Никита Сомов - Тринадцатый Император. Часть 1
– Михаил Христофорович, я конечно понимаю что различные экономические теории будущего крайне интересуют вас, однако мне хотелось бы, чтобы вы поскорее приступили к практической части вашей работы.
– Но ведь там может быть нечто крайне важнее…
– Вот поэтому и читайте краткий курс макроэкономики, –перебил я его, – а не хватайтесь за все подряд. Я уже начинаю думать, что предоставление вам такого большого объема разносторонней информации было моей ошибкой.
Министр финансов тут же поспешил заверить меня, что все нормально, просто он несколько увлекся чтением идей, несомненно, обладающих большим потенциалом в будущем. Пооправдывавшись ещё некоторое время он откланялся, сославшись на необходимость дальнейшей работы, и быстро вышел из кабинета.
Мда, а ведь не ожидал, что он окажется таким увлекающимся человеком. Хотя с другой стороны его дотошность и желание все понять, помноженные на любовь к своему делу и желание сделать все как можно лучше, в конечном счете, пойдет мне только на пользу.
Я вздохнул и с неохотой встал. Опять придется до ночи распечатывать практическую информацию для ещё не зародившегося химпрома. Неудобно перед Бутлеровским предстать с пустыми руками. Ещё раз тяжело вздохнув я смирился и подойдя к неприметной двери отомкнул свою тайную комнатку и достал дневник из сейфа. В очередной раз, подумав как жаль, что нельзя перепоручить эту рутину хоть тому же Сабурову, я принялся за работу.
Из личного дневника статского советника А.А.Сабурова.
26 января 1864 года по новому стилю.
Вот уже более месяца я нахожусь секретарем при Его Императорском Величестве Николае Втором. Не вызывает сомнений, что за это время я сумел хорошо зарекомендовать себя, потому как Государь теперь полностью доверяет мне такую важную и ответственную работу как сортировка всевозможных донесений, прошений, жалоб и прочее и прочее.
Для столь высокой чести мне пришлось дневать и ночевать в моем новом кабинете, выделенном мне, к слову, прямо по соседству с императорским на равнее с несколькими наиболее отмеченными величайшей милостью министрами. Да столь напряженная и кропотливая работа непременно стоила этой высокой чести! Думаю, в скором времени моя карьера непременно пойдет в гору, особенно если учесть, то, как выделяет меня среди прочих сам глава ЕИВ Канцелярии Дмитрий Николаевич Блудов.
Однако вынужден констатировать и огромное количество других трудностей сопряженных с моей работой. Так, например, на меня, как на лицо особо приближенное к императору и не обладающее высоким чином, нередко пытаются оказать давление. Мне приходится прибегать ко всевозможным уловкам чтобы не потерять свой пост и не нарушить пожелания императора, чьим покорным слугой я являюсь. К примеру, не далее чем вчера многоуважаемый Дмитрий Николаевич во время дружеской беседы как бы невзначай (о, он в последнее время все чаще так делает!) спросил меня…, впрочем, лучше воспроизведу этот знаменательный разговор дословно.
– Андрей Александрович, голубчик, – ловко выудил меня из толпы проявляющих чрезмерное, на мой взгляд, любопытство придворных Блудов, – позвольте украсть вас буквально на пару минут. О, не переживайте наш разговор не займет много времени, я отпущу вас раньше чем ваш обед будет приготовлен, – умело оборвав все мои потуги ускользнуть ещё до того как я успел открыть рот увлек меня к себе глава ЕИВ Канцелярии.
– Вы верно в состоянии разъяснить некоторые неясные слухи достигшие, надо признаться и моих ушей, о трудностях возникших у Его Императорского Величества и министра финансов Рейтерна при проектировании перехода к золотому стандарту?
Этим вопросом граф поставил меня в весьма щекотливую ситуацию. С одной стороны я никоим образом не мог раскрыть сведения известные мне благодаря моему посту. Это было просто неприемлемо по отношению к Его Императорскому Величеству не оправдать его доверие таким явным образом. С другой же стороны мой категорический отказ может повлечь за собой крушение моей блестящей карьеры.
– Дело в том, что информация о данном слухе не вполне входит в сферу моей компетенции и не может быть представлена в виде неопровержимых фактов за наличием отсутствия оных, – как попытался уйти от ответа я. Однако граф не зря слыл опытнейшим придворным и чиновником.
– Мне было бы достаточно одного лишь только приватного мнения, – тут же загнал меня в ловушку Блудов и я очутился в ещё более щекотливой ситуации, чем был в начале разговора.
– Разумеется, гипотетически если бы я имел доступ к гипотетическим проблемам связанных с введением золотого стандарта…
– Да-да продолжайте, я вас внимательно слушаю.
– Так вот если бы я гипотетически имел сведения о данном вопросе, то разве мог бы я даже гипотетически утверждать, что некоторые проблемы у Его Императорского Величества все же имеют место быть, – выделив голосом, нужные слова продолжил свой ответ я. – Даже если бы передо мной сидел столь уважаемый человек, как вы, это было бы несколько опрометчиво и неразумно злоупотреблять доверием своего работодателя. Несмотря на то, как высоко император ценит человека желающего проникнуть в истинность придворных сплетен, – ловко закончил я фразу.
– Что ж весьма разумная и похвальная позиция. Не подлежит сомнению, что она будет надлежащим образом расценена тем, кому следует. О! – взглянув на часы, воскликнул Блудов. – Ваш обед вероятно уже приготовлен, приятного аппетита Андрей Александрович.
Поблагодарив Николая Дмитриевича, я покинул его, на чем и закончил этот сложнейший для меня разговор самым наилучшим для меня образом.
Таким образом, подобные разговоры с наиболее влиятельными чинами империи только подчеркивают мое возросшее влияние при дворе.
Кроме того, хочу отметить, что Его Императорское Величество уже дважды похвалил меня за старание и однажды даже спросил у меня совета по части письменных принадлежностей.[12] В целом должен заметить, что Николай Александрович довольно приветлив со мной, хотя этого нельзя сказать про всех с кем он общается. Иногда его резкие выходки и зачастую жестокие шутки над провинившимися придворными. Не далее как неделю назад молодой государь процитировал своего великого предка Петра Первого и назвал всех лакеев шпионами которые плохо слышат и ещё хуже пересказывают услышанное. Одновременно с этим, прислуживающий ему за обедом слуга, услышав, о чем идет разговор, запнулся о ковер и, потеряв равновесие, уронил с подноса столовый нож прямо под ноги сидевшему за столом государю. На что Николай Александрович отреагировал самым спокойным образом, мимоходом прокомментировав, что зарезать его столовым ножом тем более не стоит пытаться. И выждав короткую паузу, рассмеялся, попросив всех признать, что его шутка про шпионов была весьма хороша. При этом я совершенно точно слышал, что несколько лакеев упало в обморок, а ещё несколько ужасно переменились в лице, тем самым, дав новый повод для сплетен. Возможно, в анекдоте Его Императорского Величества была немалая доля истины.
Глава 11.
Сословная.
Смоленская область, село Степанчиково, N-го уезда.
– Шапки долой! Шапки снять! – краснея от натуги орал тщедушный староста, пулей проносясь перед собравшейся толпой.
Иван неторопливо снял шапку, весело глядя на кричащего сухого старика. 'Ишь носится как наскипидаренный, едрена вошь. Выслуживается. Откуда только голосище такой.'
– Сейчас царский манифест читать будут, – подал голос, стоящий по соседству кум.
'Конечно, будут. С какого ляда бы всю деревню собрали, как не за этим,' – подумал Иван и покосился на крестного, приходившегося ему родным дядей по отцовской линии.
Дядю Ваня любил. Пусть тот и был немного глуповат, зато добрейшей души человек. К тому же здоров как бык и силы на пятерых, по две подковы за раз ломал. А если к вышесказанному добавить, что этот, считай единственный Ванин родственник в деревне, души не чаял в своем племяннике… Вообщем, нет ничего удивительного что эти двое оказались в толпе рядом.
Было солнечное январское утро. Валивший всю ночью снег пушистым, белым полотном укутал скованную морозом землю. Яркий свет, отраженный от высоченных, по самые окна, снежных сугробов немилосердно бил в глаза.
Иван ждал, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Слухи о скором оглашении царского указа ходили уже давно. Да что там! В некоторых деревнях по соседству указ ещё осенью зачитали. Вот только ходили упорные слухи, что в деревнях барина Курочкина, что неподалеку, вороватые приказчики указ подменили. Почти вся добрая землица барину отошла. Всем окольным крестьянам было ясно как божий день – не мог царь такой указ подписать! Царь завсегда радеет о своих верных подданных. Где ж это такое видано, чтоб его именем такое непотребство творилось? И так малые земельные наделы урезались, да к тому же худшие обрезки общине выделялись! Царь он ведь милостив, понапрасну мужика забижать не будет. За дело, вестимо, накажет. Ну так оно и понятно! Какой же хозяин без строгости.
