Александр Калмыков - На пути "Тайфуна" - 2
Кивнув Леонову, чтобы он подошел, Коробов выбрал из кучки немцев унтера, и стал ему что-то втолковывать. Судя по тому, как фрицы сразу расслабились, а некоторые даже заулыбались, компромисс был все-таки найден. Наконец политрук вручил свой Маузер немцу, которому в спину тут же уперся ствол автомата, и отошел в сторону.
Унтер начал вызывать по одному своих солдат, расспрашивал их, а потом, тщательно прицелившись, стрелял в руку или ногу. Раненого тут же оттаскивали в сторону, и отдавали на перевязку нашим санитарам.
- Немец заявил, что он хороший стрелок, - пояснил Коробов, - и сможет ранить каждого солдата туда, куда он пожелает. Например, кто-то хочет закончить для себя эту войну, и просит прострелить ему локоть или ступню. А другие наоборот спешит вернуться на фронт, и требуют, чтобы он попал в бедро, так чтобы не задел кость.
- По мне, так лучше чтобы не вернулись, ну да ладно, главное проблема решена к взаимному согласию.
Отстрелявшись, немец вернул оружие, и дал связать себе руки. Обратно к своим ему уже нельзя, сразу к стенке поставят, а для одного пленного у нас местечко в волокушке найдется. Правда, его вскоре пришлось пересадить, так как наш раненый, рядом с которым пристроили унтера, тут же полез с ним в драку. Не имея возможности лупить немца своими перебинтованными руками, боец попытался бить его ногами, на что пленный стал отвечать аналогичным образом.
После бескровной победы над вражеской колонной настроение у всех сразу приподнялось, и бойцы смотрели в будущее с оптимизмом. Но мы с Яковлевым знаем больше других, поэтому постепенно погружаемся в уныние. Дальше к югу лежат два крупных села - Горбовастица и Теремово, в которых по сообщениям разведданных, переданных нам перед рейдом, находится постоянный гарнизон противника. Наша разведка, высланная вперед на Фольксвагене, доложила о том, что села укреплены, немцев там много, и имеется батарея противотанковых пушек. Конечно, с нашей самоходной гаубицей мы можем попробовать подавить огневые точки и прорваться, но потери, несомненно, все равно будут недопустимыми.
Лезть вперед пожалуй не стоит, и колонна останавливается. Все ждут, что решит мудрое командование, которое, как известно, никогда не ошибается.
Придав лицу выражение всезнания и всепонимания, чтобы успокоить подчиненных, мы с Яковлевым рассматриваем карту, прислушиваясь к доносящейся на юге канонаде. Видимо там немцы дожимают окруженцев. Выход видится только один - придется повернуть к западу и возвращаться к Полисти. Конечно, мы потратим время на обходной маневр, объезжая многочисленные болота, но это лучше, чем потерять людей и технику, и не выполнить задачу.
Через очередное село - Трухново, танки, повторив прежний маневр, пронеслись на полной скорости. Немцев здесь кажется нет, но лучше поберечься. Дальше к югу находится сразу несколько деревень, и наверняка где-то там есть и гарнизоны. Поэтому я облегченно вздохнул, когда дорога отвернула в сторону и снова повела на восток, через безлюдную местность. Но как оказалось, радоваться было рано. С западного берега реки, которая делает здесь большую петлю, нас внезапно обстреляли из пушек. Идущая впереди машина вдруг резко качнулась вправо, при этом опасно накренившись, и стало видно, что она объезжает подбитый танк. Судя по эффективности огня, стреляли 50-мм Pak38, для которых бортовая броня тридцатьчетверки на дистанции полкилометра это не помеха.
- Куда ты прешься, - завопил я, забыв что меня не услышат. - Влево давай.
Сообразив, что действую неправильно, я наклонился к открытому люку и крикнул Яковлеву, что стреляют справа. Но хотя обзор из башни у него и был плохим, но он уже и сам догадался, что огонь ведется со стороны села, и наш Мурзик уже объезжал подбитую машину с левой стороны, чтобы прикрыться ее корпусом от обстрела. Если бы мы были в чистом поле, то единственным выходом было бы развернуть танки к вражеской позиции, понадеявшись на толстую лобовую броню. Но тут совсем рядом начинался лес, и было больше шансов сохранить машины, проскочив обстреливаемый участок на большой скорости.
Оглянувшись назад, я заметил, что ЗСУшка остановилась и ведет прицельный огонь из своего пулемета по вражеской батарее, стараясь выбить расчеты пушек. Кажется, это подействовало, так как выстрелы орудий ненадолго стихли. За это время машины набрали скорость и на полном ходу въехали в лес, где они были в безопасности. Впрочем, не все. За какую-то минуту мы успели потерять не только тридцатьчетверку, но и нашу единственную ЗСУ, которая теперь вовсю пылала. Раздраженные ее неожиданным сопротивлением, немцы перенесли на нее весь огонь и быстро подбили.
Теперь мы можем ехать дальше, однако у подбитой машины осталась волокуша, в которой лежат ящики с патронами и гранатами. Оставлять такое сокровище жалко, ведь в тылу врага разжиться боеприпасами будет проблематично. Надо только придумать, как нейтрализовать вражескую батарею, вернее артвзвод. После внимательного осмотра немецких позиций выяснилось, что пушек у них только две.
Можно вывести танки на прямую наводку и уничтожить орудия. Теоретически, усиленная лобовая броня тридцатьчетверок пятидесятимиллиметровым пушкам не по зубам. Но когда машин осталось так мало, рисковать не стоит, тем более что ходовая часть и люк механика-водителя удара снаряда точно не выдержат. Поэтому мы с Яковлевым решили положиться на минометчиков.
Полевого телефона и катушки с проводом у нас с собой не было, но вопрос, как корректировать огонь, не стоял. Младший сержант, командующий минометчиками, залез с биноклем на дерево, и оттуда начал подавать команды голосом, точнее, криком. Уже после нескольких залпов мины легли рядом с пушками, которые даже не были замаскированы. Видимо, времени на подготовку встречи с нами у немцев было мало. Подавлены орудия полностью или нет, сказать трудно, но стрелять немцы больше не пытались, а именно это нам и нужно.
Время от времени минометчики посылают немцы гостинцы, напоминая о том, что подходить к пушкам не стоит. Немцы намек прекрасно поняли, и сидели тихо, так что наш танк, посланный за волокушей, благополучно вернулся обратно. Привез он и экипаж зенитной самоходки, который дал остальным возможность спастись. Танкисты отделались только легкими ранениями, и их посадили на Громобоя, где еще оставались свободные места для десантников. Их коллега - командир самоходки, принял гостей и начал нахваливать свою машину.
- Места тут много, сидеть удобно. А гаубицы не опасайтесь, тут все сделано по уму. Мы когда проводили испытания самоходки, то вместе с нами была еще одна. С таким же калибром, но вот только у нее еще дульный тормоз был. Как только орудие стреляет, так дульные газы назад отбрасываются. И мало того, что все смотровые приборы сразу снегом засыпает, так ведь еще и расчет может отравиться, и все кто на броне сидит. А у нас не так. Шумновато конечно, но вам танкистам не привыкать.
Недовольные тем, что немцы остались почти безнаказанными, бойцы занимают свои места, и колонна уходит от негостеприимного села. Ага, вот еще одна жертва попалась под горячую руку разгневанных десантников - большой грузовик, который как зайцы лодку деда Мазая, облепили фрицы. Не хватает на всех немцев транспорта, а уехать всем хочется. Сзади двигаются два мотоцикла, выглядевших не менее экзотично из-за огромных тюков, над которыми торчит только голова мотоциклиста. Тут мы даже не стали останавливаться. Выстрел головного танка, несколько коротких очередей, и все дела.
Дальше мы ехали практически без приключений, если не считать встречи с полицаями, которые выбрали не самый удачный день для поездки. Полицаев без лишних разговоров пристрелили, а их кошевка присоединяется к нашему отряду. В нее перегрузили раненых из волокуш. Хотя они и лежали в закрытой броневолокуше, но все равно им порядком доставалось от выхлопных газов танковых двигателей.
С востока до нас доносилась нечастая канонада и заглушенный расстоянием треск выстрелов, заставляя прибавить ходу. Где-то, не так далеко отсюда, окруженные части ведут бой, и наверняка боеприпасы у них на исходе. Но, несмотря на спешку, приходится делать еще одну остановку. Тяжелые машины не могут долго ехать без поломки, а тридцатьчетверки, машины все еще сыроватые, тем более.
На привале больше всего хлопот достается Яковлеву. Вместо того чтобы как подобает командиру, чинно сидеть с картой и рисовать в ней стрелочки, он поспешил на помощь своему экипажу. Дел у танкистов хватало. Они подтягивали гусеницу, мерили уровень масла, копошились в моторе, так что еще одна пара рук была совсем не лишней. Вынырнув из люка, ротный танкистов смачно выругался в адрес тыловых служб и в сердцах сплюнул.
- Тяга левого фрикциона, будь она неладна, - пояснил старлей, доставая промасленными рукам папиросы. - Уже второй раз сегодня меняем. Запасной то нет, приходится проволокой прикручивать, а она долго не держит. Хорошо еще во время марша не лопнула.
