Владимир Кусакин - Меморандум
Проколов много, как например в Айя-Софии, тогда нас видело человек триста! Тысяча лет прошло, а легенда жива...
– Так это легенда!
– Не скажи, где-то есть люди, которые берут такие случаи на заметку, сопоставляют, отсеивают ложь или вымысел, анализируют, пишут доклады, на основании которых конкурирующая фирма делает свои ходы...
Он посмотрел на небо.
– У тебя есть три минуты,- сказал он, -задавай свои вопросы!
Я пожал плечами: -Может потом, как-нибудь...
– Хорошо, тогда я скажу. Где Влад мы не знаем, и как он зацикливает время без специального оборудования - тоже, но он это сделал и ушел. А теперь мы все это должны в обратную сторону раскручивать, да еще получится-ли, не знаю. Никто не знает!
Второе: Откуда я всех вас знаю?
Он достал из нагрудного кармана потрепаную книгу и протянул мне, она была написана на незнакомом языке, на титульном листе был изображен человек разделенный вертикальной чертой пополам, правая рука держала щит, в левая обнимала ребенка...
– Это о нас?- я быстро перелистал страницы, картинок не было...
– О вас, конечно...
– Жаль, что не могу почитать!
– Смешной ты Мишель, извини конечно, ты ведь живешь в этом, зачем тебе книга?
– Ну хорошо, а Троцкий ваша работа?
– Не в этот раз,- сказал он, -Штука в том, что Ленину Троцкий мешал больше, чем Сталину. Здесь наши конкуренты подсуетились, но ты прав, иногда приходится делать корректировку событий, чтобы сохранить баланс.
– Значит мы находимся в параллельном нашему времени миру?
– Не совсем так, параллельные миры придумали математики, потому что им так легче, а вашу жизнь нельзя описать формулой, подумай, ты ведь должен это знать...
Он взял из моих рук книгу.
– Пора, к сожалению!- он опять посмотрел на небо.
– Мы вам кое-что оставили на острове, а подземелья больше нет, не обессудьте!- он протянул руку, -Увидимся!
Он влез на свою машину и затарахтел к лесу. Потом исчез за кустами.
Я посмотрел как и он на небо, дирижабля не было, а из деревни не доносилось ни звука. Еще день-другой и она окончательно сотрется в этом времени, если они не смогут разобраться с мозаикой кретинических образов, которыми пользуется Вован. А потом на картах уфологов появится такой М-ский треугольник, проклятое место.
Что-то начало проясняться...
Я согнал с водительского места Стаса.
– Хватит, наездился!
Теперь только забрать Дашу с Ириной и на болото! Звучит здорово: Пошли в болото! Как лягушки, а? Кстати, насчет лягушек, надо бы перекусить...
Июнь 1918 (Влад)
Ненавижу лошадей! Только я собрался проскользнуть между ее крупом и плетнем, как она лягнула (или это был он?) меня по ногам.
– Приехали!- думал я, пока меня пинали бедные хрестьяне, а один прибежал с оглоблей и орал: -Зашибу паскуду!
Какую же паскуду он имеет ввиду? Вокруг человек двадцать этих паскуд и все друг-другу мешают. Только я хотел посоветовать ему кого первого, как спасительный удар по голове отключил меня от боли.
Я лежал на дне и мне было хорошо, я дышал полной грудью, каким-то образом кислород отделялся от собственно воды в моих легких, у меня что, жабры? Я засмеялся, хотел потрогать за ухом, но не хотелось двигаться. Вода омывала мое тело. Почему всегда река? Я стал вспоминать, как я старался отделаться от солнечных зайчиков на поверхности... Какой осел! От них можно отделаться еще проще! Поляризовать для начала. Вот видите, стало меньше давить на глаза! А теперь потихоньку повернем вектор против часовой стрелки, потому что надо замедлить, а что замедлить? Не все ли равно? Все замедлить, до полной остановки. Я нажал на кнопку, то есть кнопки никакой не было, это все воображение.
Тогда нажимаем воображаемую кнопку, интересно она делает какой-нибудь звук, что-то типа 'Бип!'? Звука не было. Надо сказать Мишке чтобы сделал... Вода потерявшая цвет солнца начала бурлить, меня выносило наверх...
Я открыл глаза, белесая пелена скрывала детали, но было видно что никто не двигается.
– И не двинется!- захихикал я злорадно.
Черная волна боли ударила меня и вместо мыслей появилась черная дыра, которая стремительно расширялась.
Очнулся в лесу, была ночь, избитое тело и ноги не держали меня, я сел привалившись спиной к стволу дерева и вскрикнув повалился на траву, кожи на спине казалось не было, рубашки уж точно... А где же куртка? Осталась в машине? Дашенька! Мишка!
Я слушал лес. Пробежал ежик, сова завозилась на ветке, кто-то на мягких лапках прошелся за кустами, какие интересные животные тут живут, кто же это такой, на мягких лапках?
Старичок вышел, может это у него мягкие лапки?
– Лежишь?
– Лежу!- отвечаю, -А что не здороваешься-то? Нечистая сила должна здороваться с добрыми молодцами!
– Дак чего с тобой здороваться, других дел что-ли у меня нету?- он присел рядом, нагнулся и заглянул мне в глаза. Потом протянул руку, погладил по щеке. Рука у него была мягкая.
– Поспи пока!- сказал он, -Спешить некуда покудова! А я пошерудю тут немножко!
Я закрыл глаза и провалился ...
Я проваливался в засыпанный песком древний колодец в пустыне у Зарафшана, никак не могу вспомнить как она назывлась. Кара-Кум, Кызыл-Кум? Конфеты Кара-кум помню, их Мишка любит, мы с ним ловили змей надеясь надоить аптечный пузырек змеиного яда, который расчитывали продать за цену двух новеньких автомобилей 'Волга'.
Песок струился под руками, можно было с таким же успехом хвататься за воздух, а Минька бегал вокруг, но у нас не было ничего, что можно было бы использовать в качестве соломины. Потом я сидел на глубине пяти метров в узком колодце, он плакал наверху, точно плакал, Мишка вообще плакса, и не хотел меня бросать. Надо было идти за помошью, а он был не уверен, что сможет найти место. Потом он все таки ушел, а я начал разбирать ветхую стенку. Тогда я и наткнулся на засыпанный песками древний город. Это такая мечта у каждого археолога , найти свою Трою, а я нашел ее ковыряя стенку засохшего миллион лет назад колодца.
Ну может чуть меньше, какая разница?
Я достал из сумки фонарик и перевалился из колодца в темноту. Неизвестно сколько проваландается Мишка, а мне-то надо заняться хоть чем! Может клад какой найду...
В комнате куда я попал, пыли было больше чем в Сахаре, песок толстым слоем покрывал поверхности каких-то комодов или ящиков, там могло быть что угодно, золотыми монетами могла быть осыпана вся поверхность пола, но когда я представил, как мы вывозим на сорокоградусной жаре весь этот мусор и просеиваем его неделями, мне стало плохо, и я решил поискать что-нибудь этакое, золотую статую, например. На выходе из комнаты был небольшой коридор и лестница вела вверх и вниз, я подумал что наверх я еще успею, тем более если там не обнаружится никакого выхода на поверхность, то я потеряю остатки веры в человечество. На лестнице песка почти не было, а на площадке лежал скелет, который таращился на меня своими черными впадинами глаз, во лбу у него была дырка и я с облегчением вздохнул. Хорошо что его убили, нехватало мне попасть в холерный барак или что-нибудь в этом роде, раз убили - значит безопасно. Я повеселел и ногой перевернул черепушку незаразного неудачника... У него был череп конической формы!
Конечно я читал у Деникена, что такие черепа хранятся только в музее Перу, а недавно такие же нашли в Иране, хотя до Ирана здесь недалеко и они вполне могли жить где попало, а это значит, что я сделал открытие исторического значения!
Я представил Миньку на заседании Академии Археологических наук, как он важно вещает с трибуны о своем вкладе в изучение древней истории человечества, а я сижу в первом ряду рядом со знаменитыми академиками и вытираю скупую мужскую слезу белым шелковым платочком. Какая гадина, он меня и здесь обставил!
Я остановился, лестница кончилась, горы костей громоздились на полу, и черепа скалились на меня из темноты.
Ну прямо Бухенвальд какой-то с Освенцимом!
Вопрос, идти или нет дальше? Летать я пока не научился, а топтаться по костям нужным нашим ученым не хотел. Подумал-подумал , наплевать, тут на всех хватит, может еще они и не все ценные, вон тот например, совсем как настоящий, я поднял настоящий человеческий череп без всяких отклонений, под ним в пыли лежал грязный камень, очертаниями напоминавший сердце, правда Мишка после сказал что это вылитая задница, ну так кто же верит Миньке? Он же сам ничего не знает, не возьму его в Академию решил я, еще опозоришься! Еще скажет, что это немцы всех убили!
Истлевшие кости мягко хрустели под ногами, а конца коридору все не было. Я встал в любимую позу рейсхфюрера и сказал:
– Хомо хомини завсегда сьест!
После чего повернулся и почапал назад:
– Ну их на фиг! Тут возни на целый год! А может здесь и ценного ничего уже нет, все Мишкины немцы забрали!
