Владилен Машковцев - Время красного дракона
Работая в обжимно-заготовочном цехе, Голубицкий в 1936 году для ведения диверсионной работы завербовал в члены троцкистской организации старших операторов блюминга Терехова А. Г. и Огородникова В. П. Арестованный за производственную крупную аварию на блюминге, Терехов на допросе показал: «В члены контрреволюционной троцкистской организации я был завербован тов. Голубицким Федором Ивановичем в октябре месяце 1936 года».
Будучи завербован для ведения диверсионной работы в обжимно-заготовочном цехе, обвиняемый Огородников В. П. о проводимой им по заданию Голубицкого подрывной работе в цехе показал: «В декабре месяце 1936 года мною, по заданиям Голубицкого, два раза был сломан ступенчатый ролик блюминга, вследствии чего блюминг простоял одиннадцать часов. Указанные аварии я совершил путем увеличения оборотов валков при прокате слитков, достигая таким образом сильного выброса слитков из валков блюминга и ударов по роликам. В январе месяце 1937 года таким же путем я произвел поломку третьего ролика и 9 февраля 1938 года, тоже посредством увеличения оборотов валков, сломал четвертый ролик. Задание на поломку шпинделя я имел от Голубицкого и, наконец, 14 февраля 1938 года — мной был сломан малый шпиндель, чем блюминг выведен из строя на 15 часов».
Участник нелегальной «польской организации войсково» поляк Островский Антон Адамович, работавший в прокатном цехе в качестве вальцовщика, на следствии показал, что по контрреволюционной деятельности он был связан с начальником цеха Голубицким: «От Голубицкого я получил задание — проводить среди населения контрреволюционную агитацию против мероприятий ВКП(б) и Советского правительства, дискредитировать вождей партии и советской власти, самому готовиться на военный период к проведению активной диверсионной деятельности. По заданию Голубицкого я собирал сведения о настроении рабочих, их материально-бытовых условиях. Согласно задания Голубицкого, я должен был принять активное участие в диверсионной деятельности на военное время, к чему я был готов».
Причем, несмотря на произведенные аресты двух операторов блюминга за совершенные ими диверсионные акты, Голубицкий диверсионную работу не прекращает. В марте месяце 1938 года Голубицким было совершено две крупных аварии.
На основании изложенного гражданин Голубицкий подлежит аресту и привлечению к уголовной ответственности по статье 58, пункты 8, 9 и 11 УК РСФСР.
Оперуполномоченный 3-го отдела, младший лейтенант госбезопасности — Степанов.
Начальник 3-го отдела, младший лейтенант госбезопасности — Бурдин».
Алексей Иванович Пушков заверил справку росписью в левом верхнем углу первого листа. Он, технарь по образованию, понимал, что Голубицкий и его рабочие, конечно же, не совершали никаких диверсий. Возможно, разгильдяйство и нарушение технологического режима в отдельных случаях имелись. Но ведь мог быть и заводской брак деталей, валков, шпинделей, как и усталость металла. Аварии на производстве были и будут. Неизбежна в промышленности и гибель рабочих. Можно легко вычислить, сколько человек погибнет на металлургическом комбинате в следующем году, сколько сгорит электромоторов, сколько сломается роликов...
Терехова, Огородникова и Островского допрашивали интенсивно, применяли физическое воздействие, пытали электротоком, подвешивали за ноги к балке подвального потолка, поэтому они и подписали все, что от них требовали. Но изменить в этом что-то было невозможно.
Прокурор Соронин в отличие от заместителя начальника НКВД Пушкова искренне верил в существование многочисленной рати шпионов, диверсантов, вредителей, врагов народа, но подписать ордер на арест Голубицкого опасался, хотя давно обещал это сделать со всей решительностью. Бывают в сигналах осведомителей и ошибки, и умышленные оговоры. На прошлой неделе Придорогин запросил ордер на арест начальника исправительно-трудовой колонии Гейнемана. А на каком основании? В НКВД поступило заявление от жены Гейнемана Марины Олимповой, что ее муж называет вождя мирового пролетариата — лысым маразматиком, а семейную квартиру превратил в место, где собираются тайно антисоветчики. Заявление подкреплялось доносами осведомителей Шмеля и Попика. Но всему городу было известно, что Олимпова пыталась отсудить квартиру у Гейнемана. Она и в прокуратуру приходила несколько раз именно по этому поводу.
Соронину было ясно, что Придорогин в большой политике разбирается плоховато. В связи с арестами в Москве таких евреев — как Ягода, Фриновский, Якир, Уборевич, Корк, Эйдеман и многих других, Придорогин решил, что это новый курс партии. Он подсунул Соронину больше ста ордеров на арест евреев. Соронин ордера подписал, поскольку мелькали личности маленькие: бухгалтера, работники торговли, врачи, парикмахеры, портные, рядовые инженеры. Все они признались во враждебной деятельности, шпионаже, поэтому были расстреляны.
На одном из совещаний в Москве Соронин подал Вышинскому анонимную записку с вопросом: следует ли ужесточить борьбу с врагами народа среди еврейского населения? Вышинский ответил определенно:
— Мы, большевики, были и остаемся интернационалистами. Враги народа могут быть и чукчами.
Придорогина ответом Вышинского переубедить не удалось. Он рассуждал по этому поводу так:
— Кто ж тебе скажет с трибуны, што евреев надо уничтожать? Главную линию партии надо улавливать нюхом!
Прокурор Соронин не подписал ордер на арест Гейнемана. Заявление Олимповой в НКВД было клеветническим, хотя Гейнеман действительно называл Ленина — лысым маразматиком. Да вот Ленин был по объяснению Гейнемана не тот, не вождь, а лысый нищий-бродяга, который по случайности являлся однофамильцем великого переустроителя мира. К несчастью, у нищего придурка совпадала не только фамилия, но также имя и отчество: Владимир Ильич. И как потрясающе он был похож на вождя! На базаре, в очередях у магазинов грязный оборванец подходил к людям и говорил картавя:
— Вы знаете, кто я? Такому человеку можно подать и копеечку.
У некоторых граждан случались обмороки от явления вождя мирового пролетариата. Но чаще всего люди смеялись, подавали милостыню. Иногда мужики грубили:
— Пошел ты в жопу, Владимир Ильич!
— А говна тебе на лопате не надо, товарищ Ленин?
Партина Ухватова с бригадмильцем Разенковым притащили как-то нищего старика в НКВД и потребовали сменить ему документы.
— Он же называет себя Лениным, дискредитирует коммунизм! — возмущалась Партина.
Придорогин велел выдать инвалиду справку, будто он является гражданином Троцким Львом Давыдовичем. Идея Придорогина понравилась многим. Пусть бродит выживший из ума и позорит главного врага — проклятого Троцкого. Но фамилия Льва Давыдовича к нищему не привилась.
Гейнеман объяснил прокурору, что лысым маразматиком он обзывал именно этого бродягу. Соронин посоветовал начальнику колонии наладить отношения с женой, дал прочитать донос, который она настрочила, видимо, в запале.
— Отдам я квартиру змеюке, пущай она подавится, — заключил Гейнеман разговор с прокурором.
Бывали и другие случаи, когда Соронин категорически отказывался подписывать ордера на арест. К работе НКВД прокурор относился критически, пытался вмешиваться в расследования. Он потаенно обижался, что вся слава в борьбе с врагами народа достается таким тупицам, как Придорогин. Но на что они способны без хорошего прокурора? Не могут даже взять явного вредителя — Голубицкого.
Иван Петрович подписал ордер на арест, подал его Пушкову:
— Голубицкого следует схватить на рабочем месте, Алексей Иваныч. На улице и дома не троньте его. У нас должна быть мотивировка: арест на месте преступления. А его личную автомашину мы реквизируем для прокуратуры.
Пушков улыбнулся:
— Автомашина будет конфискована для НКВД.
— Неблагодарные! — выразил недовольство прокурор.
Директор комбината Павел Иванович Коробов сидел поздно вечером в цеховом кабинетике Голубицкого, когда в прокатном пролете появились три зловещие фигуры: офицеры госбезопасности Бурдин и Степанов — плечом к плечу, а за ними сержант Матафонов. Раньше из кабинета цех не просматривался, Голубицкий полгода тому назад указание дал: прорубить в стене окно.
— С НКВД к вам, — заметил Коробов.
Голубицкий заугрюмился:
— Они у меня выкосили лучших специалистов. Как же не быть авариям? Мне скоро придется ставить операторами уборщиц. Они никогда не уходят с пустыми руками. Даю слово, что они сейчас возьмут еще двух-трех спецов. Надо что-то предпринимать, Павел Иванович...
Степанов и Матафонов остановились у порога цехового кабинетика. Бурдин отчеканил четыре шага, щелкнул каблуком, козырнул и сказал, не обращая внимания на директора завода:
— Гражданин Голубицкий, в соответствии с постановлением НКВД и ордером, подписанным городским прокурором, вы арестованы. Имеется ли у вас оружие?
