Андрей Величко - Пятая книга
У англичан была нефть на Ближнем Востоке, были и танкеры для ее перевозки. Но без охраны у танкера нулевые шансы, тем более если он вынужден идти в обход Африки, потому как через Гибралтар его никто не пустит. По данным нашей разведки, в Скапа-флоу угля оставалось примерно на полторы заправки всех имеющих угольные топки кораблей. Да и тем приходилось пользоваться с большой осторожностью, потому как еще за два года до войны Георгиевский химзавод освоил производство угольных мин. Это был обычный кусок тротила с простейшим детонатором внутри, но замаскированный под кусок угля. При внимательном осмотре его, конечно, было нетрудно отличить. Но линкор, например, на полном ходу жрет порядка сорока тон угля в час, попробуйте-ка перебрать такие количества. А закинуть один кусок к миллионам точно таких же, даже если они и лежат в закрытом хранилище, нетрудно. Если же оно открытое, то тут и вовсе делать нечего. Ну, а при попадании угольной мины в топку она гарантированно выходила эту топку из строя — хоть и не радикально, но все же. Иногда повреждался и сам котел.
С нефтью дело обстояло еще хуже. А если вспомнить еще и продовольственные трудности, из-за которых с октября были ведены карточки, то будет понятно, что настроения англичан стали не очень лучезарными.
Я посмотрел донесения с Румынского фронта. Нет, сегодня, пожалуй, Кишиневская и Черногорская группы еще не встретятся… Впрочем, это неважно. Румыния практически выбита из войны, а это значит, что нефти у австрийцев теперь будет еще меньше, чем у англичан. Так, и последняя бумага перед обедом — совместный доклад от информбюро и Алафузова о настроениях на Западном фронте. Ну что же, этого и следовало ожидать…
Моральный подъем первых недель войны, когда наступающих австрийцев удалось остановить, и теперь их атаки приводили только к огромным потерям с их стороны при весьма незначительных с нашей, сменился пока еще небольшими проявлениями неудовольствия. Мол, чего сидим-то? Осень уже, австрияк выдохся, пора к ногтю его — и по домам!
Ну, значит, настало время его величеству прогуляться, засиделся небось в Зимнем.
Мы, естественно, предполагали возникновение подобных настроений, так что в ближайшее время состоится вручение наград фронтовикам лично из рук императора, каковое действо произойдет в Ставке, то есть под Смоленском. И в процессе оного его величество проведет задушевную беседу с солдатами, на которой они его убедят, что потери, неизбежные при наступлении, будут оправданы. Потому как хватит японцам сидеть в Бресте, в окружении изображающих из себя мировую державу пилсудчиков.
После обеда я отвлекся от текучки и поинтересовался погодой на маршруте свого завтрашнего перелета из Питера в Михаилов, город, возникший из поселка Михаиловка при второй летной школе. Сейчас Михаиловское Высшее Военно-Воздушное училище было главной кузницей кадров для авиации, а я там не был аж с шестого года… Пора навестить место, где становились на крыло лучшие наши асы, бывшие тогда шестнадцатилетними мальчишками. Ну, а на следующий день, если погода позволит, лететь дальше, на остров Николая I на Аральском море. Там уже построили нормальный аэродром и даже переправили туда пятерых инженеров-строителей из Федерации, которые привязывали к местности проекты будущих производственных корпусов. Ибо этот остров скоро станет промышленной базой Федерации в нашем мире — то есть в месте, где время течет примерно в пятьдесят раз быстрее, чем у них. Но промышленная база не означала, что остров передается в бесконтрольное распоряжение запортальной России. Так что я в числе прочего хотел посмотреть, не обижают ли в процессе строительства на далеком острове сайгаков или, упаси господь, камышовых котов. Ну и хрен с ним, что там пока еще ни одного не видели! Завезем — увидят. Да, и еще там вроде должны быть какие-то звери, которых первооткрыватель острова Бутаков назвал мартышками, тоже интересно будет посмотреть.
Но, конечно, я собрался туда не только ради котов, сайгаков или мартышек. На острове пора было открывать первый портал, и мы решили, что начнем с полудистанционного метода — то есть Гоша в Питере будет сидеть у экрана и смотреть прямую трансляцию, а я — находиться на месте открытия. Ну, а потом, если получится, будем открывать дырку с острова в Федерацию, не покидая своих кабинетов.
Но вернемся к погоде. Мне сообщили, что она на всем маршруте нормальная, все три «Пчелки», то есть моя и две для охраны, готовы к полету, и поинтересовались, в качестве кого я полечу. Ответив, что как всегда — вторым пилотом, я засобирался в Зимний. На текущем ужине у величества мы собирались еще раз поговорить про аральскую базу Федерации, ну и вообще про наши взаимоотношения с ней.
Гоша начал разговор с Никонова.
— Как он там себя чувствовал, на Селигере, когда узнал про начавшуюся войну? — поинтересовался его величество.
— Поначалу немного заволновался, но, когда ему сообщили радиус действия англо-американской авиации, успокоился и пошел в столовую, продолжать подбивать клинья к одной из официанток.
— Надеюсь, успешно?
— Разумеется, причем запись получилась просто отличного качества. Не сравнить с той, где индивидуум, похожий на генерального прокурора, общался в бане с двумя дамами, похожими на шлюх. А ведь как та запись сработала, несмотря на всю свою сомнительность! В общем, я так подумал, что нам тоже подобный документик не повредит. В первый свой визит Петр Сергеевич был при кольце, это только потом он начал ходить к нам без него. Мелочь, конечно, но одна сегодня, другая завтра… Пригодится.
— Думаешь, он будет вести двойную игру?
— Если совсем дурак, то конечно. Но зачем ему дураком-то быть, его же должность не выборная. Это избирателям надо демонстрировать девственный идиотизм, а такому начальству, как у него — наоборот. Так что, будучи умным, игру он поведет как минимум тройную, если не четверную или более. То есть начнет нам демонстрировать, что он готов к несколько большей степени сотрудничества, чем прописанная ему непосредственным начальником. Кстати, он уже намекнул что-то этакое официантке Свете, правда, пока без всякой конкретики. Мол, ради такой женщины он готов и на некоторое пренебрежение своими служенными обязанностями.
— А вдруг он начнет подозревать, где она действительно работает?
Я с сожалением посмотрел на величество.
— Гоша, — сказал я, — таких идиотов, которые допускают, что официантка в столовой сверхсекретного объекта может не состоять в штате какой-нибудь спецслужбы, в управлении делами премьера не держат. Все он прекрасно понимает! И в данном случае он просто сочетал выполнение данных ему инструкций с удовольствием от тесного общения с действительно эффектной женщиной. Ну, а насколько правдивым в результате окажутся его слова о том, что он к чему-то там готов, зависит от объема и качества предложенного нами. Так что я сейчас пытаюсь понять — в глубине души что его больше привлекает, успешная карьера в аппарате премьера, основанная на успехе курируемого им проекта межмировых связей? Или, может быть, ему покажется более привлекательной тайная власть, которую он получит, опираясь на нашу поддержку в обмен на превышение им своих служебных полномочий? В общем, Света как раз и будет работать над прояснением этих моментов. Она неплохой интуитивный психолог, и к тому же прошла специальный курс.
— А вариант, что Никонов заботится исключительно о благе своей страны, ты даже не рассматриваешь?
— Почему, это тоже идет как возможная, но маловероятная мотивация. Возможная — потому, что он чиновник, а не публичный политик, то есть теоретически может сохранять в глубине души и какое-то подобие порядочности. А маловероятной я ее считаю потому, что он все-таки чиновник из той России. Это тебе не наши комиссары, там сильнейший отрицательный отбор. Кроме того, он сам говорил мне, что в конце восьмидесятых занимался курированием какого-то центра НТТМ по комсомольской линии. Вот уж те-то конторы я помню, все мастера попила бюджета вышли как раз оттуда.
— Ладно, — кивнул император, — будем надеяться, что твоя Света окажется действительно хорошим психологом.
— Какая же она моя? Она — младший прокуратор Службы Имперской Безопасности. А вот насчет моего… Надо, пожалуй, подумать, как показать Никонова Рексу.
Глава 20
С утра слегка подмораживало, день обещал быть ясным. Снег уже выпал, но какими-то пятнами, а на аэродроме, понятно, его и вовсе не было. Мы собирались взлететь еще затемно, и сейчас три «Пчелки», освещенные прожекторами, стояли на рулежной дорожке у начала полосы. Их кили были украшены не черными звездами ИВВФ, как у всех моих предыдущих самолетов, а аэрофлотовскими эмблемами, то есть крылатыми кошками. Раз уж у нас появился гражданский воздушный флот, то и первые лица государства, решили мы, должны летать на его машинах, в целях дополнительного подчеркивания миролюбия. Как их лично, так и всей Российской империи в целом.
