую золотую зажигалку, откатился на кресле и пружинисто поднялся. Курить, так курить. Но в этот раз играть в шпиона было сложно, Дима, стоя на крыльце посольства, никак не мог сосредоточиться на болтовне коллег. Его в тысячный раз посещала мысль — а точно ли он спасает или хотя бы помогает спасать страну, общаясь с этими законченными придурками? Вот о чем они болтают? Что начальство идиоты и если бы молодежи дали бы порулить посольством, то они бы ого-го чего достигли! Или что в двух шагах от здания посольства открылся новый бутик, где за сущие копейки (составляющие среднемесячную зарплату леровца) можно купить такую потрясающую кофточку?
— Кстати о шмотках, Назар я тебя уже давным-давно хочу спросить, ты где такую красивую заколку для галстука купил?
Диму вырвали из серой кутерьмы его невеселых мыслей. И еще как вырвали — изящной ручкой да за галстук. Перед ним стояла Аня, новая сотрудница административного отдела. Миниатюрная красавица-брюнетка с голубыми глазами. Ее смуглая рука держала галстук, а глаза, разбрасывая яркие искорки во все стороны, смеясь и не мигая, ловили Димин взгляд. И тут у Димы перехватило дыхание, господи, да как же она похожа на Олесю. Как же я раньше этого не замечал? Внешне они очень похожи, но вот характеры абсолютно разные, поэтому он раньше и не обращал внимания. Олесю воспитывали в среде всеобщего унижения и покаяния, а Анечка росла в семье окраинского дипломата, где ее баловали, как могли. Из-за этого ее жизнелюбие бьет через край, а Олеся полна комплексов.
В это время Аня придвинулась еще чуть ближе к нему и, не переставая смотреть в глаза, сказала:
— А давай мы туда вместе сегодня сходим? И ты мне поможешь выбрать? У меня у отца день рождения, хочу отправить ему похожую заколку в подарок.
Молодежь вокруг стихла. Аня, желая усилить эффект, слегка провела кончиком языка по губам. Дима чуть не зарычал. Не от страсти. От злости. Его даже слегка заколотило — шпионские страсти, перестрелки, поездка в Белоруссию, краповый берет, превращение в Назара. Событий было хоть отбавляй. Но как он смог допустить, чтобы вся эта круговерть смогла вытеснить Олесю из его головы! Да, Глеб ему твердил неустанно, что от Олеси надо держаться подальше. Что где-где, а уж там его тысячники точно ждут с распростертыми объятиями. Это ему вдалбливали и психологи при подготовке к этой миссии — надо забыть даже вспоминать о существовании Олеси. А сейчас, глядя на ее копию, Дима чувствовал, как установленные в его голове барьеры рухнули. О чем он думал, супермен в краповом берете? Спасти страну конечно надо, но сможет ли он жить в этой стране без нее? Вряд ли.
Сдавленным голосом Дима ответил:
— Анют, это от деда подарок. Фамильная вещь. Мне заколка в наследство досталась.
— Может быть просто походим по магазинам, ты мне другой подарок поможешь выбрать? — Не уступала Аня.
— Нет, извини, не могу. Занят очень.
— Ну как знаешь! — Зло, сверкнув глазами и выкинув сигарету, сказала Аня.
Толпа коллег разочаровано затянулась вызывающими рак и инфаркт палочками в последний раз и начала разбредаться по кабинетам. Боль в голосе Димы коллеги связали со скорбью по умершему деду. Однако сердце у Димы разрывалось совсем по другому поводу.
Он еле досидел до конца рабочего дня. У него все валилось из рук. Он даже не понимал, о чем говорили его коллеги. Все было нереальным, кроме одного — стрелки часов, которая неумолимо продвигалась к шести. Еще пара часов, еще всего один. Нет, не всего, еще целый час! Дима не мог больше ждать, он набрал телефон своего шефа и, сославшись на дикую головную боль, отпросился пораньше. Потом он бегом направился на стоянку и буквально запрыгнул в свой автомобиль. Хлопнул дверью так, что чуть стекла не повылетали.
Потом он доехал до крупного торгового центра, бросил машину на автостоянке, постоянно озираясь, вышел через другой вход и взял такси. Доехал до метро, проехал пару станций, вышел и снова взял такси. Потом опять поменял машину. И напряженно вглядывался в поток автомобилей, стараясь засечь хвост. Он не опасался тысячников, он думал о том, что за ним могут вести наблюдение белорусские агенты. И что они могут ему помешать, как только догадаются, куда он направляется. Но пока все было чисто.