Артем Рыбаков - Переиграть войну! В «котле» времени
— А ты? — повторно поинтересовался я у Трошина.
Тот задумчиво посмотрел на меня. Потом ответил:
— В тридцать шестом почти месяц прожил. Мы тогда приезжали опытом обмениваться. Ну, и после, перед самой войной уже, — неделю.
— Великолепно! То есть город знаешь?
— Ну, не так чтобы очень хорошо… — замялся он.
— Район Оперного театра знаешь?
— Если новое здание, то видел как раз перед войной. Его ведь только в тридцать девятом построили.
— А какое от этого театра расстояние до аэродрома?
— До Минского центрального или еще какого?
— Центрального.
— Километра четыре.
— Так, хорошо. А Коммунистическую улицу и площадь Свободы знаешь?
— Да, конечно.
— Ну и чудненько! — И, весело насвистывая, я отправился к командиру, оставив боевых товарищей в некотором недоумении.
Увидев мою лучезарную физиономию, Фермер удивленно приподнял брови:
— Что за счастье? Что за радость?
— Да вот, выдавил из собственного мозга немного информации по объекту…
— Так, давай делись… свеженадавленным… — В чем в чем, а в чувстве юмора нашему командиру отказать нельзя.
— Для начала я точно вспомнил дату. Этот хорек прилетит в Минск четырнадцатого августа…
— Хорошо, жизнь стала значительно легче. А уедет когда?
— Вечером пятнадцатого, но программа у гада будет весьма насыщенной.
— Стоп. Погоди… Товарищ капитан, пулей ко мне! — позвал Саша Бродягу.
Пока начштаба слезал со своей «радиоелки», как метко назвал Док то гнездо, что соорудили для нужд связи, я успел покурить «командирских с фильтром» (так сам Саша обзывал любимый им «Русский стиль», пачки которого, в силу их ярко выраженного «старорежимного» декора, он никогда после переноса не доставал из кармана.).
— А Люк где? — спросил я.
— Неймется ему. К шоссе ушел. На разведку. И сержанта пехотного с собой забрал. Сказал, посмотрит, каков тот в деле.
— Правильно, Юрин — парень дельный…
Тут к нам, наконец, подошел Шура-Два, и мы занялись прожектерством.
— Давай, Антон, продолжай делиться воспоминаниями из будущего, — подбодрил меня Фермер.
— Из того, что вспомнил: Гиммлер прилетит вместе со своим начштаба Вольфом. Помните, его в «Мгновениях» Лановой еще играл? В Минске их будет встречать бригаденфюрер СС Артур Небе, глава одной из первых айнзацкомманд и активный участник «окончательного решения еврейского вопроса», и всякая более мелкая сошка в чинах от майора и выше. Потом они поедут в резиденцию гауляйтера Кубе, историю его ликвидации в сорок третьем вы должны были изучать, верно?
Мужики утвердительно кивнули.
— То есть тот еще фрукт. Далее, у «объекта» будет большая «культурная» программа — с посещением музеев, гетто, массовыми расстрелами и прочей инферналией…
— Чем? — переспросил Фермер.
— Что-то имеющее отношение к аду, — пояснил Бродяга, одна из дочерей которого была активным готом.
— А, понял… — протянул Саня. — Но попрошу в армии больше такими словами не выражаться!
— Мне представляется, что лучше всего подловить всю группу по дороге от аэродрома до резиденции. В городе нам будет работать очень сложно. Да и маршруты короткие, а в гетто мы вообще войти не сможем, как и в лагерь для военнопленных.
— А далеко им ехать от аэродрома? — спросил Бродяга.
— Три, может, четыре километра, я у Трошина спросил. Он, оказывается, до войны в Минске почти месяц жил.
— Ну, и я там частенько бывал, — сказал Фермер.
— Саш, ау! Его после нашего наступления в сорок четвертом практически заново строить пришлось. Если мне мой склероз не изменяет, процентов двадцать довоенной постройки сохранилось.
— Да, тут ты прав. Но где старый аэродром находится, я помню. Недалеко от вокзала, так?
— Вроде да…
— Так дело не пойдет. Пойду Зельца и Трошина озадачу — будем план-схему рисовать. А вот еще, как вы думаете, не пора ли майору бывшему позывной дать? — выступил с пачкой деловых предложений наш начштаба.
— Вполне, — согласился я.
— Ну, вот ты и подумай, какой ему позывной дать! — по-командирски перевел на меня стрелки Фермер. — Ладно, отставить лирику! Подлавливать, как я понимаю, надо будет фугасами?
— Ага, Тоха как раз идейку здравую мне предложил: сеть фугасов разного типа с подрывом по радио.
— По радио? Идея интересная. А как с реализацией?
— Так у нас пара «Алинок»[43] запасных есть. Ну а схему мы с Ваней сделаем, будь уверен.
— Значит, дело за зарядами в основном?
— Да. «Шрапнельки» сегодня-завтра опробуем, тогда и будет ясно, подойдут они или нет, — ответил Бродяга. — Но взрывчатка нормальная нам все равно нужна.
— Будем искать! Тоха, ты сейчас что-нибудь важное будешь делать? — Я отрицательно помотал головой. — Ну, так возьми пяток бойцов и по лесу этому прогуляйтесь, авось, найдете что полезное: снаряды, гранаты, может, и бомба какая попадется. Заодно погоняй их там на предмет хождения по лесу.
— Разрешите выполнять, товарыш командыр? — с нарочитым «среднеазиатским» акцентом спросил я.
— Иди уж… А будешь кривляться, назначу замполитом-затейником — в свободное от службы время клубом заведовать и политинформации проводить! — шутливо пригрозил Саша.
— И будет у нас как у всех нормальных частей — двоеначалие! — оставил я за собой последнее слово.
ГЛАВА 40
Самое смешное, что взрывчатку мы таки нашли. Правда, для этого нам пришлось пройти весь лес насквозь. Примерно в километре от нашей стоянки, в поле, на другом берегу речушки, чье название никто из нас не знал, мы увидели несколько танков. Поначалу Трошин порывался рвануть к ним бегом, по прямой, но я успел осадить его, схватив за штанину.
— Боец, туда посмотри! — И я показал рукой в направлении на «один час».
По шоссе, находившемуся от нас примерно в двух километрах, нескончаемой чередой двигались войска: маршевые колонны, грузовики, мотоциклы, легковушки, виднелась даже парочка танков.
Оставив трех бойцов в кустах на берегу, мы с Трошиным поползли к ближайшему танку. С трехсот метров эта «тридцатьчетверка» выглядела практически неповрежденной, в отличие от соседнего с ней БТ-7, развороченная башня которого валялась в нескольких метрах от машины.
Триста метров по-пластунски — это вам не по Тверской субботним вечером гулять, доложу я вам! Соответственно до танка мы добирались почти полчаса. Однако наши страдания были вознаграждены сторицей! Не знаю почему, но в танке был практически полный боекомплект — при свете налобного фонарика я насчитал целых шестьдесят семь снарядов.
— Вячеслав, посмотри по маркировке, много тут осколочно-фугасных? — попросил я Трошина.
— Сорок шесть, — ответил тот через пару минут.
— Ты не помнишь, сколько в них взрывчатки?
— А тебе… то есть вам зачем?
— Да ладно тебе, будем отныне на «ты»… Вне строя, конечно… Выплавлять будем.
— Как «выплавлять»? — не понял он.
— Обыкновенно. Так сколько взрывчатки-то?
— От полкило до восьмиста грамм. Это от конкретного типа снаряда зависит.
— Так, возьмем среднее — шестьсот грамм, — принялся я вслух считать, — умножить на сорок шесть…
— Двадцать семь тысяч шестьсот… — практически мгновенно ответил Трошин.
— Ну, ты, блин, и кал… арифмометр, — изумился я. — О! Все! Слава, отныне твой позывной — «Бухгалтер»!
— Что?
— Для тех, кто в танке, — скаламбурил я, — повторяю: «Отныне твой позывной у нас в группе — „Бухгалтер“!» Почему не слышу криков радости и восторга?
— Слушай, Антон, у тебя что, нервов вообще нет? Веселишься все время!
— А что, если бы я слезу пускал по каждому поводу, со мной было бы приятнее общаться? Ты вот лучше думай, как нам все это добро до дому переть?
— А что тут думать? Сейчас ребят позовем, и, пока мы остальные танки осматривать будем, они через нижний люк их на землю выложат. Часа за два управятся. А потом, как стемнеет, все на базу, — он употребил наше словцо, — и отнесем. Вот только это около пяти центнеров выходит, так что придется в несколько заходов.
— Молодец! Хвалю за проявленную смекалку. Так давай: ты — за бойцами, а я тут посижу, понаблюдаю.
* * *Проводив взглядом бодро ускакавшего Антона, «старики» продолжили разговор.
— Шур, а скажи честно, не страшно тебе? — спросил Фермер.
— Сань, а что бояться-то? Сам знаешь, наше дело солдатское, а суку эту, Гиммлера… Заодно станем почетными гражданами государства Израиль…
— Вы-то все время скачете, дела делаете, а я вот сижу на одном месте, и мысли всякие в голову лезут… А тут Гиммлер этот еще… Это же было уже все, и батя мой где-то взводом своим сейчас командует. Чудно… Я вот привыкнуть никак не могу. Да и историческая фигура Гиммлер этот…
