Александр Мазин - Вождь викингов
– Хёвдинг, что скажешь?
Интересный вопрос. Ну и какие выводы я могу сделать на основании полученных данных?
Кое-какие могу.
– Думаю, здешний конунг наконец-то решил дать нам бой, – сказал я.
– Нам? – изумился простодушный Хавур. И тут же схлопотал кулаком в бок от Гримара. Помалкивай, молодой.
– Не нам, конечно, Ивару. Так что перед нами засада.
– Так и есть, – пробасил Медвежонок. – Ивар возьмет монастырь, начнет грабить… Тут-то англы и ударят!
– Надо его предупредить! – немедленно заявил Гримар.
– Надо, – согласился я.
– А мы – как же? – возразил Стюрмир. – Здесь же добыча наша! Опять всё Ивару достанется!
– Потише, – приказал я. – Для начала я хочу знать, сколько там воинов.
– Давай я узнаю! – в один голос предложили Лейф и Гагара.
– Лейф, ты старший, – выбрал я. Этот норег немного знает английский. Ему проще. – Гагара, Хагстейн – с ним. Но внутрь не лезьте.
– Я тоже пойду, – заявил Гримар.
– Без тебя обойдемся, – отрезал Лейф. – Ты слишком здоровый. Собаки подумают: медведь. И еще: мне надо свежее мясо.
– У меня вяленое есть, – тут же предложил Хавур.
– Я сказал: свежее.
– И где его, по-твоему, взять? – поинтересовался Гримар.
– Да тебя зарежем – и будет нам мясо, – сострил Хагстейн.
– Я на лугу лошадь видел, – вмешался Кошачий Глаз.
Не знал, что болото, через которое мы перлись, это и есть луг.
Через полчаса в распоряжении у Весельчака оказался кусок лошадиной шкуры, в который было завернуто несколько кусков конины.
И разведка ушла в кромешный мрак. Кромешный, потому что серпик луны спрятался за деревьями. И это хорошо. Но я с беспокойством поглядел на небо: не посветлело ли? Хочется надеяться, что в нашем распоряжении еще часа три полной темноты.
На монастырском подворье пару раз брехнула собака.
– Жрут, – удовлетворенно сообщил Медвежонок.
Слух у него тоже был раза в три лучше, чем у меня.
Лейф вернулся.
– На гарде[33]– двое, у ворот – еще один, – сообщил он. – Этот – спит. Во дворе – только псы. Мясо взяли. Меня не тронули. Сколько людей в самом монастыре – не знаю, а в дворовых постройках – сотни две, наверное. И оружные тоже есть.
– Откуда знаешь? – уточнил я.
– В дом залез: там двери нет. У стены копья стоят.
– А в самом доме много?
– Не считал. Темно очень. До полусотни, думаю.
– Пошли? – азартно прошептал Свартхёвди.
– Можно попробовать, – поразмыслив, решил я.
Нас сравнительно немного, но на нашей стороне, традиционно уже, – внезапность. Резать спящих викинги умеют изумительно. Что опасно, так это то, шум могут услышать со стороны лагеря. Тогда нам кирдык.
Я подтянул голову Медвежонка поближе и шепнул ему на ухо:
– Братец, очень тебя прошу: держи своего зверя на поводке.
– Постараюсь, – пообещал Свартхёвди.
Хочется верить. Если побратим хоть раз взревёт бешеным мишкой, то на три мили в округе всем станет ясно: викинги прибыли.
– Слушать меня! – Я чуть повысил голос. – Первыми идут Кошачий Глаз, Лейф и ты, Медвежонок. Режете дозорных, убираете собак. Открываете ворота. Мы входим. Без шума! Всех касается. Услышат в лагере, будет худо. Лейф, берешь Гримара и его людей, идете в дом, где стража, убиваете всех. И чтоб не пискнул никто. Кто что хочет спросить?
Вопросов не было. Тоже понятно. Каждый викинг – автономная машина убийства, которая с неменьшей эффективностью может действовать и в составе группы. Учить их, как резать глотки? Даже не смешно.
Первый этап прошел без сучка без задоринки. Нет, я неправ. «Задоринка» была. Спящего на посту прихватили живьем.
Команда зачистки во главе с Весельчаком и Гримаром ушла работать, а я потратил пару минут, чтобы «разговорить» пленника.
Его даже резать не потребовалось. Услыхав вокруг специфическую для местного уха норманскую речь, он тут же наделал в штаны. Но, помимо дерьма, выдал и информацию.
Стражи в монастыре этой ночью квартировало шесть десятков. Раньше было больше, но часть, причем те, что получше, ушли. И настоятель тоже отбыл, так что за главного остался ризничий.
Это нормально. То, что нас интересует, обычно как раз на попечении у этого должностного лица.
Три дня назад в монастырь приехала целая куча военных во главе с военачальником по имени Честер. Сегодня ночью уехали. Почему? А хрен знает. Для чего приезжали? Аналогичный ответ.
Понятно. Боец – мелкая сошка. Служит за жратву и горсть пенни, не напрягая мозг. Надо – прикажут. Не надо – значит, ни к чему.
В мою гипотезу информация укладывалась. В монастыре оставили тех, кто поплоше, чтобы организовать видимость сопротивления. А настоятель, сука, свалил, потому что опасается за свою шкуру. Хочется верить, что золотишко он с собой не прихватил. Скорее, припрятал где-то здесь. Зачем ему дразнить светскую власть накопленными ценностями. Еще экспроприируют на военные нужды. А королевскую шкуру, увы, к воротам не прибьёшь.
Совсем без шума не получилось. Но сдавленные вопли вырезаемой стражи ни монастырскую братию, ни их рабов не переполошили.
Теперь, решил я, можно и факелы зажечь. А то я совсем как слепой щенок. Как в такой ситуации руководить?
Впрочем, особого руководства и не требовалось. Мои бойцы точно знали, что делать.
Первым этапом прошерстили все дворовые постройки, выгнав всех во двор. Вторым этапом загнали всех в какой-то хлев (упаковали, как шпроты в банку) и пригрозили: если будет шум, подожжем строение.
Чистый блеф. Вот еще пожара нам не хватало!
Но трэли поверили и сидели тихо. Только дети плакали.
Затем выгнали всех монахов на свежий воздух, установили ризничего и взяли в оборот. Правда, я строго предупредил: не калечить. И даже сам остался приглядеть за ходом допроса. Прочих служителей культа, за исключением парочки поосанистее, загнали в другой хлев. С суровым предупреждением: помалкивать. Не помогло. Через минуту запертые монахи затянули что-то религиозное. Ну это не страшно, я полагаю.
Кто-то мог бы обвинить меня в неуважении к вере – так жестоко обходиться со святыми людьми! Но святость, которая позволяет иметь брюхо емкостью в пять литров пива, когда у братьев по вере живот прирастает к хребту, на мой взгляд, уважения не заслуживает.
Тем временем выделенная команда под руководством опытных «пользователей», таких как Свартхёвди и Стюрмир, набивших руку еще во Франции, обшаривала весь монастырь, начиная с храма и заканчивая «элитными» кельями. По моему указанию брали только самое ценное. Хотя я был уверен, что самое ценное всё-таки припрятано.
Ризничий вел себя дерзко. Лет ему было изрядно, и, похоже, он был совсем не против умереть мучеником. Оптимист! Я ему такой возможности не предоставлю.
– Каппи, иди сюда! – позвал я. – Бери Хавура, Тори и Эйлафа и бегом к драккару. Скажите Ове, чтобы гнал его сюда.
Ну и что мне делать с этим кандидатом в мученики?
– Хёвдинг, если тебе так дорога именно эта ворона, позволь нам поиграть с другими, – один из Гримаровых головорезов кивнул в сторону жавшихся друг к другу монахов из монастырского «бомонда».
– Делай как считаешь нужным, – разрешил я и ушел в церковь.
Вдруг моя интуиция подскажет мне, куда упрятаны сокровища.
Один плюс: обширных подвалов здесь нет. Слишком болотистая почва.
А со двора раздался первый душераздирающий вопль.
Одну схоронку мы нашли. Не с помощью пыток, а с применением интеллекта. Я обстучал пол в церкви и обнаружил нишу. Там оказался хорошей работы ларец с парой косточек. И небольшая кучка всякой серебряной мелочи.
Приволокли ризничего.
– Это что? – поинтересовался я.
То есть я догадывался, что это мощи какого-то святого. Но был не уверен, что для корыстолюбивых служителей культа они важнее, чем драгметаллы.
Похоже, я преувеличил корыстолюбие ризничего.
Уведев ларец, он чуть в обморок не упал.
Вот и отлично.
К святотатству я был не склонен, и губить священную реликвию (а вдруг она – настоящая?) я бы по любому не стал. Но ризничий-то этого не знал.
– Или ты выдаешь мне тайник, или я брошу это в огонь, – я указал на костер, который развели посреди храма мои «дьяволы-язычники».
Ризничий завопил. Вопил он долго, минуты две, обещая мне страшные муки ада и расписывая их в подробностях.
Поскольку я не видел связи между спрятанными деньгами и спасением души, то остротой момента не проникся, а кивнул Хагстейну, и он легонько ткнул ризничего в упитанный животик. Кулаком. Но вопль мгновенно оборвался.
Я взял ларец, понес к костру… И был остановлен еще более жутким воплем. Ничуть не хуже того, что раздался только что со двора. Как бы их в военном лагере не услышали – с такими-то голосищами.
Мы еще минут пять цинично торговались, но, к чести ризничего, святость победила алчность. Мне был выдан тайник за одной из деревянных фигур в приделе.
