А. Живой - Сицилийское королевство
Скоро галера поравнялась с кораблями берегового охранения, на носах которых Забубенный рассмотрел такие же катапульты, как и у них на корабле. Рыжебородый тевтонец что-то прокричал капитану встречного судна, тот кивнул и даже ненадолго вытянулся по стойке смирно, отдавая честь Констанции. Его галера притормозила и, сделав разворот, легла на обратный курс, усилив охрану жены императора. А три остальные попытались догнать, или, как минимум, отогнать подальше от своих берегов венецианских рейдеров.
До слуха Забубенного донеслась резкая команда, выкрикнутая по-немецки с одной из атакующих галер. Солдаты засуетились на носу, и скоро вслед удалявшимся нефам полетели горящие шары. Последовал один залп. За ним второй. Все мимо. С шипением зажигательные снаряды падали в воду, обдавая брызгами борта венецианских кораблей. Лишь только третий залп увенчался успехом. Зажигательный снаряд врезался в высокую корму одного из них, разбросав по палубе огненные протуберанцы, часть из которых достигла паруса. И неф быстро вспыхнул, превратившись в горящий факел. Скорость его мгновенно упала. Разогнавшиеся галеры настигли своего противника. Одна из атакующих галер на полном ходу протаранила высокий борт нефа. Раздался страшный треск. Судно покачнулось, накренившись на пробитый борт. От удара мачта нефа преломилась и рухнула в воду. Горящий парус потух.
Приблизившись, две остальные галеры взяли израненный неф на абордаж. В воздух взметнулись крюки и на затянутую дымом палубу хлынули солдаты из абордажной команды. Завязался жестокий бой. «Так вот зачем им эти крюки», – подумал Забубенный, припомнив странное вооружение солдат, увиденное на своей галере. Я-то думал, что это пожарная команда, а оказалось как раз наоборот.
Второй корабль, между тем, ушел от погони. Его корма мелькала над волнами уже далеко. Но солдатам императора на сегодня было достаточно, по всей видимости, и одного трофея. Быстро сломив сопротивление венецианских моряков, они перегнали пленных на галеры, унесли, что смогли из захваченного на судне добра и быстро отчалили от пылающего нефа, пока огонь не перекинулся на галеры. Едва они успели это сделать, как неф опрокинулся на борт и, треснув пополам, почти полностью погрузился в воду. На поверхности был виден только его обгорелый остов.
Когда все было кончено, Забубенный перевел взгляд сначала на Констанцию, которая уже стояла у заграждения, окаймлявшего корму галеры, а потом и дальше, на шедшую параллельным курсом вторую галеру. Рассмотрев с близкого расстояния одежду солдат, находившихся на ней, механик-чародей с удивлением заметил, что там нет ни одного тевтонца. Сколько не всматривался он в мелькавшие на палубе галеры красно-синие и серые куртки, кожу доспехов, блестящие шлемы и кольчуги, среди них он не увидел ни одного белого плаща с черными крестами. Такие водились только здесь, на его судне. «Странно, – подумал Григорий, – я-то думал, что тевтонцы повсюду». Забубенный не любил подолгу мучиться неизвестностью и сомнениями. А потому, пока позволяла обстановка, спросил об этом у Констанции.
– Да, ты прав, – ответила жена императора, – тевтонцы верно служат моему мужу, в отличие от других рыцарей – тамплиеров и госпитальеров, которых натравливает на него папа римский. Но их слишком мало. Здесь, в сицилийском королевстве, их не более четырех десятков. Остальные на севере, в польских землях. А тех, что ты видишь, прислал сюда лично великий магистр только для моей охраны по приказу Фридриха.
– Хм, – задумался Забубенный, – а кто же воюет в армии твоего мужа?
– Фридрих любит наемников, – ответила Констанция, – у него служит много рыцарей со всей Европы, из Германии и вассальных земель императорской короны. А, кроме того из Испании. Естественно, сицилийские рыцари и некоторые норманны из оставшихся. И, наконец, сарацины, которых он покорил, переселил из родных гор на равнину и разрешил верить в своего бога. Теперь у Фридриха в распоряжении всегда не меньше двадцати тысяч верных мавров.
– Не знал, что немцы так любят арабов, – удивился просвещенный механик.
Констанция улыбнулась, посмотрев на Забубенного.
– Это не удивительно. Понимаешь, Грегор, ведь Фридрих рос с детства окруженный арабскими мудрецами. Общался с ними, спорил и многому у них научился. В нем соединились восток и запад. Но востока в нем больше. Некоторые из наших советников даже полагают, что Фридриха нельзя называть чистокровным немцем, ведь он большую часть жизни провел здесь, на Сицилии, лишь изредка выезжая в северные германские земли.
Забубенный молчал, осмысливая услышанное.
– Он вообще очень странный, – грустно добавила Констанция и повернулась в сторону носа галеры, – но ты скоро сам это увидишь. Мы прибыли.
Механик поднял голову и взглянул туда, куда указывал перст Констанции. Прямо по курсу виднелась обширная живописная гавань. Над ней возвышалась скала с красивым каменным замком на вершине. Крепостная стена опоясывала большую часть горы. У входа в широкую бухту покачивались на волнах ровным строем восемь имперских галер со спущенными парусами – охрана императора от непрошенных гостей. Еще добрый десяток военных галер виднелся у берегов бухты.
– Это и есть Бриндизи, – сообщила Констанция.
Глава семнадцатая. Сицилийские земли
Перед входом в бухту галера охранения, на которой не было ни одного тевтонца, перестроилась, встав впереди, и пошла быстрее. Ее капитан взял теперь на себя роль главы сопровождения. Таким кильватерным строем оба судна проследовали мимо вытянувшихся в ряд боевых галер в глубину бухты. Со своего места на корме механик Забубенный зорко всматривался сначала в эти корабли, а потом в сооружения на берегу бухты. На кораблях, среди вытянувшихся вдоль бортов по стойке смирно солдат, он тоже не разглядел ни одного тевтонца. А на берегу императорскую галеру уже встречала пышная, хотя и не очень большая процессия.
Пока галера королевы причаливала, Забубенный вернулся в каюту и надел, на сей раз с помощью Иблио, недостающий панцирь, опять превратившись в тевтонского рыцаря. Вернувшись на корму, он рассмотрел довольно высокий пирс Бриндизи, оборудованный множеством механизмов, которые, судя по всему, служили для спуска и подъема различных тяжестей. Сразу за пирсом виднелись вместительные амбары, закрытые на засов. У входа маячили часовые с копьями. Забубенному показалось, что это должно быть местный арсенал или купеческие склады с товарами. За амбарами виднелись ближайшие к бухте дома, а дальше город жался к склону горы, уходя вверх. Венчала все, само собой, местная крепость.
Очень скоро Григорий разглядел столпившихся на пирсе вельмож в раззолоченных плащах и длинных одеждах, немногим отличавшихся от плащей. На них были странные шляпы и береты, точь в точь как у того франта-переводчика из свиты Субурхана. На груди у каждого висели массивные золотые цепи с орденами. Рядом с вельможами стояли два знатных рыцаря в одеяниях тевтонцев. И еще несколько рыцарей незнакомого механику ордена, но, судя по выражениям лиц, это тоже были важные птицы. Да и не могли встречать жену императора простые вояки. Это ж государственное дело. За спинами вельмож виднелись простые воины из охраны. Человек тридцать.
– Держись спокойно, – посоветовала Григорию Констанция, украдкой сжав его пальцы в своей ладони, когда вся свита, отвернувшись, с радостью смотрела на родные берега, – теперь мы спасены. А до встречи с Фридрихом ты будешь играть роль рыцаря, давшего обет молчания.
– Там стоят какие-то важные тевтонцы, – усомнился рыцарь, давший обет молчания, – они же наверняка знают всех своих в лицо. А я даже по-немецки почти не говорю. Могу только пару фраз припомнить, хотя вряд ли это поможет. Они меня ведь и немого расколют.
– Не бойся, – Констанция незаметно сжала руку и посмотрела в глаза своему спасителю. – Это старшие, самые знатные из десятка тевтонских рыцарей, которые находятся здесь в Бриндизи. Тот, что повыше – Генрих Страндгот, рядом невысокий бородатый крепыш – Магнус Гампе. Оба они подчиняются Фридриху и мне, как и все тевтонцы, так что ничего страшного не случится, пока ты рядом со мной. Нам нужно только прибыть во дворец. А маскарад Фридриху мы объясним. Он оценит. Он ведь сам большой мастер выдумывать.
Галера уже уткнулась в пирс. Стоявшие на носу моряки выскочили на мокрые доски и стали привязывать швартовочные канаты. Еще двое быстро перебросили сходни.
– А это кто – слева, в дорогих шмотках и с орденами на груди? – поинтересовался Григорий, пока еще было время. – Это же не военные.
– Да, это бургомистр Бриндизи Штрой Марлихенкомпф и его печатник Шеффер с другими вельможами города.
– Какой печатник? – не понял Григорий, – секретарь что ли?
– Нет, – быстро сказала Констанция, – это хранитель городской печати.
